Повседневная логика счастья

Зевин Габриэль

– Таково мнение большинства, Джилл из считалки.

Дэниел не шутил. Ни одна из его книг не продавалась так хорошо, как первая.

– Вы не представляете, как она на меня подействовала! До сих пор, как ее вспоминаю, слезы наворачиваются. – Она наклонила голову и плечи, став похожей на гейшу. – Когда я ее прочитала, то решила пойти работать в больницу! Я тут совсем недавно. А уж когда узнала, что вы живете в нашем городе! Я так надеялась, что когда-нибудь вас тут встречу.

– Вы хотите сказать, что надеялись, что я попаду в больницу? – с улыбкой спросил Дэниел.

– Конечно нет! – ответила она, заливаясь краской и замахав руками. – Как вам не стыдно!

– Это

вы верно подметили, – кивнул Дэниел. – Стыдно мне не бывает.

Впервые увидев Дэниела Пэриша, Ник сказала, что у него неплохие внешние данные, чтобы стать ведущим программы новостей на местном канале, но уже по дороге домой изменила мнение: «Нет, для диктора у него слишком маленькие глазки. Разве что объявлять прогноз погоды?..» – «Зато голос зычный», – заметил Эй Джей. «Это да. Если такой скажет, что гроза миновала, ты не сможешь ему не поверить. Даже если на тебя будет лить как из ведра», – добавила Ник.

Своим появлением в коридоре Эй Джей прервал его игривую беседу с санитаркой.

– Дэн! – воскликнул он. – А я думал, что приедет твоя жена. – Эй Джей никогда не отличался деликатностью.

– Она неважно себя чувствует, – прокашлявшись, объяснил Дэниел. – Как ты, старик?

Он всегда называл Эй Джея «стариком», нисколько не смущаясь тем обстоятельством, что был на пять лет старше его.

– Я потерял состояние, и врач сказал, что я скоро умру, а в остальном все отлично. – Успокоительное подействовало, и будущее уже не казалось Эй Джею таким безнадежным.

– Отлично. Давай выпьем.

Дэниел повернулся к Джилл и прошептал ей что-то на ухо. Когда он возвращал санитарке книгу, Эй Джей разглядел на ее обложке написанный рукой писателя номер телефона.

– Бахус, щедрый бог вина, напои нас допьяна! – провозгласил Дэниел, направляясь к выходу.

Несмотря на то что Эй Джей был заядлым книгочеем и даже владел книжным магазином, писателей он недолюбливал, считая их неряхами, самовлюбленными эгоистами и глупцами, одним словом, людьми малосимпатичными. Он избегал встреч с авторами понравившихся книг, опасаясь испортить впечатление. К счастью, сочинения Дэниела ему никогда не нравились, включая ставший популярным первый роман. Чисто по-человечески Эй Джей находил его скорее забавным. Иначе говоря, Дэниел Пэриш был одним из его близких друзей.

– Я сам во всем виноват, – посетовал Эй Джей после второй кружки пива. – Надо было оформить страховку. И держать книгу в сейфе. И уж тем более не стоило по пьяни вынимать ее из шкафа. Не знаю, кто ее украл, но я тоже хорош. – Алкоголь в сочетании с успокоительным настроили Эй Джея на философский лад.

– Брось, Эй Джей, что толку себя винить, – сказал Дэниел, в очередной раз наполняя из кувшина его кружку.

– Это мне предупреждение, – продолжал Эй Джей. – Пора завязывать с выпивкой.

– Само собой, допьешь эту кружку, и баста, – подколол его Дэниел.

Они чокнулись. В бар вошла старшеклассница в джинсовых шортиках, таких коротеньких, что из-под их рваного края выглядывали ягодицы. Дэниел впился в нее взглядом и приветственно поднял кружку.

– Вот это прикид! – воскликнул он. В ответ девочка показала ему средний палец. – Тебе надо завязывать с выпивкой, а мне – с походами налево. Но, когда я вижу такие вот шорты, решимость меня покидает. Ну и вечерок сегодня. Сначала санитарка! Потом шорты!

– Как продвигается новая книга? – спросил Эй Джей и отпил из кружки.

Дэниел пожал плечами:

– А что книга? Книга как книга… В ней будет энное количество страниц, будет обложка. Сюжет, герои, всяческие коллизии. Она

станет отражением тех лет, которые я потратил на то, чтобы научиться писать, а потом на шлифовку мастерства. Но она наверняка не достигнет популярности моего первого романа, написанного в двадцать пять лет.

– Бедолага, – произнес Эй Джей.

– Что-то мне подсказывает, что награду «Бедолага года» получишь ты, старик.

– Должно же и мне хоть раз повезти.

– Брось. По – никудышный писака, а «Тамерлан» – его худшая книга. Закос под лорда Байрона, притом скучный. Я еще понимаю, если бы у тебя украли какое-нибудь приличное первоиздание. Так что радуйся, что тебя избавили от мусора. Терпеть не могу всех этих собирателей, которые сходят с ума по бумажному хламу. Мысли – вот что важно, друг. И слова, – проговорил Дэниел Пэриш.

– Сэр, вы болван, – сказал Эй Джей и осушил кружку.

Расследование длилось месяц, что по меркам острова Элис тянуло на целый год. Ламбиазе и его команда не обнаружили на месте преступления никаких вещественных доказательств. Вор не только выбросил пустую бутылку и отчистил стену от остатков виндалу, но заодно стер и отпечатки пальцев. Следователи допросили всех, кто сотрудничал с Эй Джеем, и его немногих друзей и родственников. Беседы эти не дали никаких зацепок. Ни один книготорговец, ни один аукционный дом не сообщал о появлении на рынке ранее неизвестного экземпляра «Тамерлана». (Впрочем, аукционисты в подобных случаях предпочитают помалкивать.) Преступление перешло в разряд нераскрытых. Эй Джей лишился книги и подозревал, что больше никогда ее не увидит.

Надобность в стеклянном боксе отпала, и Эй Джей не знал, что с ним делать: редких книг у него больше не было. С другой стороны, бокс представлял ценность сам по себе – он обошелся ему почти в пятьсот долларов. В глубине души Эй Джей еще надеялся, что когда-нибудь поместит в бокс что-нибудь получше утраченного раритета. Кстати, когда он его покупал, ему сказали, что в нем можно хранить сигары.

Перспектива ухода на заслуженный отдых на горизонте больше не маячила, и Эй Джей продолжал читать пробные экземпляры, отвечать на электронные письма и телефонные звонки и даже сочинил пару-тройку рекламных листовок. По вечерам, закрыв магазин, он начал выходить на пробежки. С оздоровительным бегом связано множество неудобств, и чуть ли не самое из них большое заключается в том, что некуда деть ключи от дома. В конечном итоге Эй Джей решил оставлять входную дверь незапертой, рассудив, что красть у него больше нечего.

Брет Гарт. Счастье Ревущего Стана (1868)

Чересчур слезливая история о золотоискателях, которые усыновили краснокожего мальчика и нарекли его Счастьем. Впервые я прочитал ее в Принстоне, готовясь к семинару по литературе американского Запада, и она меня нисколько не впечатлила. В рецензии (датированной 14 ноября 1992 года) я писал, что единственным достоинством рассказа являются колоритные имена персонажей: Коротыш, Кентукки, Чабан и прочие. Пару лет назад я зачем-то перечитал «Счастье Ревущего Стана» и рыдал так, что моя книжка в дешевом издании «Довера» совершенно раскисла. Сдается, с годами я становлюсь сентиментальным. Моя запоздалая реакция подтверждает теорию о том, что каждую книгу следует читать в определенный период жизни. Помни, Майя: то, что волнует нас в двадцать, не обязательно тронет в сорок, и наоборот. Это относится не только к литературе, но и к жизни.

Э. Дж. Ф.