Повторим медовый месяц
Шрифт:
Она снова вспомнила ту ошеломляющую встречу с его отцом Джеймсом. Блэкуэллы были известной и состоятельной ванкуверской семьей, которую часто называли «старые деньги».
В тот вечер, неделю назад, Блоссом и Джо были приглашены на ужин в поместье Блэкуэллов-старших в элитном районе Ванкувера.
Ей казалось, что она понравилась родителям Джо, Джеймсу и Селии. И все же Джеймс стоял за дверью ванной, когда она вышла, как будто ждал ее. Выражение его лица явно говорило: «Я знаю, что ты задумала».
Она была настолько ошеломлена,
Блоссом тряхнула головой, отгоняя неприятное воспоминание, и вошла в ресторан под неодобрительными взглядами ждущих своей очереди людей.
Высокая ухоженная дама средних лет в строгом черном костюме и с ниткой изысканного жемчуга поднялась из-за стойки администратора, одарив ее вопросительно-неодобрительным взглядом, в котором явно читалось: «Кто такая? И почему позволила себе войти без очереди?»
В этот момент Блоссом наконец поняла, почему ее била дрожь. Внутренний голос подсказал: «Ты здесь не ко двору, самозванка».
И выражение лица отца Джо говорило на прошлой неделе о том же.
Блоссом собралась, сделала глубокий вдох и, пристально взглянув на даму-администратора, уверенно произнесла:
– Я Блоссом Дюпон.
Дама презрительно ухмыльнулась краем ярко-красных губ, словно Блоссом представилась стриптизершей. А Блоссом между тем продолжила:
– Меня ожидает Джозеф Блэкуэлл, – и после короткой паузы добавила, не удержавшись: – Мой жених.
Ухмылку с лица распорядительницы словно ветром сдуло, а в глазах читался немой вопрос: «Почему он выбрал именно тебя?»
Блоссом и сама не раз задавалась тем же вопросом всю помолвку.
– Я вас провожу… – проблеяла дама.
– Спасибо, не стоит. Я его вижу, – прервала ее Блоссом, гордо прошествовав мимо обидчицы в зал.
В душе она прекрасно понимала администраторшу. При виде Джо ей всегда хотелось себя ущипнуть, чтобы убедиться, что она не грезит наяву.
Сегодня ощущение желания, сопровождаемое восхитительным трепетом в сердце, было как никогда острым. Через шестнадцать дней этот мужественный красавец-миллиардер станет ее мужем.
Блоссом восхищалась Джо еще и потому, что он не хотел почивать на лаврах своей семьи. Он сам сколотил состояние упорным трудом и мозгами, создав одну из самых известных в мире компаний по разработке программного обеспечения.
Он пользовался своим богатством с уверенной непринужденностью человека, который на меньшее и не рассчитывал. В то время как Блоссом приходилось работать над собой, чтобы выглядеть соответствующим образом, а для Джо элегантность и хороший вкус были так же естественны, как дыхание.
Сегодня на нем были джинсы, белая льняная рубашка с расстегнутым воротом и темно-серый пиджак. Даже без этикетки крой и качество этой одежды кричали о дороговизне и самых лучших мужских брендах в мире. Джо вполне мог стать лицом
Мягкий свет играл в его идеально подстриженных светло-каштановых волосах с золотистым отливом и выгодно подчеркивал аристократический профиль: прямой нос, высокие скулы, едва заметную ямочку на волевом подбородке. Он изучал меню, но, словно почувствовав, что за ним наблюдают, внезапно поднял глаза. Улыбка тронула его чувственные губы, обнажив ровные белые зубы. Блоссом почувствовала знакомый внутренний трепет.
Вот он, ее жених. Через две с небольшим недели она станет миссис Блэкуэлл.
Она наслаждалась тем, как он смотрел на нее с мужским одобрением во взгляде. Глаза Джо были зеленого оттенка, более глубокого, чем у самого ценного нефрита, и, казалось, искрились изнутри. Она была почти уверена, что именно то, как темнели его глаза, когда он смотрел на нее, понравилось ей в первую очередь. Внезапно Блоссом почувствовала огромную благодарность Блисс за наряд, который та для нее выбрала.
При ее появлении Джо встал из-за стола, обнял ее за плечи и расцеловал в обе щеки.
– Ты потрясающе выглядишь, – отметил он таким глубоким, таким знакомым, таким чувственным голосом.
Его взгляд задержался на ее соблазнительных губах.
А потом он сдался и последовал долгий поцелуй.
Блоссом едва стояла на ногах, когда он неохотно оторвался от ее губ и подвинул ей стул, на который она с облегчением опустилась.
– Извини, – улыбнулся он виновато, – не смог сдержаться.
– Спасибо, – пробормотала Блоссом, – но ты и сам неотразим. На тебя все заглядываются, включая распорядительницу.
Джо бросил безразличный взгляд в сторону стойки и пожал плечами. Для него существовала единственная женщина – Блоссом.
– Итак, как прошло рабочее утро? – поинтересовался он, накрыв ладонью ее руку.
– Много работы, особенно сейчас.
– Поэтому я уже просмотрел меню, чтобы не тратить время зря, и решил, что тебе может понравиться круассан с сыром бри и грушей. Я угадал?
Надо же, какой предусмотрительный у нее жених. Вот в каком мире она оказалась. А ее ли это мир? В душе снова шевельнулся червячок сомнения.
«Берегись, – твердил внутренний голос. – Грядет буря».
– Звучит заманчиво, – заметила она, надеясь, что ответ прозвучал бодро и весело, а не слегка встревоженно. – Ты такой заботливый.
Он улыбнулся ей, но Блоссом всегда была настороже и что-то заметила в его улыбке. Усталость? Она и сама измотана до предела. Но скоро все усилия окупятся сторицей.
– Ты можешь поверить, что уже виден свет в конце тоннеля? Шестнадцать дней, – бодро сказала она. И снова почувствовала что-то натянутое в своем нарочито веселом тоне.