Повседневная жизнь колдунов и знахарей в России XVIII-XIX веков
Шрифт:
Помимо таких общих существовали и некоторые специальные приемы. Один из них, при испуге, употреблялся некоторыми курскими знахарками для «выливания страха». «Как же это ему страх-то выливали?» — спрашивали про ребенка, подвергшегося такой знахарской манипуляции. При этой процедуре ребенку ставили на голову блюдо с водой, лили туда воск и читали специальный заговор:
«Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Аминь. Как мать сыра земля не боится ни стуку, ни бряку, так бы и раб Божий (имя и отчество) не боялся ни испугу, ни переполоху, ни днем, ни ночью, ни утром, ни вечером. Как вода омывает, очищает и уносит пески и ржавчину, так бы и раб Божий (или раба) очищались, омывались от болезней, от испугов, от переполохов и не боялись бы они ни испугов, ни переполохов, ни дневных, ни
После прочтения заговора, опять же с приговорами, воду выливали.
Существовал и еще один способ лечения от испуга: над больными «сливали жир». Сажали больного на порог, давали ему чашку с непитой водой, брали сковороду с растопленным салом, выливали его в чашку и причитывали: «Прошу Матушку-кормилицу, Пречистую, Пресвятую Богородицу, со всеми Твоими ангелами и со святыми апостолами и мучениками, помоги и пособи рабу Божию (имя)».
Так «сливали жир» несколько раз, рассматривая будто бы вылившееся чудовище, которого испугался больной. Сало, которое сливалось в воду, сжигали в печке, а воду выливали «наотмашь».
Снимался «переполох» (испуг) и еще одним способом. Лекарка щипала лучину, зажигала лучинки [46] и опускала их в чашку с водой. Потом шла к тому месту, где, по предположениям, случился переполох, и там говорила: «Двенадцать недугов, двенадцать переполохов, денные, полуденные, ношные, полунощные, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь».
Воду давали больному выпить.
При «криксе» (при постоянном крике и бессоннице у новорожденного) знахарь брал блюдо с водой, шейный крест, два угля и, держа на руках ребенка, нашептывал воду и молился, ломая угли и опуская их на блюдо с водой. При этом читался заговор:
46
Лучину заготавливали зимой — впрок. Делалось это в суровое время года потому, что в холодные месяцы деревья «засыпают» и в их стволах не так много сока, как весной или летом. На лучины рубили березы и распиливали их на чурки длиной не более 80 сантиметров. Раскалывали их пополам, снимали кору и сушили целый год. Если лучину плохо высушить, то она, сгорая, будет трещать и шипеть. Когда наступали темные вечера, поленья дополнительно просушивали в печах и специальным ножом-лучевником щипали лучину до 3 сантиметров в ширину и толщину.
После этого знахарь погружал туда крестик и этой водой спрыскивал ребенка.
При лечении болезней при прорезывании зубов у младенцев знахари начинали с того, что убеждались в правильности диагноза. Для этого лекари пальцами лезли ребенку в рот и искали зубы. Нащупав, говорили: «Ох, девушка ты моя, смотри, какие зубищи большие выросли, а голова-то как горит: словно ты из котла его вытащила». Затем ребенка брали на руки, находили в стене сук и начинали вокруг него водить пальцем и приговаривать: «Сук, сучище, возьми свои зубищи, от младенца Ивана, крещеного, пораженного». Совершив эту манипуляцию трижды, знахари каждый раз вновь лезли пальцами ребенку в рот и надавливали на прорезающиеся зубки.
Иногда болезнь пускалась с больного как бы в пространство. При крике у детей, непременно на заре, приносили ребенка к ворожее. Та брала его на руки, делала крестное знамение и до трех раз говорила на зарю: «Заря Марья, заря Дарья, заря Марианна, возьми крик с младенца денной, полуденной, часовой, пол-часовой, унеси ты в темные леса, в крутые горы» [47]
При
47
Несомненно, многое из заговоров, заключающие в себе обращение к небу, светилам, заре, грому, ветрам и т. п., первоначально были молитвами стихийным божествам. В эпоху христианства эти древнейшие воззвания были «подновлены» вставками имен Спасителя, Божией Матери, апостолов и разных угодников. Многие заговоры были до такой степени переделаны сообразно с новым вероучением, что вошли в состав требников XV–XVII столетий под именем молитв.
При ознобе ощущение холода изгонялось знахарями следующим заговором: «Мороз ты, мороз, не стой за спиной, гуляй ты по лугам и долам, по лесам и рощам, обсыпай морозом деревья, а не людей, выйди на простор, в чисто поле».
С болью поясницы поступали еще более просто, приказывая ей: «Боль, выйди вон, в лошадиные копыта, в бараньи рога, тут тебе не стоянье, тут не жилье тебе».
Детей, у которых от ползания по грязному и неровному полу появлялись на коленках ссадины и язвы, знахарь избавлял от страдания заговором: «Войдите вы, раны, в лесные охраны, нападите на хищных зверей и на их детей». При этом знахарь плюет на раны и размазывает слюну.
Также незамысловато лечились сыпи и коросты у детей. «Сойди, нечистота, — обращался знахарь к коростам, — отвались ты, скорлупа, в широкое море, сядь ты на дно морское, сядь, не подымайся и к детям не прививайся».
Освобождение от болезни и «пускание ее в пространство» не всегда носит такой неопределенный и общий характер, а иногда посылается на определенно обозначаемый объект. При этом, подобно происхождению болезни от действия какой-нибудь неодухотворенной причины, и передать ее можно любому неодушевленному предмету.
В Вологодской губернии знахари чрезвычайно просто передавали «скрыпун» притвору двери. Для этого защемляли больную кисть руки в притвор двери или ворот, произнося три раза: «Притвор, ты, притвор, возьми свой скрыпун». После чего мыли больному руки мылом и говорили: «Как у мертвеца ничего не болит, не щемит, не слышно ни тоски, ни болезни, так бы и у раба Божия (такого-то) ничего не болело, не щемило, и не слышал бы он ни тоски, ни болезни».
Не менее просто передавались человеческие болезни птицам и животным. «Когда ребенок, — рассказывала одна знахарка, — выходит у кого-нибудь из кожечки криком, мать бьется, бьется, приходит ко мне и просит полечить ребенка от криксы. Я беру его в полу, в правую, и иду под нашест, под куриную, прочту Вотчу и говорю я курам: «Куры рябыя и куры черныя, куры красныя и куры белыя, возьмите вы Иванову криксу и дайте спокой рабу Ивану и денной, и ночной, и полунощный» И до трех раз так-то выговариваешь и три раза плюнешь».
«Крик» передавался курам и другим способом. Для этого брали кружку воды, вели больного в «курник» и начинали брызгать водой на сонного петуха, место которого, а именно, где он сел на ночь, примечали засветло. Когда петух, проснувшись, кричал, приговаривали: «Петух-хрип, возьми с младенца Ивана хрип, а ему дай сон».
Заговор на излечение младенца от крика и бессонницы вообще часто произносился под куриным нашестом. После его произнесения знахарка плевала на землю три раза и три же раза дула ребенку в лицо. Заговор звучал таю.
«Добрый вечер, куры рябы, куры белы, куры серы. Мы к вам пришли, рабы Божии, младенца от криксы-плаксы принесли. Певны-петушечки, ранния кочеточки, пойте, распевайте, раба Божия, младенца криксу-плаксу вынимайте. Денные, ночные, полуденные, полуночные, глазные, от белого глаза, от серого и от черного, и от худого часа, и от плохой минуты, выговариваю, выкликаю: выходите, выступайте от раба Божия, младенца (имя), из костей, из горячей крови, из плотного живота, из железного сердца, из буйной головушки. Мы вас выкликаем, мы вас вызываем, мы все высылаем на красные зори, на ясныя звезды, на курины жердья».