Повседневная жизнь американской семьи
Шрифт:
Их можно увидеть на несложных работах в магазинах, они помогают посетителям нагружать тележки или упаковывать купленное. В университетских кафетериях я часто вижу их за кассой. Думаю, что это не такая уж простая задача для дауна — научиться отбивать цифры на кассовом аппарате. Но их этому специально обучают, и они справляются.
Об инвалидах пишут пьесы, ставят фильмы. Я с большим удовольствием посмотрела спектакль «Дорогой племянник» в студенческом театре Уитон-колледжа. Это трогательный и смешной рассказ о племяннике преуспевающего дельца с Уолл-стрит. Мальчик-даун оказывается куда человечнее, добрее, чувствительнее к переживаниям героя, чем
Самый известный фильм из этой серии — «Человек дождя» с Дастином Хоффманом в главной роли. Знаменитый актер с удивительной достоверностью создал образ человека, у которого после трагедии помутился разум. Однако фильм этот получил Оскара не только за блестящую актерскую игру, но и за саму идею: общение с инвалидом меняет психику и характер его младшего брата. Начав заботу о больном ради того, чтобы завладеть его деньгами, он постепенно привязывается к этому убогому человеку. А забота ради наживы перерастает в потребность, необходимость. Участие в жизни немощного человека обогащает, преобразует человека здорового.
Именно такую цель ставили перед собой и работники образования США, начавшие в нескольких штатах необычный эксперимент. Детям-инвалидам было рекомендовано учиться не в специальных, а в обычных школах. Легко себе представить реакцию родителей, услышавших эту новость: каково же будет качество преподавания, если оно рассчитано на больных учеников, в том числе и умственно отсталых? Насторожились и родители детей-инвалидов. Вряд ли им будет комфортно среди здоровых и насмешливых сверстников.
Однако учителя не отступали. Они не снизили уровень преподавания; просто в помощь больным ученикам прикрепили несколько других учителей. Что же касается детей здоровых, то они очень быстро привыкли к своим соученикам-инвалидам, охотно оказывают им помощь. Вовлекают их в свои игры. Я сама видела, как весело перекатывают ребята из класса в класс коляски с инвалидами. Как в круговом волейболе подавали мяч парнишке, который, не сходя с коляски, ловко отбивал его партнерам.
И родители, и учителя убедились, что от совместной учебы приобретают обе стороны. Больные дети учатся жить в обществе здоровых — им же придется так или иначе делать это, когда они вырастут. Но процесс адаптации теперь уже будет для них значительно легче. Что же до их здоровых сверстников, то для них польза от общения с инвалидами еще больше. Они учатся видеть мир во всем его многообразии. Они привыкают помогать своим сверстникам-инвалидам и, когда вырастут, не станут выделять их среди других людей, не будут смущать своим любопытством, а просто примут их присутствие рядом с собой как должное.
— Инвалиды в классе, — сказал мне один учитель, — очень помогают нам гуманизировать школу.
А также, добавлю я, делать более человечным и все общество. Ибо гуманным, как известно, можно назвать только такое общество, которое создает комфортные условия для самых слабых своих членов.
Глава X
OUT OF DOORS
Дойдя до этой финальной главы, я поняла, что о многом не успела еще рассказать. Особенно о том, что составляет жизнь американской семьи за пределами ее дома, или, как здесь говорят, out of doors. Об этом я расскажу бегло, а точнее только перечислю.
О театре
Я полюбила маленькие американские театры. Они обычно антрепризные, то есть собирают труппу на три-четыре недели. Артисты дают один и тот же
Немножко другой принцип у чикагской балетной труппы «Хаббард-стрит». Она выступает в постоянном составе, но каждый раз на новой площадке. И показывает такой высочайший уровень современного танцевального искусства, какой далеко не всегда увидишь на столичных сценах.
Интересны также «поющие рестораны»: в официанты берут настоящих певцов. Они исполняют сольные оперные партии или поют хоровые, умудряясь при этом накрывать столы, брать заказы, разносить подносы. Спорно, конечно. Но любопытно.
О библиотеке
Молодая мама приносит в читальный зал корзинку с младенцем. Пока он спит, она работает. Но вот ребенок проснулся, подал голос — мама, не стесняясь, задирает свитерок, кормит его грудью. И снова за книги. Такую картину я наблюдала несколько раз.
Америка раньше России столкнулась с болезнью — утратой интереса к чтению. Редко у какого, даже хорошо образованного американца встретишь большую домашнюю библиотеку. Разве только профессиональную. Но библиотекари не сдаются, продолжают вспахивать эту ниву, заросшую травой забвения. Главный объект их внимания — дети. Я не встречала специально детских библиотек. Но в любое книгохранилище для взрослых ребятишек пускают безо всяких ограничений.
В библиотеке города Глен Элин малыши возятся в комнате с игрушками, прыгают на батуте, играют с большими пластмассовыми кубиками. Но с удовольствием все это бросают, когда тетя-библиотекарь садится рядом и читает им книжку. Ребятишки постарше уже сами ходят вдоль столов, где выложены книги для их возраста. Им обязательно помогут выбрать, что почитать.
Кстати, обсуждение новинок литературы вообще входит в моду, особенно в тех местах, где живут преимущественно образованные люди. Профессор Университета имени Дж. Вашингтона Шерон Волчик в своем комьюнити, на окраине столицы, раз в неделю собирает кружок любителей чтения. В течение шести дней соседи читают новую книгу, а на седьмой собираются в доме у Шерон и ее обсуждают. При этом задача каждого — привести с собой как можно больше новых библиофилов.
О церкви
Несколько раз друзья брали меня с собой на воскресную службу. То в методистскую церковь, то в баптистскую, то в епископальную. И мне понравился стиль протестантской церкви. Ее внутренняя ритуальная жизнь не только не отстранена от жизни светской — она с ней тесно связана. Молебны, песнопения, венчания, крещения — все это идет своим чередом. Но в то же время здесь устраиваются кукольные утренники для ребятишек, вечеринки для молодежи, семейные ужины для супругов — так, чтобы всем этим людям хотелось сюда прийти в свободное время, отдохнуть, развлечься, пообщаться. Церковь, как я уже писала, — это вполне достойное место для встреч и знакомств.