Повседневная жизнь египетских богов

Меекс Димитри

Третий сектор — с учетом разработанных в нем тем — касается Осириса, который переживает там трансформации, детали которых только что упоминались. ^{903} Первый регистр не вполне ясен. Семь божеств с плоскими лицами, увенчанными двумя «усиками», воплощают различных духов воды. Их имена роднят их с рыбами или животными, обитающими во влажных местах. Защищает их змей Нехеб-кау, тот же самый, который должен поддерживать связь совокупности жизненных энергий. Его присутствие говорит о том, что объединение энергий вот-вот осуществится. Эта группа вводит две сцены. Первая показывает, как солнечный диск объединяется со своим трупом; на второй показан Осирис, который стоит в часовне и окружен богами, которые по просьбе Анубиса принимают участие в его мумификации. Мы узнаем, что они были похоронены стоя, «чтобы они не могли спать, согласно тем обетам, что они принесли сами себе». ^{904}

Чтобы преодолеть следующие этапы, Ра, продолжая сохранять вид бога с головой барана, поднимается во весь рост. Диск, с которым его обычно изображают, показан за загривком, под рогами, напоминая о соединении, которое только что произошло. В центре второго регистра господствует Акер, дух земли, тело которого состоит из двух соединенных передних частей сфинкса. Он лежит на животе и защищает тело Осириса, которое лежит под ним, в третьем регистре (к этому образу мы еще вернемся). Солнце, как нам говорят, вцепилось в его спину, несомненно, для того, чтобы передать свою энергию как Двойному Сфинксу, так и телу, которое он защищает. Другие силы приходят солнцу на помощь в его живительной миссии: бог земли Геб и скарабей — оба они расположились на спине двойного сфинкса. С той и с другой стороны Осирисы в своих многочисленных аспектах подтверждают,

что мы присутствуем при ключевом моменте его восхождения к жизни. Постоянное присутствие змей вокруг или под ногами Осириса подчеркивает роль, которую земля как материя играет в этой метаморфозе. Между задними лапами сфинкса — четыре богини, навеки заключенные в этом узком пространстве, приветствуют Осириса, который помещен в яме, своего рода пещере внутри пещеры, где он находится лицом к лицу с солнечной головой и глазом. Следует еще один Осирис, вроде бы с головой крокодила: он поднимается над змеей и демон тащит его за бороду. Очевидно, речь идет о способе показать это восхождение, о котором мы только что говорили: оно постепенно выводит почившего бога из его летаргического состояния. Есть четкие указания на то, что эти два регистра неведомы обычным умершим: фактически ни одна из изображенных фигур не связана с ними ни прямо, ни косвенно. Это знак того, что разыгрывается особая мистерия, которая не должна предназначаться для небожественных взглядов.

Нижний регистр четко показан как «подвал» пещеры. Это пространство, как мы уже видели, всегда отведено врагам и проклятым. Они действительно присутствуют, но при этом распределены по обеим сторонам от Осириса, который лежит на спине и, в отличие от проклятых, смотрит вверх. Бог не имеет формы мумии. Более того, он изображен с подъятым фаллосом — знаком возрождения его репродуктивных способностей. Вопреки своим привычкам солнце приходит навестить его. Оно проходит сквозь землю, пользуясь отверстием, которое оставила окружающая Осириса змея, не замкнув вверху свой круг полностью. Итак, жар солнечных лучей проникает в почву, пробуждая там зерна жизни. Сопровождающий текст объясняет, что речь идет о трупе Осириса, «правителя Запада, гниение которого таинственно, разложение которого скрыто, к которому умершие не могут приблизиться, но запахом гниения которого живут обитатели Запада». ^{905} Перед Осирисом стоят проклятые, мужчины и женщины отдельно, взывая к солнцу, которое не обращает на них внимания: «Вы — враги Осириса, враги, у которых нет души. Вы погружены во тьму, (вы), чьи души отняты от их тел. Вы будете воистину лишены дыхания, вы будете воистину в месте уничтожения, в то время как один из вас, тот, кто разрушает души злодеев… будет вашим хранителем… вы не увидите моих лучей и у вас не будет власти против моих лучей». ^{906} Видимо, помимо «казненных», обезглавленных фигур позади возрождающегося Осириса, египетский ад знал и еще одну особую категорию грешников. Физически невредимые и обращающие свои молитвы к тому, кто навеки отказался от них, они подвергаются менее жестокому наказанию. Фактически их наказание — своего рода танталовы муки: они знают, что солнце совсем близко, но не могут воспользоваться его благами и соединиться со своими душами, чтобы стать блаженными, погруженными в свет. Ра, доброту которого ко всем так часто превозносят, оставляя их, «творит зло после того, как проходит мимо них». Хранитель, который их сопровождает, терпит дополнительное наказание, потому что он приговорен к тому, чтобы разрушать души тех, кто совершил зло. Палачи египетского загробного царства — отнюдь не существа божественного порядка. Некоторые из них — всего лишь люди, наказание которых состоит в том, чтобы наказывать других. В конце этой сцены мы видим «мертвые души»: они потеряли свои тела навсегда и застыли навечно в ожидании невозможного соединения. Последний текст подчеркивает, что пространство, которое мы только что преодолели, объединяет два разных загробных мира. Оно и единственное, которое скрывает в себе переход из одного в другой, что позволяет солнцу согреть и разбудить Осириса под землей через посредство Двойного Сфинкса.

Четвертый сектор полностью посвящен завершению одновременного возрождения Осириса и Ра. ^{907} Длинный текст, фактически гимн Ра, говорит о выходе из предшествующего сектора и приветствует возрождающийся блеск бога-солнца. Ра приносит с собой воздух и жизнь. Первая сцена показывает живого Осириса, таким, каким он будет отныне: Исида и Нефтида подымают его на руках одновременно с солнечным диском. Речь идет о перенесении в этот эпизод хорошо известного образа, где эти две богини гарантируют восход солнца перед зарей. Изогнутое, вытянутое тело Осириса, образующее почти полукруг, концы которого направлены вверх, напоминает изгиб гор на горизонте. Далее Осирис в окружении Хора и Анубиса видит, как собирают части его тела и как его тело окончательно восстанавливается. Хор занят утренним туалетом бога. В этот момент незаметно занимают свое место ежедневные храмовые обряды в том виде, как мы рассказали о них выше. За этой группой бог с головой быка — «Бык Запада» — воплощает Осириса, к которому вернулись его жизненные силы. Он наклоняется к двум фигурам, заключенным в оболочки и которые также говорят о возрождении Солнца. Одна изображает мангуста-ихневмона, еще одно животное-символ Хора Старшего, которое соответствует упомянутой выше землеройке. Ихневмон напоминает нам о том, что бог вернул себе глаза и способность видеть. Период полной невидимости заканчивается; люди начинают видеть первые отблески зари. Вторая фигура изображает сердце, обрамленное с обеих сторон солнечными дисками, испускающими лучи. В тексте объясняется, что речь здесь идет о Ра, который говорит от сердца. Именно так, как мы уже видели в первой части, демиург и начал свое творение. Очевидно, речь идет о том, чтобы дать нам понять, что возвращение солнечного света, при котором мы сейчас присутствуем, есть не что иное, как новое возникновение мира.

Во втором регистре Ра, который и здесь представлен с головой барана, приветствует хранителей этих мест и говорит им о том, о чем мы уже догадались: он рассеет своим светом первобытную тьму, которая окружает мир. Теперь он находится на «великом песке»: несомненно, это то самое песчаное ложе, которое знаменует конец подземного мира, близость вод, а значит, и ладьи, в которой бог должен занять место. Немного дальше Харендот — Хор-защитник своего отца, прототип царского наследника, гарантирующий восстановление тела Осириса, склоняется над двумя мумиями своего отца. В конце второго регистра Анубис почтительно склоняется перед живым Осирисом, который соединился со своей душой- ба. В целом эти сцены показывают, что собирание и возрождение Осириса, Ра и почившего фараона наконец завершилось. Раздробленность изображений лишь подчеркивает фундаментальное единство всего процесса. В то время как в предыдущем секторе лишь умершие люди не могут присутствовать при созревании божественного зародыша, ход сюда заказан в равной мере и богам, и духам, и умершим. Присутствуют только главные боги, которые, как всегда, принимают участие в божественном воскрешении. Последний регистр, где изображаются проклятые, также подтверждает уникальность изображенных моментов. Бог-кот, хорошо известный символ рождающегося солнца, ведет победную войну с ежедневными противниками своего восхода. В центре две богини-разрушительницы нейтрализуют хранителя проклятых, с которым мы уже встречались. Он оказывается отделенным от остальных грешников; у каждого отныне своя судьба. Простые грешники оказываются окончательно заключенными в подземном мире, откуда они уже никогда не смогут выйти. Предполагают, что часть их при этом окончательно уничтожают. Хранитель, со своей стороны, получает какую-то милость, хотя, конечно, весьма относительную. Оказанные богам услуги позволят ему выжить, однако у него ни в коем случае не будет права на телесное воскрешение. Он навеки останется в гнили, которая окутывает его и липнет к его коже, — знак того, что он необратимо принадлежит к миру умерших и лишился всех своих прав.

В пятом секторе солнце готовится к тому, чтобы выйти во внешний мир. ^{908} Все регистры словно бы взяты в скобки с обеих сторон гигантскими божествами, стоящими лицом друг к другу. У входа Нут, богиня неба, смотрит на итифаллического бога, который держит царские инсигнии и на голове которого сидит птица. Эта птица — одновременно Осирис, как воскресший царь, и бог земли Геб. Вся сцена разворачивается между небом и землей или, скорее, в том месте, где небо и земля соединяются у горизонта. Солнце, как нам говорят, находится на правильном пути. Оно вплывает в пещеру, хотя воды там еще нет. Видны холмы, которые говорят о приближении западной горы, где солнце явится глазам людей. Все этапы «вынашивания» солнца представлены вдоль тела Нут. На ее спине четыре крокодила воплощают подземные, изначальные силы; их морды протянуты к четырем воплощениям солнца, которое проходит через старость, бытие в смерти и восстановление. Перед

богиней четыре других воплощения ведут светило от восстановления к возрождению в виде ребенка, которого принимают две тянущиеся к нему руки. Это — руки земли, которые открываются, чтобы выпустить его наружу. Они возникают из правой ноги богини в соответствии с ее небесной анатомией, которая располагает в этих местах подступы к восходу. ^{909} Ребенок носит имя «тот, кто обладает своей пуповиной». Если «беременность» уже закончилась, то он все еще связан с матерью и не покинул ее лона. ^{910} Нут снова окружена двумя стоящими змеями. Они, как нам говорит текст, словно огонь, к которому боги не могут приблизиться, и воплощают Непаи, врага Ра. ^{911} Непаи — «тот, что подобен кишке» — всего лишь пренебрежительное название демона Апопа, с которым солнце, восходя, вступит в победоносное сражение, необходимое для равновесия в мире.

Первый регистр продолжает уже проведенную в предшествующем секторе параллель между рождением солнца и сотворением мира. Вот на его пути встают четыре змеи с человеческими головами, которые хотят помешать ему возникнуть из «вод», которые все еще омывают его. Но их сопротивление быстро сломлено. Теперь Татенен, «земля, что поднимается», воплощение первоначальной земли, восстает: ее прочно удерживают на месте демиург Атум и возникающее солнце Хепри. Хотя оба они названы трупами, они обладают «живым словом» и, таким образом, в какой-то мере могут пустить в ход творческое слово, которое порождает мир. ^{912} Этим словом Ра подвигает их к тому, чтобы приступить к творческому акту. За этими персонажами изображены лицом к лицу две оболочки, которые защищает склонившийся перед ними хранитель. В первой мы видим двоих детей, которые, несомненно, изображают солнце: один — в виде эмбриона, другой — в виде новорожденного. Во второй находится мумия, которая «облеклась в облик» Осириса. ^{913} Их сопоставление подтверждает возрождение соединенных Осириса и Ра. Теперь солнце движется к выходу из иного мира. Ему предстоит встретить и включить в себя образы, персонифицирующие отдельные элементы его появления в мире. Речь идет о четырех этапах его эволюции в небе в образе Хора и скипетра, эмблемы его власти. ^{914}

Ряд сцен, расположенных чуть в стороне от других, повествуют о прощании солнца с его собственным телом. Возрождающийся бог оставляет в ином мире свое мертвое тело, одновременно Осириса и Ра: оно восстановилось и возродилось, но обитать может только в подземном мире. Бог рассматривает фрагменты этого расчлененного тела, собранные в оболочке, проверяет, всё ли на месте и в целости, и потом оставляет их на хранение двум своим ипостасям: «Скрытому» и «Страннику»: «О вы, те великие боги, что хранят мое гниение! Вот я, я счел мои скрытые дела, части моего тела покоятся на мне. Мои члены — в покое, моя плоть полна, я соединил ее со мной. Привет вам, части тела моего, что во мне, моя плоть, мое тело, я освещаю вас своими лучами, я прогоняю вашу тьму». ^{915} Затем он обращается к Таит, богине бинтов и повязок, которая должна обеспечить их соединение, сохраняя тело нетронутым. Кроме того, бог оставляет за собой голову барана, которая символизирует его ночную невидимость. В подземном мире проходит смена декораций. До этого момента мы видели здесь лишь проклятых, которые должны были влачить свое существование в вечном мраке, без воздуха, среди гниения — в ожидании кровавой казни. Теперь мы присутствуем при их полном уничтожении. Сначала у ног небесной богини ставят столбы для пыток. К ним привязывают бунтовщиков, которые должны быть казнены. Затем ставят три котла, под которыми пылает вечный огонь; его разжигают боги с головой кобры, боги огня и пылающего жара. Головы и сердца приговоренных кладут в первый котел. Так их жизнь и души разрушаются и превращаются в пепел. Во второй котел бросают обезглавленные тела, с которыми происходит то же самое. В физической действительности враги больше не существуют. Наконец, в третьем котле то же самое происходит с душами и тенями, которые также составляют часть личности врагов — они исчезают навсегда. Ра проходит мимо, даже не глядя на все это, и подходит к великому Осирису, который стоит лицом к лицу с богиней неба. Он останавливается на мгновение рядом с ним и любезно спрашивает о его состоянии. ^{916} Повелитель подземного мира вновь обрел единство своего тела, свои производительные силы и безраздельно царствует в своей стране. Достигнув кульминационной точки своего возвращения к жизни, он, однако, должен остаться в этих местах — возвращаться в мир живых ему нельзя. Только птица, которая сидит у него на голове, может последовать за Ра наружу. Возможно, речь здесь идет о фениксе, которого можно будет увидеть в небе как утреннюю звезду, Венеру, и который возвещает о восходе дневного светила.

В шестом секторе всё уже готово к окончательному появлению самого солнца. ^{917} Первые сцены завершают прощание с телом, изображенное в предыдущем секторе. Два тела, мумифицированных в позе эмбриона и заключенных в свои оболочки, на которых восседает птица-душа, кладут под защиту Анубиса. Он, наконец, закончил работу, которая приводит к телесному воскрешению. Различные сцены снова кратко показывают этапы расчленения и собирания, напоминая о природе фрагментов тела, о их функциях, а также о творческой воле, проявляющейся в слове, которое дало им возродиться самим по себе, без посторонней помощи. Все это находится под защитой различных божеств, которые бдят над законченными и вновь собранными телами Осириса и Ра. «Форма образована… мы храним твои скрытые вещи (в то время, как ты) освещаешь Двойную Землю твоим великим диском, о повелитель форм, ты, что довершаешь рождение тех, кто стали, чтобы сделать из них живых существ». ^{918} Живые тела находятся под надежной защитой — теперь солнце может спокойно озарять мир.

Во втором регистре появление солнца показано в его божественной реальности, такой, какой людям ее видеть не дано. Выходя из земли, скарабей, задняя часть которого пока не видна, толкает перед собой солнечный шар. Он находится в некоем преддверии мира живых и озаряет своим светом обитателей границ, разделяющих два мира. Ра берет слово, чтобы объявить о своем рождении: «Смотрите же, боги, я стал, я родился, я — хозяин своего диска». ^{919} Теперь скарабей встречается с демоном-змеем, с которым он должен сражаться каждое утро. Тот окружает его своим телом, но боги края горизонта знают магические формулы, которые способны обездвижить змея и сделать его безопасным. Боги подтверждают успех своих действий: «Смотри, мы зачаровали змея Ника. Мы отсекли душу того, кто окружил тебя». ^{920} Именно в этом пространстве, заключенном между выходом из пещер, которые солнце уже покинуло, и краем горизонта, и располагается Дуат, земля блаженных умерших. Ее население принимает бога: «Почтение тебе, кто выходит из нутра земли ^{921} и проникает в Дуат… О Ра, ты осветил нас! Мы же почитаем тебя и приветствуем». ^{922} Неподалеку Осирис принимает форму созвездия Ориона. Поднявшись над землей, он попирает обезглавленного врага, символизируя тем самым окончательную победу над смертью. ^{923} В подземелье казнят проклятых — видимо, тех, что избежали уже описанной расправы. Этим заняты две богини, окрашенные в красный цвет в знак того, что они залиты кровью. Однако, скорее всего, речь здесь может идти о врагах восхода солнца: они должным образом наказаны и не могут выйти из подземного мира, чтобы вредить солнцу в пути. На этот раз Ра покажется над линией горизонта. Эта сцена, дублирующая ту, где фигурирует скарабей, выглядит более классической и лучше соответствует тому, что могли представлять себе по этому поводу люди. Солнечная ладья, изображенная здесь в первый раз, уже готова к дневному путешествию. Солнце занимает в ней свое место вместе со скарабеем, знаком его становления, который, видимо, также отождествляется с Шу, воздухом, который позволяет кораблю подняться ввысь. Впереди также присутствует феникс, утренняя звезда. Три группы «бурлаков» тянут ладью по песку, пока она не достигнет горы Запада, где она найдет воду, необходимую для плавания. С обеих сторон ладьи два персонажа держат предмет, названный «горкой», но выглядящий так же, как стационарные якоря, служащие для того, чтобы удерживать корабли у берега — камень с отверстием в верхней части. ^{924} Один из этих персонажей, обозначенный как «тот, что властвует над тайнами отмелей», ^{925} служит кормчим. Теперь ладья может отправляться в путь. Впереди нее подземный скарабей превращается сначала в ребенка, потом — в пламенеющий диск, изображенный восседающим на линии горизонта. С обеих сторон его приветствуют верующие. Голова Ра, как нам говорят, хорошо держится на его плечах, что показывает, что отныне он виден людям. Фактически одним взглядом бог охватывает не только людей, но и все живые создания на Земле. Так начинается день.