Повседневная жизнь благородного сословия в золотой век Екатерины

Елисеева Ольга Игоревна

Доведенные до отчаяния крепостные Салтыковой подали несколько жалоб, но московские чиновники были подкуплены богатой барыней. В качестве взяток они получали от нее не только деньги, но и возы сена, овес, муку, гусей и уток. Даже обнаруженное тело дворовой девушки, которую убийца обварила кипятком, было сокрыто. «Вы мне ничего не сделаете! — в исступлении кричала Салтыкова на схваченных жалобщиков. — Мне они все (полицейские чиновники. — О.Е.) ничего не сделают и меня на вас не променяют!» [540]

540

Судиенкин И. Г.Салтычиха. 1730–1801 // Русская старина. 1874. № 8. С. 498.

У преступницы были основания так говорить. В середине XVIII столетия Москва

оказалась как бы изъята из зоны действия законов империи. Коррупция административного аппарата достигла таких размеров, что не только дворовые Салтыковой, всякий мирный обыватель жил и дышал с опаской. Сращивание полиции с воровским миром старой столицы произошло неприметно. Зимой гулящий люд стекался в Первопрестольную со всех концов России, с ярмарок, перевозов, из лесов, где промышлял летом, чтобы пересидеть холодное время года, приобрести ружья и порох, а взамен отдать перекупщикам награбленное. Главный разбойничий притон находился под Каменным мостом, в непосредственной близости от Кремля. Как Двор чудес в Париже, он мог существовать только под покровительством властей, которые получали долю с воровских оборотов. Гулящие люди, разбойники, проститутки, скупщики краденого наводнили город. Способ борьбы с ними оказался страшнее самой болезни. Знаменитый вор Иван Осипов по кличке Ванька Каин предложил властям услуги по поимке бывших товарищей. В 1741 году он перешел в полицию, выдал своих соперников по разбоям, а расправившись с крупными воротилами преступного мира, сколотил шайку и грабил богатые дома. Его деятельность оставалась безнаказанной, пока под давлением самого генерал-полицмейстера А. Д. Татищева, жившего в Петербурге, не началось следствие. Вопреки ходатайству некоторых знатных персон Москвы Каин был осужден в 1755 году на смертную казнь, замененную каторгой [541] .

541

См. подробнее: Анисимов Е. В.Елизавета Петровна. М., 1999. С. 292–308.

Московские обыватели вздохнули спокойнее, именно тогда и начинают распространяться слухи о зверствах Салтыковой. Ее дела всплыли как бы следом за приговором Каину, и не удивительно, что задаренные взятками московские чиновники в одно и то же время покрывали грабежи, разбой и убийства. У семи нянек дитя без глаза. За порядок в Москве отвечали Полицмейстерская канцелярия, Сыскной приказ, секретная Тайная контора. Ни одно из этих учреждений не попыталось возбудить уголовного дела против Салтыковой. Ее крестьяне признавались лжедоносчиками, наказывались кнутом и возвращались помещице…

Однажды шестеро дворовых решили добраться до Московской сенатской конторы. Барыня послала погоню, но то ли товарищи гнались за челобитчиками неусердно, то ли жалобщики бегали быстрее, во всяком случае им удалось достичь ближайшей полицейской будки и закричать: «Караул!» После чего беглецов арестовали и отвели на съезжий двор. Милостивцы-чиновники попытались выручить Салтыкову, ведь раскрытие ее дела ударило бы и по ним. Ночью арестантов в колодках повели как будто в Сенатскую контору. Заметив, что караул сворачивает к Сретенке, где был дом Салтыковой, крестьяне закричали: «Дело государево!» Конвойные испугались и вернулись в полицию [542] . Здесь арестанты могли сидеть сколь угодно долго или вновь быть изобличенными в ложном доносе.

542

Там же. С. 280.

Однако время уже работало против убийцы. Летом 1762 года два крепостных Салтыковой отправились искать правды в столицу. Там им несказанно повезло: сразу же после переворота 28 июня 1762 года они сумели подать жалобу лично Екатерине II. С этого, собственно, и началось расследование, вскрывшее чудовищные факты. Согласно челобитной дворового Николая Ильина стало известно, что барыня убила одну за другой трех его жен. Он же показал, что всего помещицей замучено около ста душ. На следствии удалось доказать причастность Салтыковой к тридцати семи убийствам, в остальных случаях недоставало улик. Но и эта цифра потрясала. Стандартным обвинением в адрес несчастных была «нечистота в мытье платьев и полов».

Крестьяне соседних деревень подтвердили, что видели летом, как дворовые Салтыковой везли в лес хоронить тело Феклы Герасимовой. Сопровождавшие рассказывали, что «девка та убита помещицею, и они видели на теле ее с рук, и с ног кожа, и с головы волосы сошли». Салтыкова обварила дворовую кипятком, приказала сечь розгами, потом била скалкой, заставляя снова и снова мыть полы, хотя жертва уже не держалась на ногах. Эта сцена, повторявшаяся многократно с разными женщинами, позволяет заподозрить у Салтыковой особую форму психоза, связанную

с грязью, — при ней человек боится замарать руки, не может прикасаться к предметам без перчаток и т. д. Весной 1759 года после поездки на богомолье в Киев (Салтыкова, как и многие изуверы, считала себя религиозным человеком) помещица заехала в имение и убила девку Марью Петрову. По приказу госпожи гайдук избивал провинившуюся езжалым кнутом, загнал по горло в пруд, с которого едва сошел лед, после чего снова заставил мыть пол. «Но от таких побоев и мучений она мыть уже не могла, и тогда помещица била ту девку палкою… и от тех побоев та девка Марья в тех же хоромах того же дня умерла» [543] . Свидетели показали, что, когда другую забитую до смерти дворовую, Прасковью Ларионову, повезли хоронить, стоял сильный холод. На труп несчастной бросили ее грудного ребенка, который замерз.

543

Судиенкин И. Г.Указ. соч. С. 511.

У Салтыковой проявлялись типичные черты садистки: при виде крови и страданий она распалялась. Смерть жертвы приносила ей облегчение и временное успокоение. В литературе существует суждение, что садизм развился у Салтыковой на почве сексуальной неудовлетворенности. Действительно, она осталась без мужа двадцати пяти лет от роду. Однако тысячи вдов жили в своих имениях мирно. В столь же раннем возрасте лишилась любимого супруга Е. Р. Дашкова — какой разительный пример вдовства! К тому же Салтыкова вовсе не была обделена вниманием противоположного пола. В конце 50-х годов она сошлась с капитаном Николаем Андреевичем Тютчевым (дедом поэта), который занимался межеванием и проводил топографическую съемку земель к югу от Москвы, по Большой Калужской дороге.

Неизвестно, как долго продолжался их роман, знал ли офицер об ужасах, творимых возлюбленной и почему не донес? Перед Великим постом 1762 года Тютчев изменил Дарье Николаевне и посватался к ее соседке девице Пелагее Денисовне Панютиной. Месть обманутой Салтыковой не заставила себя долго ждать. Она решила взорвать московский дом Панютиных, когда там будут находиться жених и невеста. В начале февраля конюх Салтыковой Алексей Савельев купил по ее поручению в Главной конторе артиллерии и фортификации пять фунтов пороху. Другому конюху Роману Иванову было велено подоткнуть сверток со взрывчатым веществом под застреху дома и поджечь. Однако тот отказался, за что был выпорот. На следующий день Салтыкова вновь отправила его к городской усадьбе Панютиных за Пречистенскими воротами, приставив для верности дворового человека Сергея Леонтьева. Но и он не захотел взрывать дом. Крестьяне вернулись к госпоже с повинной и были биты батогами [544] .

544

Экштут С. А.Роман душегубицы // Родина. 2002. № 3. С. 52–55.

Между тем жених с невестой отправились в Брянский уезд, где Панютина владела имением Овстуг с двадцатью душами. Их дорога пролегала по Большой Калужской дороге. За Теплым Станом Салтыкова устроила засаду — Тютчева и Панютину поджидали дворовые с ружьями. Но предупрежденный капитан написал челобитную в Судный приказ, где ему выдали конвой на четырех санях с дубьем. Нападать на конвой Салтыкова не решилась. Изменник и разлучница выскользнули из ее рук Можно только догадываться, в каком исступлении пребывала Дарья Николаевна после неудачи и кто расплатился за бегство влюбленной пары.

Начало следствия оказалось для Салтычихи полной неожиданностью. Она свято верила в свою безнаказанность и отрицала вину. Но запирательство ни к чему не привело. Улик было более чем достаточно. В 1768 году Салтыкову лишили дворянского достоинства и имени, ей запрещалось носить фамилию мужа и отца. Она была приговорена к смертной казни, замененной пожизненным заключением. Перед этим Салтыкову подвергли так называемой гражданской казни. Ее выставили в цепях на Красной площади у позорного столба с прикрепленным к шее листом «Мучительница и душегубица» [545] . После чего в кандалах осужденную посадили в подземную тюрьму Ивановского девичьего монастыря, чтобы «лишить злую ее душу в сей жизни всякого человеческого сообщества, а от крови смердящее ее тело предать Промыслу Творца» [546] .

545

Анисимов Е. В.Указ. соч. С. 283–284.

546

Русская старина. 1874. № 8. С. 533.