Повседневная жизнь Египта во времена Клеопатры
Шрифт:
Сельский дом. Реконструкция.
Сельский вид. Орошение полей. Реконструкция.
Клеопатра I. Монета. Лондон, Британский музей.
Клеопатра II. Мрамор. Нью-Йорк, Метрополитен.
Храм
Птолемей IV. Монета. Лондон, Британский музей.
Голова Птолемея VIII в двойной тиаре египетских фараонов. Диокрит. 145–116 гг. до н. э. Брюссель, Королевские музеи искусства и истории.
< image l:href="#" />Рельеф из храма в Ком-Омбо. В центреизображение Птолемея VIII.
Храмовый комплекс эпохи Птолемеев на острове Филе.
Изображение Клеопатры VII на бронзовой монете достоинством в 80 драхм.
Птолемей XII, отец царицы Клеопатры VII.
Клеопатра Хатхор. Фрагмент рельефа из храма Хатхор в Дендере.
Изображение царицы Клеопатры VII. выполненное при дворе ее дочери Клеопатры Селены, супруги мавританского царя Юбы II.
Стела из Фаюма, датированная 2 июля 51 г. до н. э., с первым упоминанием имени царицы Клеопатры VII. Париж. Лувр.
Письмо Аполлония брату Птолемайосу. Париж, Лувр.
Письмо Петехарсемфеуса на демотике.
Страница из книги «Искусство Евдокса». II в. до н. э.
Роспись в александрийской гробнице. II в. до н. э.
Известковая погребальная стела мемфисского жреца бога Птаха. 41 г. до н. э. Лондон, Британский музей.
Римский легионер.
Центурион.
План
Марк Антоний. Шифер. I в. до н. э. — I в. н. э.
Марк Антоний, изображенный как египетский фараон. Базальт. Каир, Египетский музей.
Монета с изображением египетского корабля у Фаросского маяка.
Монета Октавиана в честь взятия Египта.
Клеопатра VII и ее сын Цезарион. Фрагмент рельефа из храма Хатхор в Дендере.
ЖРЕЦЫ И ХРАМЫ
Чувства, которые выражал Геродот {137} в V веке о религиозности египтян, мог бы разделить четыре века спустя любой из посетивших страну, будь то грек или римлянин. На самом деле, существует мало стран, где религия была бы настолько связана с культурой. По последним данным, религиозные традиционные концепции составляли основу культуры фараонов, что гарантировало ее жизнеспособность, несмотря на различные исторические катаклизмы. Даже политический режим, социально-экономические структуры могли испытывать на себе глубокие потрясения, но основы древних культов всегда оставались непоколебимы, и более того, они могли адаптироваться к новым условиям, тем самым продолжая укреплять древнюю цивилизацию фараонов. Так, ни персидские завоевания при Камбизе, ни завоевания Александра не затронули жизнеспособности религиозной культуры Египта, которая в дальнейшем перенесет и римское вторжение. Эта удивительная жизнеспособность восхищала всех иностранцев, вступавших в долину Нила. Чтобы осмыслить подобный феномен до конца, необходима будет культурная революция. Произойдет она в III–IV веках нашей эры, результатом ее станет вторжение и триумф христианства.
Как любая система верований, египетская традиционная религия базировалась на внутренних представлениях о мире и обществе. Следуя этим представлениям, отношения между определяющими элементами социального и природного миров постигались в образах борьбы между порядком и хаосом, где боги выступали одновременно создателями и защитниками первого от второго. Это культурное представление, естественно, было тесно связано с условиями жизни в долине Нила, с основными принципами политической, социальной и экономической организации общества. Эта религия, в начале носящая общинный характер, оставляла очень мало места отдельной личности, для которой допустимым способом самовыражения оставалось религиозное благочестие. От царя, единственного собеседника богов, до обыкновенного египтянина, завязывающего свои собственные отношения с сакральным, уступив всю религиозную сферу жизни жрецам, проходила долгая и сложная эволюция, однако не испытывавшая на себе больших перерывов. Характерной особенностью египетских верований являлось не только сосуществование образов, выстраивающих иерархию отношений человека с божеством: царский образ, священный образ и образ человеческий, — но и объединение этих элементов по взаимозаменяемой и уникальной схеме, несмотря на множественность и видимое различие божественных образов и отождествляемых с ними мифов. Этот процесс позволил религии играть центральную роль в обществе эпохи фараонов. Благодаря мифологическим корням, она представляла, с одной стороны, нормативное моделирование структур власти, экономическую организацию и индивидуальное самосознание, а с другой стороны, благодаря распространенной по всей территории практике социальной жизни, отвечала на вопросы, возникающие в напряженные моменты, которыми так полна изменчивая человеческая природа.
Однако необходимо воздержаться от утверждения, что египетские верования составляли закрытую систему, сосредоточенную на себе самой, неспособную меняться и непроницаемую для любых внешних воздействий. Эти влияния были особенно распространены на Ближнем Востоке во время Нового царства, а также в последующий период. Они вносили культы новых божеств и даже новые формы религиозности. Но все эти нововведения должны были поначалу адаптироваться в местном сознании. Благодаря сложившимся условиям, такие сиро-ханаанские божества, как Астарта и Баал, нашли место (по крайней мере, в некоторых областях) в пантеоне египетских богов. В другом случае принятие «иноземных» богов было невозможно. Так случилось во время размещения персидскими царями еврейских военных колоний в дельте Нила и на самом юге страны в Элефантине.