Повседневная жизнь египетских богов
Шрифт:
Они — боги с практически бесконечной властью, и в то же время они конфликтуют, как подростки в поисках жизненных ориентиров. Допущенные ими ошибки, их недостатки запечатлеваются в самом творении, которое словно катится по наклонной плоскости судьбы. Фактически боги не управляют творением и в конце концов позволяют людям принять вместе с ними на себя ответственность за свою часть мира. В этом они заслуживают нашего уважения.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
БОГИ И ЛЮДИ: МЕЖДУ ДВУМЯ МИРАМИ [19]
19
Эта часть книги написана К. Фавар-Меекс.
Глава первая
Механизм мироздания и вселенское божество
С помощью целого ряда творческих актов солнечный демиург утвердил замкнутую вселенную, которая движется точной механикой, почти полностью находящейся в его распоряжении. Один из гимнов дает несколько отвлеченное описание его действий и власти в рамках этого пространства: «Привет тебе, о Ра, когда ты восстаешь, Атум, когда ты уходишь на покой. Ты восстаешь каждый день, ты сияешь каждый день, являясь во славе, о царь богов. Ты Повелитель неба и Повелитель земли, который создает живых существ вверху и внизу. Единственный бог, который впервые начал быть,
Небо — как видимое людям, так и то, что остается невидимым для них, — воплотилось в образе тела женщины. {705} Она занимает свое место на небосводе в ходе последней стадии творения. Это тело — тело богини Нут — ограничивает пространство, которое ежедневно обходит Ра. Оно позволяет установить на место всю небесную механику и обозначает пределы организованного мира, в который оно напрямую и самым материальным образом встроено. Тело Нут и то, что оно ограничивает, не образовывает всего существующего пространства. За его пределами есть места, куда никогда не заглядывает солнечное светило. Эта периферия, неведомая для других богов и даже для духов, где царят вечные сумерки, поскольку здесь никогда нет восхода, станет, однако, последним прибежищем творца: он вернется сюда в конце мира, как мы уже видели в первой части. {706} Солнце, заключенное в этой вселенной, которая определяет, таким образом, все его движения, порождает с помощью произведенного им самим потомства составляющие ее элементы. Как должен был выглядеть мир на самом первом этапе творения, остается не вполне понятным. Земля-Геб и небо-Нут появились лишь в третьем поколении: их родили сын и дочь демиурга, Шу и Тефнут. Значит, существовал какой-то промежуточный момент, когда сам облик творения еще не проявился, тот момент, когда «солнечного диска еще не было на небе», но когда голова солнечного бога «достигла дальнего неба». {707} Некоторые тексты даже уточняют, что демиург зачал Шу, чтобы «узреть то, что он сотворил». {708} Таким образом, некое достаточно неопределенное воздушное пространство предшествовало установлению небосвода в конце творения.
Когда творение было закончено, в мире, согласно некоторым текстам, воцарился золотой век: {709} «Земля познала изобилие, желудки были полны: недостатка не было. Стены не падали, колючки не кололи во время первых богов. Порока не было на земле, крокодил не уносил свою добычу, змея не кусала». {710} В течение этого изначального времени, «когда Эннеада еще обладала своей первоначальной силой и беспорядок еще не родился», {711} демиург состарился. После событий, о которых у нас уже шла речь, он решил удалиться от людей на небо. По его приказу Шу отделил землю от неба и превратился в воздушную «колонну», поддерживая свою дочь Нут. С тех пор он занимает пространство между этими двумя элементами, позволяя, таким образом, распространяться солнечному свету. {712} Вмешательство Шу завершило сооружение вселенского механизма, которое потребовало участия трех поколений богов. Разделяя небо и землю, Шу предоставил своему отцу свойственное ему, ясно определенное место. Отдалившись от людей после их бунта, Ра, однако, не лишил их своего света. Днем он сияет, но вечером ослабший бог исчезает, чтобы вновь появиться и возродиться назавтра таким же могучим, как вчера. Определив роли своих детей в пространстве, в обновленном творении, солнечный бог установил цикличное время, которое позволяет ему избежать постоянного старения и обеспечивает ему бессмертие.
Этот вселенский порядок навеки утвердил ритмы дня и года, дневное и ночное движение солнца. Он организует год, разделенный на три времени года по четыре месяца, двенадцать месяцев из трех декад, тридцать шесть декад по десять дней длительностью по двадцать четыре часа. Однако в этом году из трехсот шестидесяти пяти дней остается сверх того пять дней, которые не укладываются в совершенное равновесие чисел. Как и в пространстве, во времени также существует организованное «внутри» и хаотичное «вне». Традиционно эти дни, исключенные из «настоящего» года, считались днями рождения пяти детей Нут. Отделение неба от земли не дает Гебу и Нут производить потомство, и, как известно, только с помощью Тота Нут смогла родить детей, которых носила в своем чреве. {713} Этих детей, зачатых вне нормальной супружеской близости, не любили, считая их чем-то чужеродным, и иногда даже называли детьми беспорядка — прозвище, которое они со временем вполне оправдали из-за своих бесконечных ссор и всех причиненных ими беспокойств. По отцу они принадлежали земле, и приписываемые им «биографии» сосредоточены вокруг Осириса не только в том, что касается ритмов солнечного цикла, но также и в отношении лунного цикла. {714}
И днем и ночью люди могли наблюдать небесное пространство, воплощенное в Нут. Однако всё, что они могли видеть, приводило им на ум то, что было от них скрыто. Все небесные светила, в какой бы момент на них ни смотрели, оставались лишь блестящими образами более значительного целого, о котором можно было только догадываться. Люди, как мы увидим, получали всё от дневного неба, но узнавали всё от неба ночного. Солнце знает все пространства, которые оно проходит, но оставляет богу луны ночное пространство знания.
Небесный свод, Нут, раскинулся с запада на восток; голова — на западе, ноги — на востоке. Чтобы тело Нут могло дать более связное представление о восприятии мира, включая четыре стороны света, некоторые тексты уточняют, что голова Нут находится на северо-западе, а ноги — на юго-востоке. {715} Таким образом, Ра рождается на юго-восточной стороне неба. На изображениях, украшавших некоторые царские гробницы, дневное тело Нут снабжено деталями, которые варьируются в зависимости от воли художника. {716} Например,
Одна из наиболее полных в ряду как изображений, так и текстов версий этого путешествия показывает на дневном небе семь ладей, местонахождение которых, несомненно, отмечает существенные этапы пути. Бог начинает плавание с первого часа дня и является жителям горизонта, «чтобы оживить людей, весь скот, всех червей, (всё), что он сотворил». Люди, если они уже могут заметить первые проблески дня, еще не видят рассвета. Таким образом, бога принимают и почитают те, кто живет на «земле жителей горизонта» {721} — громкоголосые обезьяны и мифические существа. Первую ладью толкают шесть божеств с головами баранов или людей. Благодаря им ладья постепенно выходит со стоянки. В центре ладьи — солнечный бог с головой сокола в своем наосе с открытыми дверями. За наосом находится Ху, олицетворение творящей речи, принявший форму иероглифического знака, который символизирует свиту божества, а также его власть над жизнью и смертью. Перед наосом можно видеть Хека, воплощение личного знания божества. Сиа, Ху и Хека — обычные спутники демиурга, фактически олицетворения присущих ему основных творческих сил. {722} Своим присутствием они напоминают, что каждый восход солнца — это сотворение мира. {723} В передней части ладьи Геб, судя по всему, играл роль рулевого, бросая лот в глубины вод и стараясь избегать отмелей. Это напоминает нам, что Геб — бог земли, знающий все ее расщелины даже под водой. За ним, между двумя воплощениями Хора — «Владычица ладьи», корона на голове которой показывает, что она не кто иная, как одно из воплощений Хатхор, родной дочери бога.
Те же самые боги составляли экипаж второй ладьи, однако у некоторых при этом менялся внешний вид. «Бурлаки» исчезают. На носу ладьи появляется новая богиня, которую именуют «Та, что вызывает восход»; {724} протягивая руку вперед, она творит свои заклинания, которые теперь позволяют ладье подняться в небо. Перед ней — четыре урея, которые образуют как бы защитный экран между лодкой и сценой убийства змея Апопа, следующей непосредственно далее. Дело в том, что этот монстр, родившийся из вод хаоса, проскользнул в реку и пытается прервать ход солнца. Двое духов пронзают змея своим копьем, в то время как третий яростно его рубит. В этом участвует сам покойный фараон — Рамсес VI. С третьей ладьей мы приближаемся к шестому часу дня, к зениту, где боги снова должны столкнуться с демоном Апопом. Тот пытается выпить воду из небесной реки, чтобы ладья оказалась на мели на ее песчаных берегах. {725} Те же самые персонажи немедленно отражают атаку и, нанося удары чудовищу, заставляют его выплюнуть всю воду, которую он проглотил. Теперь плавание может спокойно продолжаться. С пятой ладьей пейзаж меняется. Ра прибывает в Поля папирусов, таинственный участок западного неба, славящийся своими чудесными растениями. {726} Здесь произрастают гигантские злаки, со стеблями высотой от двух до трех с половиной метров и с колосьями длиной, по меньшей мере, метр. {727} Уже видны города с медными стенами; один из них даже носит название города Ра. Всё говорит о том, что мы приближаемся к земле. Переход через это пространство осуществляется или заканчивается в девятом часу. Здесь боги и богини ждут солнечного бога. Среди них мы видим Осириса и Большую Медведицу в виде мумий. {728} Вход в иной мир близок; появляется множество разных существ, соответствующих тем, что приветствовали солнце при его восходе. В это место допускаются и блаженные умершие, однако, как мы увидим, лишь после множества испытаний. {729} За пределами этой области солнечная ладья мирно продолжает свое плавание к западу или, скорее, к северо-западу и в одиннадцатом и двенадцатом часу встречается с Духами Севера. Эти духи, способные отразить небесную грозу, могут вызвать ветры, благоприятные для входа в гавань. Уже на самом корабле они начинают сложные действия, связанные с причаливанием: тянут за канаты впереди и позади солнечной ладьи. На высоте уст Нут река широко разливается, между тем как солнечный диск готовится туда войти. Наконец настал двенадцатый час, и именно теперь бог, как нам говорят, должен упокоиться на Западе.
Итак, солнце исчезает в устах Нут и продолжает свое путешествие внутри ее тела, которое представляет собой ночное пространство. Во время всего этого путешествия его тянут за собой незаходящие звезды, расположенные вокруг Полярной звезды — их прозвали «Те, что не знают усталости». Становится ясно, что теперь мы уже не в реке, а в песчаном русле, по которому ладья не может плыть без посторонней помощи. Это пространство также следовало пересечь за двенадцать часов, и дорога за каждый час составляла определенный этап, обозначенный портом, который должна была пройти ладья. Фактически путешествие внутри самого тела Нут начиналось только в третьем часу ночи. {730} Следуя анатомии богини, на самом деле солнце начинало свой ход, перемещаясь по ее рукам. {731} Именно в этот момент были видны последние отблески заката. Одна поздняя традиция устанавливает точное соответствие между часами и частями тела Нут. Так, например, ее губы соответствовали двенадцатому часу, зубы — третьему. Шею и бюст ладья пересекала в четвертом и пятом часу. В десятый час небесное светило наконец достигало вагины — и рождалось снова. На высоте бедер богини находился восточный горизонт. {732}