Повседневная жизнь российского спецназа
Шрифт:
Год назад до этого, тоже в августе, Рябинков получил орден «За личное мужество» за задержание вооруженных бандитов. В 1989 году в Луховицах, в одной из воинских частей было похищено шестьсот пистолетов «ТТ» и сотни патронов к ним. Бандитов задерживали в лесу.
Получили от оперативников информацию, что бандиты поехали убивать своего подельника — молоденького солдатика. И солдата спасли, и бандитов повязали, и оружие — девять мешков — вернули.
Эта была первая награда Рябинкова. Он был первым из омоновцев Московской области, который
С командиром ОМОНа Сергеем Селиверстовым они набирали бойцов для отряда. Ездили на соревнования по борьбе. Предлагали ребятам-спортсменам идти работать в милицию. Так в ОМОН пришли и Эдуард Филиппов (будущий командир СОБРа), и многие другие.
Рябинков особенно следил за судьбой понравившихся ему бойцов и помогал им. Так, Виктора Матвеева он назначил своим помощником, когда стал командиром СОБРа. Виктор своей требовательностью к себе и другим, любовью к работе напоминал его самого в молодости. Он видел, что из Виктора может вырасти хороший руководитель, командир. Такой за вверенных ему бойцов головы не пожалеет.
Сам Рябинков, чтобы бойцы жили в нормальных условиях на базе, повсюду доставал материалы для ремонта зданий — краску, доски, кирпичи — тогда все это было дефицитом. Дни были заполнены до предела — то опасные задержания, занятия, то хозяйственная деятельность.
— Ты мой прораб, — посмеивался Селиверстов над другом.
Даже вопроса не возникло о том, кто займет место Селиверстова, когда тот перешел в Академию МВД и занялся наукой.
Начальником ОРБ был Александр Константинович Карташов. Рябинков знал его еще по совместной работе в розыске. Умелый специалист и руководитель. Рябинкова связывала с ним, кроме служебных отношений, дружба. С ним он часто делился мыслями о милицейском спецназе.
— ОМОН — это не то. Тут сержантский состав, до некоторых дел они не могут быть допущены, да и когда отряды создавались, им не ставилась задача проводить сложные спецоперации. Их этому и не обучают. А надо создать отряд отдельный. С учебным центром. Принимать офицеров, людей с военным или милицейским образованием. Тогда будет дело.
Карташов понимающе качал головой. Ему эта идея тоже нравилась, он думал о возможности создания такого подразделения. Его удивляло и радовало, что Рябинков так горит этой идеей.
— Ты обдумай все еще раз, — предложил Карташов. — Изложи свои мысли на бумаге — как будет выглядеть подразделение. Будем пробовать…
Вдруг в газете «Труд» на первой полосе вышла большая статья. Там были нападки на ОМОН и на самого Рябинкова. Под статьей подписались две журналистки, как потом выяснилось — их просто не существовало. А существовала заказная статья, которой хотели сломить командира. Не получилось.
— Александр Константинович, РУОПы — это шанс создать то подразделение, о котором я говорил.
— Силовая структура? — задумался Карташов. — Может, удастся пробить. Ты принеси мне свои наработки по
Дело не одного дня — по начальству ходить. Рябинков и так дома мало бывал, а тут совсем поздно стал приходить. Жена и сердиться на него не могла. Он был озабочен, и в то же время у него так сияли глаза.
— Ты понимаешь, Лен, я всегда этого хотел. Мечты надо осуществлять. Тогда и сам будешь счастлив, и люди вокруг тебя. Знаешь, как ребята загорелись. Карташов разрешил мне отобрать бойцов из ОМОНа, чтобы сформировать подразделение…
Сначала отряд состоял всего из семидесяти человек — бывших омоновцев. Рябинков взял и Эдуарда Филиппова, и Виктора Матвеева, и Фарвата Якупова, многих из тех, с кем служил бок о бок эти четыре года, до января 1993-го, когда указ о создании специального отдела быстрого реагирования, наконец, был подписан и СОБР стал отделом РУОП, а Рябинков его начальником, командиром СОБРа.
Нужно было где-то базироваться. Сперва разместились вместе с ОМОНом, в Видном. Но отряд разрастался и нуждался в своей территории. Рябинков ездил по Подмосковью в ее поисках. Времени на это обустройство почти совсем не оставалось. РУОПы сразу активно задействовали новую структуру.
В начале девяностых в Москву хлынули оружие, наркотики, уголовники со всей страны. Братков в кожаных куртках собровцы задерживали в огромном количестве. И криминальную ситуацию общими усилиями все-таки удалось переломить.
…Однажды вечером Рябинков смог высвободить время. Он хотел посмотреть территорию расформированной воинской части под Москвой. Ее предложили для отряда.
Одно- и двухэтажные дома, битые кирпичи, мусор. В казармах поломанные кровати, осыпающаяся штукатурка. Все разгромлено и разграблено.
Но Рябинков уже представлял, как здесь будет, когда удастся привести территорию в порядок. Понадобится много сил, денег, труда, но главное — будет, где тренироваться ребятам. Рябинков обходил помещения.
«Вот тут спортзал, тут клуб. Кажется, клуб здесь и был, — думал командир. — Стрельбище, столовая, баня. Ребята любят попариться».
Переехали в августе. Стали потихоньку обустраиваться. Вывозить мусор. Жили на базе почти на казарменном положении.
Октябрь 1993 года.
Когда в государстве неполадки, из всех нор выползают бандиты, убийцы, воры. Весь мусор всплывает на поверхность. Москва притягивала к себе нечисть из всего бывшего Союза. Грабежи, разбои — вызовы для собровцев не прекращались.
Рябинков переживал за бойцов — на базе еще не были созданы нормальные для жизни условия. Отопление не работало. Ночи в ноябре морозные. Отопление запустили только в конце ноября. И все-таки выжили. СОБР действовал…
Палатки, лес и серовато-синяя дымка вокруг. Пахнет дымком. Дежурные готовят обед. Здесь нет войны. Это горная база под Нальчиком.