Повстанец II
Шрифт:
Любопытно… Надо обязательно узнать, что за груз переправляет Луньес и почему так скрытно. По крайней мере для себя я теперь выяснил, что родам и местным авторитетам не просто моча в голову ударила, когда они решили устроить покушение на Селию, после чего сразу напасть на ее укрепленную территорию.
Из теней коридора выскользнула знакомая гибкая фигура…
Двейн обнял ее, поцеловал сначала в губы, затем в лоб. На мгновение осмысленно заглянул в глаза, но после его взгляд снова стал неопределенным и погруженный в
Как же редко Двейн думал о ней. Ларавель вздохнула, прижимаясь к его торсу. Ей, как и каждой женщине, хотелось большего от своего мужчины.
Каждый раз замечая его внимание — сердце девушки начинало биться чаще. Никто никогда не был с ней нежен также, как и он. С самой первой встречи. Казалось, он понимал ее без слов.
— На днях тебя будет ждать приятный сюрприз, — шепотом сказала она. — Я знаю, как забрать часть груза с твоих плеч.
При слове «груз» Двейн бросил на нее внимательный, слегка подозрительный взгляд, затем улыбнулся будто чему-то своему, но расспрашивать не стал.
— Буду ждать, Вэль… Буду ждать. Идешь? Поужинаем?
— Я тебя догоню… Мне нужно переговорить с Селией.
— Только не ссорьтесь, — кивнул он и ласково провел рукой по ее спине, прежде чем уйти.
Двейн действительно ей доверял. Она не хотела его разочаровать.
Ларавель проводила его фигуру влюбленным взглядом, внутренне удивляясь: менее чем за месяц его спина стала еще мужественнее и шире. Ранее волевой взгляд был заключен в худом юноше, которого словно годами морили голодом; теперь… теперь он набрал веса и мышц не только в переносном смысле. Даже его рост, кажется, увеличился.
Следующие мысли заставили Ларавель слегка покраснеть. По ощущениям, «там» тоже стало «больше».
Она поправила одежду, подозрительно оглянулась по сторонам и наконец направилась к коридору, ведущему в подвал, который охраняли двое вооруженных бойцов Селии.
Им предстоял довольно… интересный разговор. Ларавель хотела вывести ее на чистую воду.
Лица казались расслабленными. Две женщины не моргая уставились друг на друга. Алые глаза против жгуче черных. Словно две хищницы. Обе имели боевой и совсем не простой нрав, который они старались не показывать перед Двейном, поскольку неосознанно чувствовали, что за такое он их по головке точно не погладит.
Даже если сильная женщина возжелает находиться рядом с сильным мужчиной — последний никогда не потерпит, чтобы она слишком вольно обращалась с силой по отношению к нему. Иначе никакой он не сильный мужчина, а слабак. На эмоциональном уровне любая женщина это чувствует, пускай и неосознанно. Это был своего рода закон природы, человеческого социума и взаимоотношения полов в частности.
Ларавель боком уселась прямо на стол, показывая тем самым зубки и отношение к субординации. Селия даже глазом не моргнула, она была спокойнее воды в безветренную погоду. Она скрестила пальцы на уровне груди и давяще облокотилась на стол, исподлобья рассматривая зашедшую
Глава 5
Ранее их первое знакомство прошло не самым доброжелательным образом. Время будто остановилось и сейчас происходило продолжение… Самое интересное — обе женщины совсем не излучали друг к другу неприязнь. А до этого даже дежурно раскланялись: Ларавель чинно постучала, спросила разрешение войти, а Селия без вопросов впустила ее, сказав присаживаться.
Ларавель сменила положение, оказавшись совсем рядом с Луньес, и снова присела на краешек стола. Словно на краешек лезвия. Словно сама стала лезвием, лежащим на краешке стола.
Им предстоял откровенный разговор.
— Да, Лара? Ты что-то хотела сказать? — равнодушно спросила Селия, продолжая играть в гляделки, и не успела прикусить себе язык, как у нее вырвалось. — Мы с Двейном обсуждали очень важные дела, и у меня тоже еще очень много дел… не могла бы ты поторопиться сказать, зачем пришла.
— Мы ночью обсудим, какие у вас были дела, не переживай, Сели, — парировала Ларавель и бархатно улыбнулась.
Уголок рта Луньес дернулся:
— Я знаю, что у вас с Двейном… близкие отношения. Тебе не обязательно об этом упоминать каждый раз при нашей встрече. Это какой-то подростковый комплекс? Чувство собственничества?
Ларавель провела пальчиком по столу:
— Нет, это чувство зависти… С твоей стороны. Я всего лишь наблюдатель. Наблюдаю реакцию.
— Я? Завидую? — хмыкнула Селия. — Всего лишь твои проекции.
— Неужели? — хитровато улыбнулась Ларавель. — Тогда что ты думаешь о Двейне как о мужчине?
— Ему я уже говорила, могу сказать и тебе: он слишком молод для меня… — равнодушно ответила Селия.
— Значит ты считаешь себя слишком старой и уже никому не нужной? — посмотрела на свои ноготки Ларавель.
С губ Селии уже готов был сорваться ответный выпад, но следующие слова Ларавель подавили его в зародыше.
— А Двейн так не считает, — сказала Ларавель, серьезно посмотрев собеседнице в глаза. — Ни что он слишком молод, ни что ты слишком стара.
— Это он сам тебе сказал? — прищурилась Селия.
— Нет, но я хочу раскрыть тебе одну тайну: у меня очень развита эмпатия. Даже Двейн не подозревает насколько. Если захочу, я могу читать эмоции окружающих почти как открытую книгу. Особенно находясь вблизи. Вот как сейчас, — она протянула руку и легонько цапнула кисть Селии. — От меня мало что можно утаить.
— Способности звелинга? — едва скривилась Селия, целая гамма эмоций промелькнула в ее душе, она попыталась их скрыть, но они подло вырывались наружу.
Ларавель слегка улыбнулась и мягко ответила:
— Верно… Сейчас ты испытала одновременно множество чувств. Досаду. Любопытство. Восхищение. Настороженность. Совсем чуть-чуть неприятия… Наверное, врожденно свойственное почти всем людям по отношению к звелингам. Мутантам. Я всю жизнь прожила среди обычных людей, поэтому знаю, о чем говорю.