Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Этикет

Лаврентьева Елена Владимировна

XVI. Благодари всегда за полученныя тобою благодеяния от Господина и Госпожи, которым ты служишь, говори об них всегда хорошо и не терпи, что бы другие слуги при тебе говорили об них худо или с презрением.

XVII. Если приметят в тебе какую ни есть слабость и покажут тебе, что ты нехорошо исправил свою должность, благодари тех, кои сделают тебе сию милость.

XVIII. Самой важнейший совет есть тот, чтоб ты почитал состояние, в котором находишься; ибо служить Богу в лице твоих Господ, есть царствовать; при том помни, что Господь наш пришел в Мир сей с тем, дабы служить, а не с тем, дабы ему служили.

XIX. Взирай на сего Божественного Спасителя в твоих деяниях, дабы подражать ему сколько можешь, то сия

мысль облегчит печаль твою и работу, и учинит тебя достойным награды безконечно большей, нежели та, которой ты ожидать можешь от твоих Господ.

XX. Не знаешь ли, что Иисус Христос сказал: блаженни страждущие, и блаженни есте егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол, глагол на вы, яко благо твористе (Мф.: 21:5).

XXI. Помни, что где бы ты ни находился, Бог тебя видит и примечает твои поступки и что некогда потребует от тебя точнаго и вернаго отчета».

* * *

«После детей должно помышлять о ваших слугах; берегитесь, чтобы не впасть в погрешность некоторых людей, которые думают, что поелику слуги живут на их кошт, и весьма ниже их, то они не обязаны об них пещися, не смотреть за их поступками. Искусной слесарь имеет столько же причин презирать колесы у своих машин; потому что они деревянныя; ваши слуги суть колесы в семействе; и сколько бы основательны ни были ваши приказы, но естьли они их пренебрегут и не исполнят, то всеобщее смятение последует в вашем доме. Притом сколь велико ни есть различие между вами и ими в рассуждении щастия, не надобно, однако, позабывать, что природа не много полагает разности, чтоб вам препятствовать почитать их почтенными друзьями; и вы столько ж обязаны хорошо обходиться с теми, которые сего достойны. И им свидетельствовать ласковость, сколько они должны повиноваться вам, когда вы им что повелеваете. Не надобно им говорить очень гордо, и приказывать им высокомерным образом. Кроме того, что глупо поступать с ними таким образом: сие может возродить в них к вам отвращение. И ежели где можно примечать ненависть, которую они имеют к своим господам: то сие по большой части в лености исполнения того, что им приказано. Вместо того вы изведаете самым опытом, что чем менее вы будете властительнее, тем более вас станут слушаться. Не давайте своих приказаний с крайнею опрометчивостию, хотя они и не будут исполнены точно. Крайне также избегайте крика и безпрестанных ворчаний»{11}.

Об обхождении со слугами{12}

«Очевидное проявление порядка и благоустройства во всем домашнем обиходе есть самая верная вывеска хорошего свойства хозяина. Большая часть людей составляют мнение о нас по первому впечатлению, и, в этом отношении, прислуга есть едва ли не главный предмет, на котором мы основываем первоначальное свое суждение.

Выбор прислуги зависит всегда от нашего произвола, и потому-то, будет ли она наемная или собственная, ее благообразие, ловкость, учтивость, чистота и опрятность есть всегда следствие наших приказаний или того порядка, который мы водворили в доме.

Если люди опрятно одеты, вежливы, не вступают сами в разговоры с гостями и не сплетничают с посторонними слугами, то смело можно сказать, что они живут у такого господина, который держит свой дом в совершенном порядке. Если же, напротив, вы видите прислугу дурно одетую, оборванную, запачканную, непочтительную и неловкую, при всем вашем неудовольствии, пристающую к вам с разговорами или жалобами на господ своих; а при желании вашем остановить от неприятного для вас разговора, уже готовую наделать вам грубостей, то, без всякого сомнения, подобный беспорядок ясно изобличает неумение господ держать себя в отношении к слугам и несмотрение за ними.

Можно

быть добрым и снисходительным к ним и в то же время строгим и взыскательным. И потому для водворения в доме своем отчетливого во всех отношениях порядка, должно внушить прислуге своей обязанности ее как в отношении себя, так и посторонних, и научить, как следует обходиться с посетителями.

Прислуга должна быть одета опрятно, чисто, хотя без подражания модам и одежде господ. Мальчиков можно одевать в казакин или куртку; взрослых в ливрею, сюртук или фрак. Во время стола прислуга должна быть в белых перчатках.

При первом звонке прислуга порядочного человека отнюдь не заставляет вас ждать у крыльца или подъезда; вам немедленно отворят двери и, сняв верхнее платье, почтительно введут в приемную комнату или залу, ни в каком случае не оставляя ждать в передней: затем вежливо спросят, как доложить о вас хозяину дома, и тотчас же исполнят приказания ваши. Такое вежливое обращение прислуги с первого разу делает на вас приятное впечатление и дает хорошее мнение о хозяине дома.

Мало, если господин сумеет заставить людей своих нарочно почитать себя; должно внушить к себе действительное уважение. Будьте с ними добры и строги, внимательны и ласковы, разумеется так, как можно быть с своим человеком, и, по возможности, вознаграждайте их услуги.

Они, как и большая часть необразованных людей, измеряют достоинства денежными средствами: скрывайте от них, по возможности, нужды свои и ни в каком случае не вмешивайте их в дела, до них не касающиеся. Слуга не может уважать своего господина, если знает, что господин его нуждается в нем больше, чем он в господине. Кто вычитает за разбитую тарелку из их бедного жалованья, тот останется всегда дурным господином в мнении прислуги.

Как бы ни были хороши слуги, ни в каком случае нельзя допускать их до фамилиарности с собою — это их испортит. Равным образом те, которые имеют привычку грубо обращаться с людьми своими, могут только вооружить их против себя. Ничто столько не уменьшает в людях доверия, преданности и верности, как обращение постоянно грубое, дерзкое, насмешливое: надобно помнить, что у каждого есть свое самолюбие.

Исполняйте обязанности свои, будьте честны и благородны с ними и этого уже достаточно, чтобы приобресть их расположение».

Глава XVIII.

«Провинциальная простота хитрее столичного искусства»{1}

Провинциальное дворянство, с одной стороны, старалось подражать манерам столичных аристократов, с другой — с неприятием относилось к «столичному этикету». Прямое подтверждение этому находим в воспоминаниях Е. И. Раевской о жизни ее семьи в селе Сергиевском Рязанской губернии:

«В 20-х годах нашего века Рязанскую губернию называли степною, и мало кто там живал из тех, которые, справедливо ли или нет, считались хорошим обществом…

Тот, кто читал "Семейную хронику" Аксакова, помнит впечатление, произведенное на молодую Багрову приездом ее к свекру в степь. К счастию, хотя матушка жила в первое время в двух сплоченных избах, произведенных в хоромы, но она жила дома, у себя, хозяйкой и свободной в своих действиях. Привыкшая весь день заниматься нами, детьми, и, боясь, что деревенские знакомства помешают ей быть с нами неразлучной, притом сознавая чутьем то, чем были ее соседи, она сначала замкнулась в четырех стенах и ни к кому не поехала с визитом. Это поведение было противно всем правилам учтивости по степным понятиям. Новоприезжие обязаны были ехать знакомиться со старожилами. Матушка прослыла гордячкой, московской комильфо, что по-степному равнялось бранному слову.