Повседневная жизнь Петербурга на рубеже XIX— XX веков; Записки очевидцев

Пызин Владимир Иосифович

552

…был хороший театр…Здание театра, стоявшее у Безымянного озера, было выдержано в русском стиле; в зале — партер, бенуар, 2 яруса лож (императорская — по образцу ложи Михайловского театра); обои под мрамор, золотая военная арматура на барьерах лож, люстра в виде парящего орла с лавровым венком в когтях. Занавес изображал красносельский лагерь с солнцем, восходящим над ставкой государя (Пыляев М. 1996. 353). Театр был в ведении главнокомандующего войсками округа. Спектакли шли только во время летних сборов гвардии, дважды в неделю, начинались в 8 вечера и состояли из двух частей: веселой пьесы и небольшого балета или балетного дивертисмента (Петровская И. 1994. 96). Последний спектакль сезона заканчивался «Адским галопом», в котором участвовали все выступавшие в данный вечер (Кшесинская М. 31). Выступали лучшие силы императорских

трупп и артисты других театров — М. Н. Ермолова, В. Ф. Комиссаржевская (Тихонов Л. 23–25). М. Ф. Кшесинская (в 1890 г.) и А. Я. Ваганова (в 1908 г.) дебютировали на этой сцене. Артисты любили поездки в Красное Село. После роскошного завтрака в ресторане с красивым видом на озеро и лагерь они репетировали, затем гуляли по окрестностям — дамы в экипажах, мужчины верхом. Перед спектаклем — превосходно приготовленный обед в фойе, по окончании спектакля — ужин в ресторане (Пыляев М. 1996. 355). Последний спектакль в присутствии государя состоялся здесь 11 июля 1914 г. Когда Николай II вошел в театр, ему устроили овацию, весь зал запел гимн, пение гимна покрывалось криками «ура». В антракте были получены тревожные сведения о возможности войны (Кшесинская М. 165, 166).

553

А следующая остановка — Дудергоф…В 10 мин. ходьбы от станции, у подножия горы, была царская Молочная ферма. Еще через 25 мин., поднимаясь парком, можно было достичь дворца Шато, похожего на швейцарский домик. С балкона, опоясывающего Шато, открывался широкий вид на окрестности. Существовал специальный извозчичий маршрут из Петербурга к парку вокруг фермы и Шато: полтора-два часа пути, стоимость 1 руб. 25 коп. — 1 руб. 50 коп. (Baedeker K. 185).

…живописный лес с Вороньей горой…Воронья гора — самая высокая точка в окрестностях Петербурга, она возвышается над Дудергофским озером на 80 м, над Финским заливом на 175 м. С ее вершины в ясную погоду хорошо видны Кронштадт, Ораниенбаум, Петергоф, Стрельна и Петербург. Окрестные долины отличаются особенным микроклиматом, благодаря которому здесь встречаются многие дикорастущие растения, несвойственные петербургской флоре (Пыляев М. 1996. 348).

554

…была туберкулезная лечебница.Лечебница дворцового ведомства разместилась в бывшей усадьбе А. Г. Демидова в 1896 г. Незадолго до войны между станцией и усадьбой вырос поселок Новые Места — 300 дач (раньше тут было 45 домов). Вода таицких ключей считалась в окрестностях Петербурга самой здоровой.

555

…к ограде подходили лоси, косули.Когда Гатчина принадлежала кн. Г. Г. Орлову, его охотничьи угодья простирались от Пудости до Гатчинского парка. В 1838–1843 гг. их разделили на две части: северо-восточную — Орлову рощу и юго-западную — собственно Зверинец, который оградили частоколом длиной свыше 8 верст. Зимой животных подкармливали в загонах, летом выпускали в лес. Кроме лосей и косулей здесь водились олени, кабаны, зубры. На водоемах было много водоплавающей птицы (Пирютко Ю. 99, 100).

556

А дальше — Гатчина…С 1881 г., когда в Гатчинском дворце поселился с семьей Александр III, большинство улиц в городе вымостили камнем или покрыли асфальтом, развернулись работы по канализации и водоснабжению, строились окруженные зеленью деревянные особнячки с затейливыми наличниками, с башенками и мезонинами, с причудливыми навесами над крыльцами. В 1893 г. на главных улицах засияло электричество (Пирютко Ю. 24–29). Население Гатчины в 1914 г. — 18,2 тыс. человек.

…городок с двумя парками.Парки Гатчины — Дворцовый вокруг Белого озера и Приорат вокруг Черного.

…военная авиационная школа…Офицерская воздухоплавательная школа учреждена Главным инженерным управлением в 1910 г. Под аэродром отвели бывшее военное поле 800 x 500 саж. за полотном Балтийской железной дороги. Вдоль Киевского шоссе размещались ангары школы и аэроклуба. В школе учились первые русские военные летчики Г. Г. Горшков, Е. В. Руднев, И. Л. Когутов. Тогда же здесь открылась первая в России школа гражданских летчиков «Гамаюн», принадлежавшая I российскому товариществу воздухоплавания. В ней получили звание пилотов А. А. Агафонов, В. В. Слюсаренко, П. Н. Нестеров и первая в России женщина-летчик Л. Зверева. Отсюда совершал полеты биплан Сикорского «Илья Муромец».

557

Далее

за Гатчиной…Елизаветино — в 20 км юго-западнее Гатчины. В километре от станции лежит на склоне холма усадьба с Охотничьим дворцом Елизаветы Петровны, рядом — д. Дылицы (20 дворов). В 1850–1917 гг. усадьба принадлежала князьям Трубецким. В Вероланцах до освоения дачниками было 12 дворов.

558

…образуя каре…Каре — построение четырехугольником.

…с рогом и арапниками.Арапник — длинная охотничья плеть с короткой рукояткой.

…на сворках по пяти.Сворка — ремень, на котором водят охотничьих собак.

559

…валы, цевки…Цевка — цилиндрический стержень, часть колеса в зубчатой передаче.

560

…ныне существующий вокзал…Царскосельский вокзал построен арх. С. А. Бржозовским, С. И. Минашем, Н. С. Островским.

561

…платформа Воздухоплавательная.Справа за окнами вагона взор притягивала издалека колокольня Воскресенского Новодевичьего монастыря, похожая на кремлевского «Ивана Великого» (арх. Л. Н. Бенуа, В. П. Цейдлер, 1891–1895 гг.). Воздухоплавательный парк находился в городской черте, проходившей на 1,5 км южнее.

…первый русский дирижабль.Эллинг стоял в 500 м от железнодорожного полотна в створе Заставской ул. К 1911 г. в России было 8 дирижаблей, к началу войны — 14 (больше было только у французов).

…генерал Кованько…Кованько Александр Матвеевич (1856–1919) — военный изобретатель, аэронавт. В 1885 г. возглавил первую в России военно-воздухоплавательную команду, с 1890 г. командир учебного воздухоплавательного парка. Командовал воздухоплавательным батальоном в сражении под Мукденом. С 1910 г. начальник Офицерской воздухоплавательной школы (ВЭ. XIII. 5).

562

Царское Село было зимней резиденцией…Царское Село начала XX в. — образцовый благоустроенный город с электрическим освещением (с 1887 г.), водопроводом, канализацией (с биологической очисткой сточных вод), мусоросжигательной станцией (Тубли М. 127). Население в 1914 г. — 30,2 тыс. человек. Царское Село не было дачным местом: его жители снимали дачи в Павловске. Город был придатком двора. Отсюда его особенный провинциализм — крайне косный, сплошь этикетный, воспитывавший в обывателях амбициозность. «В этом страшном месте все, что было выше какого-то уровня, — подлежало уничтожению»: над стихами Блока издевались, Гумилева «озверевшие царскоселы» травили. «Иногда… от вокзала или к вокзалу проходила похоронная процессия невероятной пышности: хор мальчиков пел ангельскими голосами, гроба не было видно из-под живой зелени и умирающих на морозе цветов… Несли зажженные фонари, священники кадили, маскированные лошади ступали медленно и торжественно. За гробом шли гвардейские офицеры, всегда чем-то напоминающие брата Вронского, то есть „с пьяными открытыми лицами“, и господа в цилиндрах. В каретах, следующих за катафалком, сидели важные старухи с приживалками, как бы ожидающие своей очереди, и все было похоже на описание похорон графини в „Пиковой даме“. Казалось, то были похороны всего XIX века» (Ахматова А. I. 22–24). Царскосельские реалии в памяти Ахматовой — ходьба по струнке, мчащийся рыжий рысак, знатнейший кабак, матовый свет фонарей, силуэт придворной кареты, интендантские склады, извозчичий двор, желчная солдатская шутка, полосатая будка, струя махорки. «Драли песнями глотку / И клялись попадьей, / Пили допоздна водку, / Заедали кутьей. / Ворон криком прославил / Этот призрачный мир… / А на розвальнях правил / Великан-кирасир». После «царскосельской одури» Петербург воспринимался ею «свежо и остро». Мандельштам в 1912 г. перечисляет казармы, парки и дворцы, заснеженные деревья, звонкие раскаты воинских приветствий, одноэтажные особняки, «где однодумы-генералы свой коротают век усталый, читая „Ниву“ и Дюма…», свист паровоза, в котором едет князь, свиту, встречающую его в стеклянном павильоне, и самого князя — кичливого флигель-адъютанта, сердито волочащего саблю; в конце — реминисценция из «Пиковой дамы», которая через полвека придет на память Ахматовой: «И возвращается домой — / Конечно, в царство этикета, / Внушая тайный страх, карета / С мощами фрейлины седой».