Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века
Шрифт:
Если старец радовался добродетели своего ученика, то он не хотел ничего менять в нем. Так было с аввой Сисоем и его верным учеником Авраамом [833] . И авва Лонгин поступал так же со своим учеником, который вел себя безупречно [834] . После кончины старца ученик мог подвизаться один или духовно окормляться подле другого отшельника. Прежде чем самому стать старцем, авва Исаак успешно прошел аскетическую школу у Крония и Феодора Фермейского [835] . Александр и Зоил были учениками аввы Агафона, прежде чем стали подвизаться с Арсением Великим [836] . Некоторые апофтегмы показывают, что ученики в свою очередь позднее сами становились старцами и воспитывали учеников. Хорошо известно, что в Египте с древних времен семейные связи были очень сильны. Чтобы различить людей с одинаковыми именами, здесь всегда прибавляли к ним имя отца. В апофтегмах мы, например, видим, как к именам подвижников прибавляют имя духовного отца — например, Иосиф, тот, что аввы Лота, другой Иосиф аввы Алония, Иоанн аввы Иакова, Исаак аввы Беса, Нистерой аввы Павла, Сисой аввы Антония.
833
А 849 (ср. Сисой, 44. Достопамятные сказания. С. 179).
834
N 708.
835
А 373 (=Исаак, пресвитер из Келлий, 2. Достопамятные сказания. С. 72–73).
836
А 110 (=Агафон, 28.
Объединения отшельников
У старца могло быть и много учеников. У аввы Агафона, аввы Арсения и аввы Милесия их было по двое [837] , у аввы Силуана — двенадцать [838] , а у одного старца, неизвестного нам по имени, — пять [839] . Но к самым известным старцам приходило большое число юношей или уже молодых монахов, которые учились у них, но не поддерживали с ними постоянного общения и зачастую не селились рядом. Авва Моисей после своей кончины оставил семьдесят учеников [840] . Много их было и у Антония Великого, но, когда он умер, с ним оставалось только два монаха [841] . Мы не знаем точных цифр, но известно, что другие старцы, такие как Макарий, Иоанн Колов, Пимен, еще при жизни воспитали значительное духовное потомство. Про авву Иоанна Колова говорили: «Что же это за Иоанн, который своим смирением подвесил весь Скит на одном малом пальце своем?» [842] Но тем не менее у аввы Иоанна был только один «свой» ученик Обычно со старцем подвизались один или двое учеников, а остальные селились в кельях по соседству. Но только вокруг самых знаменитых старцев формировались некие монашеские объединения, о которых нам известно благодаря недавним раскопкам в Келлиях, но которые, без сомнений, существовали и в Нитрии, и в Скиту. В конце IV века, согласно Иоанну Кассиану, в Скиту было четыре церкви, что соответствовало четырем монашеским общинам, основанием для которых послужили поселения учеников вокруг одного из великих старцев [843] . Примерно в то же время Палладий пишет о существовании в Келлиях «братства», объединенного вокруг Евагрия и его друга Аммония [844] .
837
А 70, А 102, А 535.
838
А 526.
839
N 419.
840
Лавсаик, 19, 11.
841
Житие Антония, гл. 91.
842
А 351 (=Иоанн Колов, 34. Достопамятные сказания. С. 83).
843
Иоанн Кассиан. Собеседования, 10, 2.
844
Лавсаик, 24, 2.
И в наши дни коптские монастыри, со своими кельями и церквями, имеют черты, которые можно было бы перенять и аналогичным монастырям на Западе. На самом деле они представляют собой объединение учеников вокруг одного или нескольких старцев. Образ жизни, который уже больше двадцати лет восстановлен в монастыре Святого Макария, сильно напоминает феномен, существовавший начиная с IV века в Вади–Натрун, а также в Нитрии и Келлиях. Известный современный старец, абуна Матта–аль–Маскин, прибыл сюда в 1970 году со своими учениками, которых было около двенадцати. Число учеников постепенно возрастало, и сегодня община насчитывает более сотни монахов, которые на самом деле являются отшельниками, несмотря на то, что общинная жизнь развита здесь чуть лучше, чем в других коптских монастырях. Как любят говорить монахи из обители Святого Макария, впечатляющий ансамбль монастыря — это не более чем «фасад» в пустыне. По их мнению, подлинная монашеская жизнь и подлинное пустынножительство осуществляются несколькими учениками отца Матта–аль–Маскина в пещерах по соседству с монастырем. Между духовным отцом и его последователями все еще сохраняется та же атмосфера духовной свободы, которая была свойственна взаимоотношениям старцев IV века со своими учениками. Дух Божий, что привел монахов в пустыню, остается единственным подлинным учителем, который их вдохновляет и воодушевляет.
Глава одиннадцатая
ПРИЕМ ПОСЕТИТЕЛЕЙ
Благотворение ближнему
Авва Пимен говорил: «Есть три подлинных основания: страх Божий, непрестанная молитва и благотворение ближнему» [845] . Отцы пустыни отнюдь не были такими «недотрогами», какими мы можем их вообразить, — согнувшимися в три погибели, затворившимися в келье и занимающимися исключительно своим личным самосовершенствованием «наедине» с Богом, которого они и ушли искать в пустыню. Слов аввы Пимена вполне достаточно, чтобы мы поняли важность того, сколь серьезно они относились к делам любви и милосердия. Благотворение ближнему — это вещь такая же необходимая, как страх Божий и непрестанная молитва.
845
А 734 (=Пимен, 160. Достопамятные сказания. С. 156).
А еще требовалось так или иначе общаться с этим ближним. Но для этого совсем не обязательно нужно было выходить из кельи. Конечно, некоторые монахи подвизались в неприступных местах и никого не видели — но, как мы уже говорили, такие случаи были весьма редки. Некоторые другие, жившие в более доступных районах, заделывали дверь в келью и никого не принимали [846] . Но все они делали своим ближним намного больше — они молились за них и за всех людей, как повествуется о том в прологе к «Истории монахов»: «Всем совершенно ясно, что благодаря им стоит мир, и благодаря им существует жизнь человеческая и имеет ценность пред Богом» [847] .
846
А 82.
847
История монахов, пролог, 9.
Исполняя пред Богом эту первую обязанность человеколюбия, большинство отшельников все же общались с ближними и непосредственно. Некоторые подвизались в келье с другими монахами, и почти все они время от времени принимали у себя посетителей. А великие аскеты, ставшие столь известны, что были просто-таки осаждаемы страждущими, вынуждены были иногда оберегать свое уединение и скрываться в «запасную», секретную келью. Другие же, наоборот, томясь от скуки, тщетно ждали случайного посетителя, что позволило бы им прервать пост пораньше [848] . Однако большинство монахов вряд ли встречали посетителей каждый день. В апофтегмах о посетителях упоминается часто. Но это не должно вводить нас в заблуждение, ибо многие изречения как раз и родились во время таких встреч.
848
Иоанн Кассиан. Собеседования, 10, 2.
Посещение монахами друг друга
Поначалу монахи посещали друг друга. Визиты старца к молодому отшельнику, как кажется, были событием довольно редким. В одной апофтегме говорится: «Отцы наши имеют обычай приходить в кельи молодых братьев и надзирать за ними…» [849] , но это изречение скорее всего позднего происхождения, ибо в других источниках крайне редко упоминается о таких посещениях. Известен случай с Макарием Александрийским, который в течение четырех месяцев приходил к брату и ни разу не обнаружил его праздным, но всегда стоящим на молитве [850] . Иоанн Кассиан
849
N 351.
850
А 545 (=Макарий Александрийский, 3. Достопамятные сказания. С 125), N 16.
851
Иоанн Кассиан. Установления, 5, 35.
852
N 482.
853
А 632 (=Пимен, 58. Достопамятные сказания. С. 142).
854
А 333 (=Иоанн Колов, 16. Достопамятные сказания. С. 80).
Вполне понятно, что молодые монахи приходили к старцам за советом, а они, в свою очередь, навещали их, чтобы справиться о их делах. Но визиты молодых иноков друг к другу не поощрялись [855] . Они, конечно, могли совершаться по мере необходимости, но надо было строго следить за тем, чтобы не впасть в болтливость и пустословие. Молодому монаху советовали не беспокоить другого брата до девятого часа. Однако это правило касалось тех, кто знал друг друга и жил неподалеку. Оно упоминается только относительно монахов Нитрийской горы, посещавших келлиотов, или наоборот [856] . Тот, кто приходил издалека, не имел возможности точно подгадать час своего прихода.
855
А 136.
856
А 34 (=Антоний, 34. Достопамятные сказания. С. 12).
Обычаи приема посетителей
На основании источников, которыми мы располагаем, мы можем реконструировать тот «церемониал», который следовало соблюдать при приеме гостя. Когда монах видел посетителей, которые приближались к его келье, он сначала должен был помолиться, чтобы встреча прошла хорошо. Например, таю «Господи Иисусе Христе, избави нас от обид и злословия, и проводи их отсюда с миром» [857] . Но обычно посетитель прибывал незамеченным и о своем визите конечно же не уведомлял. Он просто стучался в дверь [858] . Ему отворяли, здоровались и приглашали в келью [859] . В долине Нила были затворники, которые никогда не отворяли дверь и общались с посетителями через окно, как, например, авва Феона [860] . Однако ни в Нитрии, ни в Келлиях, ни в Скиту такие случаи не зафиксированы. Войдя в келью, посетителю предлагали снять милоть и освободиться от багажа, затем совершалась совместная молитва [861] . Вероятно, пришедшего часто приглашали совершить молитву. Так, Антоний Великий, пришедший к Дидиму Слепцу, тотчас согласился на такую просьбу, тогда как Палладий хотел от нее уклониться [862] . Один брат, принятый аввой Серапионом, из притворного смирения отказался помолиться и не согласился на омовение ног, но старец укорил его [863] . Ибо это — те почести, которые воздавали пришедшему. По словам аввы Аполлона, мы принимаем не гостя, мы принимаем самого Господа, так с ним и следует обходиться [864] . Омовение ног — это один из знаков уважения к пришедшему, это следование примеру и заповеди Иисуса Христа, данной вечером Страстного четверга [865] . Старца или более молодого монаха могли пригласить специально для того, чтобы выразить ему свое уважение и омыть ему ноги [866] . Иоанн Перс попросил дозволения оказать такую честь разбойникам, пришедшим его ограбить, чем подвиг их к покаянию [867] .
857
N 592/9.
858
А 33, А 346.
859
N 280.
860
История монахов, 6, 1.
861
А 356, А 486.
862
Лавсаик, 4, 3.
863
Иоанн Кассиан. Собеседования, 18, 11.
864
А 151 (=Аполлон, 3. Достопамятные сказания. С. 43); История монахов, 8, 55–56.
865
А 253.
866
N 482.
867
А 418 (=Иоанн Перс, 2. Достопамятные сказания. С. 90).
Один старец сказал как-то Евагрию: «Когда ты пришел к кому-то, не начинай говорить до того, как тебя об этом попросят» [868] . Это — общее правило: «Не говори, если тебя не спрашивают» [869] . Но обычно нужно было, чтобы один из двух монахов склонил другого к беседе. Если каждый считал себя ниже другого, недостойным того, чтобы начать беседу, диалог вообще не мог состояться. Чаще всего — и в этом мало сомнений, первым разговор начинал посетитель, чтобы объяснить причину своего прихода. Так, например, монах, пришедший к старцу в поисках мудрого совета, мог просто сказать ему: «Отче, скажи мне слово живое, как найти мне Бога, и помолись за меня, ибо у меня много грехов» [870] . Старец иногда предвидел то, о чем его хотят спросить, и отвечал, не ожидая самого вопроса [871] . Воображаемый диалог, который вел сам с собой брат, искушаемый покинуть келью, чтобы посетить старца, вероятно, довольно точно отражает, каким образом завязывалась беседа: «Представь, что ты пришел к старцу и говоришь: “Как идут твои дела, отче? Уже давно желал я увидеть твою святость”. Затем он берет умывальницу и, умывшись, играет роль старца, говоря: “Ты хорошо сделал, что пришел, брат, прости меня, ибо ты много потрудился, придя ко мне. Да воздаст тебе за это Господь!”» [872] Авва Исайя писал, что брат, который принимает у себя монаха из других мест, должен сперва поприветствовать его с любовью, затем сотворить с ним молитву и пригласить его присесть. И тогда уже спрашивать: «Как дела у тебя?» [873]
868
А 224.
869
А 479.
870
N 592/28.
871
А 384.
872
N 443.
873
Исайя. Поучения, 3, 46.