Повседневная жизнь советских писателей. 1930— 1950-е годы
Шрифт:
Хорошо и элегантно одеваться любили не только женщины, но и мужчины-литераторы, например М. Луконин. «Он не был щеголем, в его умении одеваться всегда чувствовался не общий, общепринятый, а свой вкус. Так, он носил пиджак, который выглядел как фрак, в его покрое была выражена новизна старомодности, так подходившая к облику, жесту, походке Михаила Кузьмича. Его туфли на высоких каблуках, всегда блестевшие, приноравливались к широкому, размашистому, но не разухабистому шагу» [768] .
768
Озеров
Все эти свидетельства говорят о том, что жизнь в писательской среде налаживалась.
«Не пить водки, шампанского и т. д.»
Во время войны здоровье многих писателей, особенно тех, кто был в действующей армии или в блокадном Ленинграде, было подорвано. По заключению профессора кремлевской поликлиники Соколова, у Вс. Вишневского в 1946 году были обнаружены нарушение обмена веществ, тенденции к полноте, глуховатые тоны сердца, гипертония (следствие блокады), несколько увеличенная печень, переутомление. Врач дал писателю такие рекомендации:
«1) раз в 2–3 месяца лежать по 10 дней, выключаясь полностью из работы…
2) перейти на диету. Раз в день вареное мясо или рыба. Вегетарианские супы. Два дня в неделю вегетарианские целиком. Пить не более 5 стаканов жидкостей, летом 6–7. Не пить водки, шампанского и т. д. Легкие вина умеренно. Избегать соленого. Меньше сладкого. Сон 7–8 часов.
3) Ножные горячие ванны до 20 мин., ежедневно. Температура воды постепенно от 36 до 45.
4) Прием лекарств 5–6 дней; затем пауза на 10 дней и снова так…
5) Физически не утомляться, не бегать, не поднимать тяжестей и пр.» [769] .
К концу 1946 года переутомление писателя прогрессировало, особенно после поездки в Югославию, — беспокоили плохой сон, головные боли [770] . Рекомендации врача на этот раз были дополнены советами отсыпаться, совершать прогулки, делать легкую гимнастику, похудеть, ввести жесткий режим дня, избегать раздражения, принимать ванны, совершать обтирания.
769
Записи Вс. Вишневского // РГАЛИ. Ф. 1038. Оп. 1. Д. 2193. Л. 89.
770
Советы врачей // Там же. Д. 4055. Л. 90.
Подробный отчет о течении болезни Вс. Вишневского составила его жена. Она написала его в виде жалобы на деятельность врачей спустя несколько лет после смерти мужа [771] . Заболел гипертонией писатель в период войны, а во время блокады в конце 1941 года он «чуть не умер» от голода. С. Вишневецкая неоднократно обращалась к Н. Смирнову в военный совет КБФ и другим должностным лицам с просьбой увеличить паек (200–300 граммов хлеба). Тогда упорная жена добилась права служить в КБФ и прилетела в осажденный город, привезя с собой продукты. Кроме того, уже из Ленинграда она сообщила о состоянии мужа редактору «Правды» П. Поспелову, который стал присылать продукты в матрицах газеты.
771
Вишневецкая
После окончания войны писатель попал «в лапы» врачей кремлевской больницы. По их настоянию он часто лежал в больнице, где ему давали много снотворного. «Из больницы он приезжал всегда очень ослабевший, без всяких результатов, а после этого обычно ехал в Барвиху, где несколько отходил на воздухе, ибо он не разрешал никаких уколов».
Мы не оцениваем качество лечения врачей, но можно сказать, что они не нашли взаимопонимания с пациентом и не понимали его психологического склада. Мнительный больной не доверял докторам, их разговоры о его состоянии он воспринимал как приговор о неизлечимой болезни. В довершение всего доктор подарил ему свою книгу о гипертонии, которая «произвела удручающее впечатление» на писателя.
Однажды, после того как С. Вишневецкая сама оказалась на больничной койке, ее мужа поместили в Барвиху. Вскоре его оттуда выписали в предынсультном состоянии, о чем ни ему, ни его жене сказано не было (об этом узнали позднее из истории болезни).
Затем Вс. Вишневский решил отправиться в поездку на Балтику, для того чтобы лично показать режиссеру Чиаурели места боев в 1919 году. Жена настояла на консилиуме, но врачи заверили ее, что с писателем все в порядке и он может отправиться в поездку. А в начале июня последствия путешествия не заставили себя ждать — у Вишневского случился инсульт, он лишился речи. Благодаря тому, что отдыхавший вместе с ним в здравнице «Репино» профессор Давиденков вовремя оказал писателю помощь и был налажен регулярный приезд в санаторий лучших медиков, уже к концу июня писатель смог вести дневник, самостоятельно нарисовать карту Кореи, гулять. Стала возвращаться речь и впервые за пять лет нормализовалось давление.
Потом Вишневский вновь оказался в Барвихе, где профессор Членов разрешил ему посещать кино и немного работать. В санатории отсутствовал невропатолог, писателю постоянно делали кислородные палатки, которые, по мнению его жены, на него очень плохо действовали.
Вишневецкая прямо обвиняла доктора Петрову, которая осуществляла повседневное лечение в Барвихе, в том, что она позволяла мужу гулять и посещать кино. Петрова, по словам Вишневецкой, «является настоящим вредителем». По поводу главного врача санатория Рыжикова она заявила: «Считаю и его опасным человеком».
9 декабря у Вишневского вновь случился инсульт, в результате которого он опять лишился речи, у него ухудшился почерк.
Приближалось пятидесятилетие писателя. Жена с ужасом ждала этого дня, так как боялась его излишнего волнения. Она умоляла докторов не устраивать чествования, отложить празднование на какой-либо срок, на что ей ответили: «Лишать больного радости — ни в коем случае». Вишневецкая разрешила приехать с поздравлениями только А. Фадееву и П. Поспелову, но с самого утра 21 декабря к больному потянулись делегации. Писатель был очень взволнован.
Но уже в ночь на 22 декабря у него началось обильное кровотечение из носа. Затем администрация Барвихи стала настаивать на перевозке больного писателя в кремлевскую больницу. Вишневецкая была категорически против, так как боялась последствий утомительной дороги. Но вопреки ее воле его все-таки туда отправили. Везли писателя на очень большой скорости: «Даю слово, что мы гнали нашу машину „Победу“ [жена писателя ехала вместе с их шофером Сашей] со скоростью 100 километров в час и не могли догнать мчавшийся „ЗИС“ со Всеволодом».