Повседневная жизнь современного Парижа
Шрифт:
В этой роли 54-летняя Аджани по-прежнему потрясающе реалистична и убедительна [15] . В последние годы она располнела и уже не может претендовать на звание одной из самых красивых женщин мира, но звание одной из лучших актрис у нее не отнимет никто. Аджани сторонится журналистов, не часто показывается на людях — она самодостаточна и не нуждается в рекламе. Интеллектуальная, думающая, занимающаяся благотворительными акциями, выступающая против расизма во Франции и поддерживающая алжирцев, замученных и запуганных алжирскими властями, Аджани редко соглашается на интервью, но когда начинает говорить, то поражает своим аналитическим, мужским каким-то умом в сочетании с чисто женской ранимостью. «Какая красота — детство, — сказала однажды актриса. — Какая чистота, уверенность, открытость! До того, как нас уничтожат, до того, как все перекроет жестокость и остаток жизни мы потратим на то, чтобы исправить изломанное». Многое в жизни Аджани остается «за кадром» — были беды, расставания с отцами ее сыновей, расторжение помолвки с композитором Жаном Мишелем Жаром, но хочется верить, что, «исправляя изломанное», актриса будет почаще сниматься — об этом ее только и просят миллионы французов.
15
В 2010 году И. Аджани получила свой пятый «Сезар» за лучшую женскую роль в фильме «День юбки».
Самый
Актрису Мими Мати во Франции знают и взрослые и дети. Ослепительная добрая улыбка, коротко подстриженные светлые волосы, ярко-голубые глаза и… рост 1 метр 32 сантиметра! Да, Мими Мати — карлица. Родилась она в 1957 году в Лионе, и родители, поняв, что их девочка останется маленькой, рано приучили ее к самостоятельности. «Если не можешь до чего-нибудь дотянуться на кухне или в комнате, то возьми стул!» — говорили они дочери. О театре Мими мечтала еще ребенком, но не знала, как к нему подступиться. Она уже училась в Школе естественных наук, когда узнала, что в Лионе будет выступать ее любимый артист Мишель Фюген, и сразу обратилась к нему за советом. «Закончите учебу, и будем думать, что делать», — сказал тот и уехал к себе в Ниццу. Вскоре он открыл там актерскую студию и пригласил Мими учиться. Та, не дожидаясь получения диплома, сорвалась и уже через два дня пела, играла, танцевала и постигала прочие премудрости актерского ремесла. Семья Фюгена стала ее второй семьей, и в течение трех лет девушка репетировала, поражая сокурсников трудолюбием. К моменту закрытия студии Мими стала настоящей актрисой и поехала покорять Париж Написала текст для сольного шоу «Она видит гигантов повсюду» и выступила с ним в театре «Ле Пуайн Виргюль» («Точка с запятой»), В 1983 году Мими заметил и пригласил в свой театр Филипп Бовар, где она познакомилась с актрисами Мишель Бернье и Изабель де Боттон. Вместе они основали трио «Девчонки», поставили спектакль и написали книгу. Но настоящий успех пришел к актрисе в 1995 году, когда она снялась в фильме «Няня не как другие». По сюжету оставшийся без жены отец семейства приглашает к детям няню-карлицу и влюбляется в нее. Фильм смотрели по телевидению 12 миллионов зрителей — рекорд с 1989 года.
В последние годы первый канал TF1 регулярно транслирует фильмы с ее участием под общим названием «Жозефина, ангел-хранитель». Героиня — невероятно активный ангел, появляется в семьях, переживающих трудную ситуацию: потерю работы, развод, распри, и все улаживает. В «ангельской» роли Мими настолько обаятельна и убедительна, что эти наивные фильмы молодежь смотрит с б о льшим удовольствием, чем боевики. Французы Мими Мати обожают и называют «большой дамой французского кино», а коллеги добро подшучивают, используя розыгрыши в юмористических радиопередачах. Раз позвонил «ассистент режиссера», якобы
Вместо эпилога
Четыре часа утра. Париж ненадолго, совсем ненадолго затих. Через час поедут автобусы, откроется метро, замелькают грузовички рабочих, спешащих на стройки. Откроют двери пахнущие теплым хлебом и корицей булочные. С лязганьем поднимутся железные решетки на террасах тысяч бистро, задымится в чашечках черный кофе. Худые африканцы в ядовито-зеленых комбинезонах заскребут по мостовым зелеными метлами. Потухнет оставляемый на ночь свет в бесчисленных офисах в небоскребах-офисах на Дефанс. Застучат деловито каблучки продавщиц и служащих по мокрым от ночной росы и проползших поливальных машин тротуарам. Средневековым звоном загудят колокола в строгих католических церквях, зовя на утреннюю мессу. Поведут на прогулку малышей, держащихся за веревочку, детсадовские воспитательницы. Набив рюкзачки конспектами и тетрадями, заспешат на лекции студенты в истрепанных джинсах. Отправится в церковный кружок заниматься вперемежку с христианскими и мусульманскими ребятишками хрупкая графиня де Кергорлэ. Пойдет в русскую школу при соборе Александра Невского княгиня Оболенская. Примется в своем ателье за сочинение очередных «Писем к друзьям» Джим Хейнс. Марокканцы и тунисцы разложат на лоточках перед магазинами свежие овощи и фрукты. Выйдут из домов одинокие парижане с четвероногими компаньонами. В домах престарелых со смиренной тоской опоздавших на последний поезд пассажиров в глазах старики начнут играть в лото. Проститутки усядутся на раскладные стулья в Булонском лесу. Клошары с мутным взглядом устроятся на перекрестках. Быстрые китайцы возьмутся за работу в ателье и мастерских. Добрые толстые африканки в жизнерадостно-многоцветных длинных платьях и чалмах оккупируют салоны красоты на Страсбургском бульваре. Повседневная жизнь парижан пойдет полным ходом. В Париже все живут. В Париже никто не умирает. Нет, умирает, конечно, но очень редко и не привлекая внимания.
В городе жизни не стоит говорить и думать о смерти. Похоронные бюро слишком хорошо знают свою работу, чтобы смущать взгляды парижан длинными процессиями заплаканных родственников и приглушенными рыданиями. Мастерски организованные похороны быстры и незаметны. Так похоронили и талантливого актера и режиссера Вики Мессику, не расстававшегося с сигаретой и ушедшего от рака легких в пятьдесят девять лет, и мою славную Кэрол Пратл — неугомонную американскую парижанку, мечтавшую танцевать, как Айседора Дункан, и ставить спектакли, как Серж Лифарь. Ей было сорок с хвостиком. Рак мозга целый год сушил и мучил бедную Кэрол, прежде чем подарил желанное освобождение. Много лет назад, когда в очередной раз американское правительство сделало что-то нехорошее, на взгляд идеалистов и гуманистов, Кэрол пошла в консульство США и отдала свой паспорт. «Я не хочу больше быть американкой», — сказала она, шмыгнув длинным носиком и быстро вытерев слезы, набежавшие в уголках глаз. С тех пор Кэрол считала себя настоящей парижанкой и писала стихи по-французски. «Совсем как Элюар!» — смеялась она. После смерти Кэрол они пропали. У меня сохранилось лишь одно, под названием «Воскресенье в Париже». Я перевела его на русский.
Воскресенье, воскресенье — Кофе, свечи, предложенья. И бесмыссленна любовь, И мгновенье — быстротечно. Папиросный дым беспечно Растворяется, и вновь Все теряет очертанья — Суть предметов, мирозданья. Каплею за каплей кровь Падает с плохого фото… Ты одна, С утра работа, И любимый ресторан Дарит лишь тебе одной Свет вина и полдня зной. Утешение найти — Все трудней и все наивней Ждать покоя и друзей. Близость ливня — все милей. Как на первое свиданье Выйдешь ты, И сусальные мечты Смоет дождь без сожаленья, Но расплачутся цветы, И в печальном изумленье Сены выгнутся мосты.ИЛЛЮСТРАЦИИ