Повстречай меня во тьме
Шрифт:
"Слова могут стать стихотворением, песней или даром. Они также могут быть угрозами, ложью и нарушенными обещаниями. Ты просто должен научиться видеть разницу".
– Кейс
–
– спрашиваю я у Сидни. Она закрылась в себе, как обычно. Но девушка снова разговаривает вслух, а это уже хорошо.
– Да, это я всегда ухожу.
Ее уже нет. Не уверен, что ей есть что еще мне рассказать, и даже если она расскажет, все ее слова могут быть выдумкой.
Я был в армии четыре года. Этого было достаточно, чтобы все во мне изменилось. Я покинул Южный Бостон странным ребенком, наделенным разумом, который бы хотели многие мужчины, и телом, созданным для формирования тренировками.
Я первый признал себя больным и извращенным. Меня вышвыривали из каждой местной школы. Я отсутствовал на занятиях неделями, а то и месяцами. Я - пятно на графике каждого социального работника, которому не посчастливилось со мной столкнуться. И вот я все еще здесь. Играю в игры.
Знали ли они, что так выйдет? Подозревали ли MIT, Гарвард и Кембридж, что из меня выйдет?
Конечно, да. И поэтому они хотели принять меня в свои ряды.
А если люди хотят вас, то лучшее, что вы можете сделать, это повернуть в другую сторону и выбрать иной путь.
Мои ноги привели меня в армию. Одна вербовка, тест на пригодность и одно ебаное задание - не в пустыне, нет. В Штатах. Там, где я проделал все свои полевые работы. Там, где нес свою настоящую службу.
Это все и сделало из меня того парня, что перед вами сегодня.
Они совершили так много ошибок со мной. Во-первых, приняли в армию. Им известен исход ситуации, когда кто-то похожий на меня появляется на войне и может владеть оружием, но при этом не имеет достаточно власти, чтобы эффективно ее использовать. Хорошего не ждите.
Они расклассифицировали меня шесть раз за первые месяцы после начала службы. И гадили в свои чертовы трусы, после каждого моего повышения. Мэррик,– говори они. Мэррик Кейс - именно тот человек, что нам нужен.
Гаррет МакГоверн тоже был именно тем. Мы похожи с ним во всем, что касается профессионального ведения войны. Но в одном важном аспекте мы разнимся.
Я работаю один. В некоторых миссиях в виде исключения могу попросить помощи у друзей. Но все же работаю в одиночку. Я не командный игрок.
Не думаю, что им вообще когда-то приходило в голову, что я уйду. Не после нашего совместного успеха. Не после того провала. Что вообще в их понимании провал? Просто временная неудача.
Думаю, так же был воспринят и мой уход. Просто временная неудача. Потому что, по сути, они же и принимали меня потом на новую работу, только в роли гражданского. Раз за разом, раз за разом.
Но в последний раз? Тот раз, когда меня отправили спасти Сидни, а я вместо этого спас Сашу? Это разрубило все связывающие нити.
Две девушки.
Сидни здесь скорее сопутствующий ущерб. Она всего лишь пешка. Она слабая и жалкая во всех смыслах, в которых Саша сильная и смелая.
В тот день я сделал правильный выбор. Саша была моим правильным выбором. Сидни просто пережиток, который нужно выбросить под ковер.
Но эта работа так и осталась не законченной. Она не прекратилась в тот день, когда я оставил Сидни. И не закончилась, когда я помог Саше отомстить. И даже когда я украл сотни миллионов долларов из их чертовых глубоких карманов, все не завершилось.
Однако, конец близок. Вот он. Мой финал. И финал Сидни.
Она шевелится на кровати, и я знаю, что девушка снова очнулась. Это ее дрейфование в темный мир говорит мне однозначно лишь о том, что они проделали с ней отличную работу. Она не выдала мне ни кусочка стоящей информации. Ее слово для запуска механизма сброса несущественно в долгосрочной перспективе. Оно годится лишь в роли первого шага. Но стоит ли Сидни всех шагов между первым и победой?
Я сомневаюсь.
Она переворачивается и кладет руку на свою ногу. Я сажусь на кровать, закуриваю сигарету и обдумываю все варианты еще раз. До того, как она сбежала, я видел столько возможных исходов всего этого. Но теперь осталось только два из них.
Либо я позволю ей жить. Либо позволю умереть.
Если я позволю ей жить и попробую вернуть ее в реальность, я получу не совсем достоверные данные. Совсем ненадежные, я бы сказал.
Если же позволю ей умереть, как только все будет кончено, я смогу взять все, что удалось вытянуть из нее, и позже обдумать всю эту информацию, отбросив ненужное.
Ее рука скользит по моей ноге и хватается за член.
Я реагирую. Мне нравится сексуальная Сидни даже больше, чем могу себе признаться. Я хватаю ее руки и переворачиваю девушку на живот. Она хнычет, но не от боли или страха.
– А вот теперь я трахну тебя жестко, Сид.
"Мне нравится жало реальности. Оно напоминает мне о том, что у меня нет ни над чем власти".
– Сидни
Сид.
– Не называй меня...
Его рука оборачивается вокруг основания моего горла, не лишая воздуха, но прекращая все протесты.
– Давай подведем итог, Сидни. Я расширю твои границы. И ты будешь умолять меня о большем. Это понятно?