Повышение по службе
Шрифт:
Единственная загвоздка заключалась в том, что я не видел возможности осуществить свой план без убийства. Я сидел у реки до темноты, но так и не сумел найти выход. В конце концов я пришел к выводу, что большие ставки заслуживают и большого риска. К тому же Арнольд Стронг никогда не вызывал у меня особой симпатии и любви.
Моей первой проблемой было избавиться от Арнольда так, чтобы его не сразу хватились. Явно, что график моих действий будет зависеть от того, как, когда и что будет делать Арнольд в выходные. На плане можно смело будет ставить крест, если, к примеру, в субботу вечером в банке вдруг решат устроить ему торжественные проводы, а он на них
— Это Мел, Арнольд. Сдается мне, что за мной все же маленький должок. Хочу угостить тебя прощальным ужином. Если, конечно, у тебя все выходные не заняты проводами.
— Нет, с работой все в порядке, там меня проводили еще в прошлую субботу. Но на выходные я уезжаю из города.
— Вот как? — притворно удивился я. — Ты ведь, кажется, говорил, что уезжаешь из города только в понедельник.
— Так оно и есть. Очень хочется в последний раз съездить на рыбалку на Бемус-Лейк. Пару часов назад я продал машину, но новый владелец вошел в мое положение и разрешил мне оставить ее до понедельника. Я отправляюсь на озеро завтра после работы, а вернусь в воскресенье вечером. Но боюсь, тогда мне будет, сам понимаешь, не до праздников. Поезд отправляется в половино шестого, так что вставать придется рано.
— Ну, тогда ужин отпадает, — расстроился я. — Насчет рыбалки я тебя отлично понимаю. С кем собираешься рыбачить?
— Ни с кем. Один.
Пока все складывалось идеально.
— Тогда счастливой рыбалки, — пожелал я ему.
— Спасибо, — поблагодарил он. — И спасибо за приглашение, хотя я и не смогу его принять.
Положив трубку, я задумался. Спать я отправился только под утро, когда план был готов во всех подробностях.
В пятницу утром я купил в спортивном магазине тяжелую гирю и крепкую веревку и положил их в багажник. На тот случай, если Арнольд Стронг в свой последний рабочий день решит уйти пораньше, чтобы побыстрее уехать на рыбалку, я решил держать его под наблюдением. В два часа дня я был уже у банка.
В начале шестого Стронг вышел из банка с пухлым портфелем в руках, сел в машину и отправился домой. Подъехав к его дому, я увидел, что двери гаража открыты и машина стоит внутри.
Мне пришлось звонить около двух минут, прежде чем он открыл дверь.
— Я был наверху, — объяснил Стронг, немного удивленный моим приходом, — собирал вещи. Извини, что заставил тебя ждать. Входи.
— Не обращай на меня внимания, — улыбнулся я. — Просто зашел попрощаться. Кто знает, когда мы теперь увидимся.
— Я как раз закрывал последний чемодан, когда ты позвонил, так что ты мне нисколько не помешал. К сожалению, не могу предложить тебе выпить. В доме осталась только мебель.
— Ничего страшного, — успокоил его я. — Ты один? Никого не ждешь?
— Нет, — он озадаченно посмотрел на меня. — Я собирался через пятнадцать минут уезжать.
Когда Арнольд отвернулся, я выхватил из кармана дубинку и что есть силы ударил его по затылку. Он рухнул как подкошенный. Я нагнулся и проверил пульс. Мой деверь не дышал, он был мертв.
Его бумажник был набит документами. Физическое описание на его водительском удостоверении не очень соответствовало моей внешности, но на него, кроме легавых, никто никогда не смотрит. Встреча же с легавыми в мои планы не входила. Помимо документов, в бумажнике лежало немногим более двухсот долларов.
Я переложил свой бумажник во внутренний карман
Затем я спустил на первый этаж вещи и быстро раздел Арнольда. Попробовав чемоданы на вес, сунул одежду в тот, что был полегче. Но как ни старался, пиджак и туфли никак не помещались. Пиджак я с большим трудом затолкал во второй чемодан, а туфли бросил в портфель.
Я не без труда дотащил его до машины. Труп положил в багажник, предварительно привязав к нему гирю, а вещи — на заднее сиденье.
В полночь Ривервью-Пойнт-Бридж обычно пуст. Я остановился посреди моста и вышел из машины. Сначала я избавился от трупа Арнольда Стронга, следом за ним в воду полетели чемоданы и портфель. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что меня никто не видел, я сел в машину и спокойно уехал.
В час ночи я уже лежал в постели у себя дома. В субботу утром я продал свою колымагу и оставшееся до понедельника время учился расписываться, как это сделал Арнольд на водительском удостоверении.
В воскресенье вечером я предупредил домохозяйку, что съезжаю. Без четверти пять утра за мной и двумя чемоданами заехало такси, и мы отправились на вокзал.
До Леверета было восемь часов езды. Делать мне было нечего, и в голову лезли неприятные мысли. Предположим, в банке работает какой-нибудь клерк, который раньше жил в Мидуэй-Сити и знает в лицо меня или Арнольда? А что мне делать, если кому-то из совета директоров придет в голову навестить отделение в Леверете? Меня могут разоблачить даже в том случае, если кто-то из правления или Мидуэя решит позвонить в Леверет и поговорить с Арнольдом. У нас с ним совсем разные голоса.
Скорее всего я бы отказался от идеи ограбления, если бы не убил Стронга. Сейчас же мне во что бы то ни стало нужно было уехать из Америки, и я был полон решимости уехать не нищим, а обеспеченным человеком.
Я кое-как успокоил себя и решил проводить в банке как можно меньше времени. Свое первое появление на работе следует отложить как минимум до вторника. Сразу же после того, как узнаю комбинацию и ключи, сразу притворюсь больным и буду сидеть в гостинице до последней минуты…
Стелла Маршалл, главный бухгалтер отделения «Нэшнла» в Леверете, оказалась чопорного вида некрасивой женщиной средних лет. При виде меня она нисколько не удивилась, и это меня здорово успокоило. Я был на шесть лет моложе Арнольда, а его возраст скорее всего был известен персоналу банка. Наверняка они уже обсуждали своего нового начальника, и она должна была обратить внимание на то, что я выгляжу моложе. Значит, она или не относится к наблюдательным людям, или решила, что я очень хорошо сохранился для сорокапятилетнего мужчины.
Я пожаловался на простуду, и мы поехали в гостиницу. Стелла предложила заехать за мной во вторник утром, но поскольку до банка было всего полтора квартала, я сказал, что лучше пройдусь пешком.
На следующее утро ровно в девять я был в банке. Рэймонд Бурк, главный кассир и мой заместитель, был худощавым очкариком лет тридцати пяти. После ознакомительной экскурсии по моим новым владениям он завел меня в кабинет управляющего, вручил связку ключей и показал, какие от хранилища, а какие от здания. Всю экскурсию я через каждые пару минут громко сморкался, чтобы он знал, что у меня сильная простуда.