Повседневная жизнь викингов IX–XI века
Шрифт:
Другим большим городом эпохи викингов был шведский город Бирка. Он стоял на пути «из варяг в греки» на небольшом острове Бьёркё на озере Меларен в 30 километрах от современного Стокгольма. В городе находилось три гавани, но все они замерзали зимой. Тем не менее торговля шла и в суровое время года — купцы везли товары к кораблям по льду. В ходе раскопок были найдены специальные топоры для рубки льда, обувь с шипами для передвижения по льду и костяные коньки. В эпоху викингов уровень воды поднимался на пять метров выше сегодняшнего, и суда могли выходить из Бирки к Балтийскому морю через систему рек и каналов.
Бирка также была защищена от нападения с суши полукруглым земляным валом. На юге городские усадьбы примыкали к скалистому плато, на которое было не так-то просто взобраться.
18
Один стадий равен приблизительно 200 метрам.
И Бирка, и Хедебю были основаны около 800 года. Но свое существование Бирка прекратила раньше Хедебю — предположительно в последней четверти X века. Причины ее исчезновения неизвестны. После Бирки самым крупным торговым узлом на Балтике становится шведский остров Готланд.
Норвежский город Скирингсаль, который был «отрыт» археологами на месте поселка Каупанг во внутренней части Осло-фьорда, также имел гавань и через него шел путь из Хедебю и Бирки на запад.
Ученые называют Скирингсаль не настоящим городом, а его эмбрионом, «городской туманностью», которая при определенных обстоятельствах могла «сгуститься» в настоящий город. Однако этого по ряду причин не произошло.
На смену Хедебю, Бирке и Скирингсалю явились другие города, игравшие активную роль в северной торговле, — Сигтуна, Шлезвиг, Волин, Новгород, Гданьск, Гамбург.
Глава третья
МОРАЛЬ И НОРМЫ ПОВЕДЕНИЯ
Мы уже говорили о воинской доблести викингов и их представлениях о чести. Теперь самое время поговорить об этом и о других нормах поведения подробнее.
Норманны действительно всегда были благородны и честны в бою. Доброе имя и слава являлись целью всей жизни викинга, который боялся не столько смерти, сколько обвинения в трусости. В сагах часто говорится: «Слава о человеке живет всего дольше». А в «Речах Высокого» из «Старшей Эдды» сказано: «одно… вечно бессмертно: умершего слава».
Нарушение клятвы или обета верности и тем более сознательное предательство считались для людей той эпохи страшными грехами, которые влияли и на репутацию потомков труса и предателя. Викинги, выражаясь высоким стилем, боялись запятнать свою честь.
Обман считался страшным преступлением. А ложь — одним из самых недостойных деяний для свободного человека. Лжеца казнили точно так же, как и клятвопреступника: в водах подземной реки в скандинавском языческом аду их ждала смерть от утопления, которая повторялась до бесконечности. Действительно, страшная участь — тонуть и никак не захлебнуться и не избавиться от ужаса смертной агонии!
Люди в те времена настолько были честны и благородны, что при заключении договора или клятвы в залог не требовали ничего, кроме честного слова и крепкого рукопожатия.
Распри и раздоры нередко оканчивались тем, что один из соперников отдавался в руки другого, предоставляя ему право назначить себе наказание.
Так поступил Торкель сын Амунди, убивший Эйнара Кривой Рот, брата ярла Торфинна. Несмотря на то, что конунг Олав, как об этом рассказывается в «Саге об Олаве Святом», помирил Торкеля и Торфинна, Торкель пришел к ярлу, «склонил свою голову ему на колени и сказал, что может делать с ним все, что захочет». Ярл удивился и отвечал, что конунг помирил их. На что Торкель заметил, что не может уехать из страны, не заручившись поддержкой Торфинна. Ярл оценил такой поступок, назначил виру за брата и, как и просил его Торкель, назначил свои условия. С тех пор между ярлом и Торкелем воцарилась дружба.
Суровые
Не меньше осуждалась и вспыльчивость, ибо она свидетельствовала об отсутствии выдержки и хладнокровия. Но также считалось «дурным тоном» раздражать вспыльчивых. Была даже пословица: «Кто поумнее, тот и уступит!»
Мстить сразу после убийства родича или друга считалось делом постыдным. Чем дольше человек выжидал удобного случая для мести, то есть чем меньше он находился в состоянии аффекта, тем большую выдержку он проявлял и тем лучше исполнял свой долг. В «Саге о Греттире» говорится: «Только раб мстит сразу, а трус — никогда!»
19
Тролль — сверхъестественное существо, которое живет в горах, лесу или под землей, охраняя свои несметные сокровища, и предстает в обличье карлика или великана.
В современном обществе существует пословица: «В доме повешенного не говорят о веревке». Этот принцип свято соблюдался и скандинавами в те далекие времена. Они никогда не обсуждали с человеком его несчастий, а если уж и заговаривали об этом, то только с целью предложения помощи.
Не менее позорным делом, чем трусость, было и воровство. Интересно, что люди той эпохи четко разграничивали воровство и грабеж. Викинги занимались грабежом — но делали это открыто и никогда не скрывали своего имени и не закрывали лица. Они вели себя благородно и были честными грабителями — во всяком случае, сами они считали именно так. А вот воровство было делом постыдным, ибо совершалось втихую и выдавало в совершившем его человеке лукавство, трусость и низость. Исландец Хёрд, как о том рассказывается в «Саге о Хёрде и островитянах», очень сердился, что названый его брат, Гейр, воровал. «По мне, — сказал он, — лучше уж грабить, когда ничего другого не остается» — и заплатил выкуп хозяину украденного быка и за его убитых исподтишка людей, и за само животное.
Итак, викинги должны были быть мужественными, смелыми, неустрашимыми и говорить и действовать в открытую. Кроме того, они были обязаны заботиться о своих товарищах, семье и отчизне.
Они не хотели покидать своих друзей и честных противников даже после смерти. Долгом выживших на полях сражений воинов считалась забота о погребении павших с обеих сторон, какой бы смертью они ни умерли.
Норманны боялись расстаться с жизнью вне поля боя — не совершив подвига, который остался бы в памяти поколений. Ибо умерших на полях сражений валькирии — девы битв, — в соответствии с представлениями того времени, относили в чертоги верховного бога Одина, а умершие в мирное время отправлялись в подземное царство богини Хель.
В те времена было абсолютно невозможно заставить человека принять решение под действием грубой силы, ибо люди предпочитали смерть бесчестию. Кто хотел добиться желаемого результата, тот должен был склонить человека на свою сторону путем разумных доводов.
Героическая этика древних германцев считала смерть достойнее и желаннее, чем бесславное и бессильное существование, тем более что переход в мир иной не означал полного уничтожения человека, а совершенный достойным образом, то есть, как мы уже говорили выше, на поле брани, гарантировал умершему достойное же существование в Вальгалле. Кроме того, умерший продолжал жить в приумноженной им родовой славе и памяти потомков, в названном его именем мальчике. [20]
20
Согласно обычаю, ребенка, родившегося после смерти отца, называли по отцу, если отец был жив — по деду или ближайшему прославленному родственнику мужского пола. Считалось, что «удача» умершего переходит к новорожденному.