Пояс Ориона
Шрифт:
Они вернулись в кухню. Герман потёр затылок – голова начинала болеть как-то снизу, от шеи. – Ему хотелось скорей уехать отсюда, вернуться в «Шератон», съесть двойную порцию огненной ухи, выпить рюмку водки, завалиться на чистые простыни и спать до часу дня.
Но его жена искала собачий корм.
В самом углу кухни, за холодильником, обнаружился справный дубовый бочонок с плотной крышкой. Тонечка потянула, крышка открылась не сразу.
– Нашла!.. Саш, притащи с улицы миску!.. Она возле
– Налей ему виски, – буркнул Герман, распахивая дверь. – Собака наконец выпьет!
– Уличные собаки, – вслед ему проговорила Тонечка, – зимой едят снег, а виски они не пьют! И воду они тоже не пьют! Им хватает снега!
Миску с едой она вынесла сама, чтобы послушать, как пёс станет радостно и упоительно хрустеть, и, понаблюдав немного, вернулась в дом.
– И всё-таки, куда мог деться нож? Кто его взял?.. И зачем?..
– Может, поедем? – попросил Герман, чувствуя, что малодушен и жалок. – Ну сил никаких нет, Тоня!
– Поезжай, – тут же откликнулась Тонечка. – А я тут ещё побуду, потом выйду к магазину и вызову такси. Всего и делов!
– Я так и думал.
Некоторое время они молча копались в обломках и черепках. Герман сердито, а Тонечка задумчиво.
– Нет здесь ножа.
– Зато смотри, что я нашла!..
Она подняла с пола пухлый том, переплетённый малиновым, и стала дуть на обложку. С неё посыпались земля и мелкие стеклянные крошки.
– Мы станем читать вслух?
– Это альбом с фотографиями, балда, – сказала Тонечка. – Дивная вещь, таких давно ни у кого нет.
Герман вздохнул. Тонечка открыла первую страницу.
– Смотри, фотографии совсем новые! Прошлая осень, а тут Новый год. Везде даты стоят! Твой Кондрат любитель семейных альбомов?
– Я не знаю.
– А ты вообще что-нибудь про него знаешь?
– Я точно знаю, что он не мог убить жену, – заявил Герман. – Вот это я знаю!
Тонечка захлопнула альбом и сунула его в рюкзак.
– Дома посмотрим, – решительно проговорила она. – Саш, я схожу на второй этаж, ладно?
– А там тебе что понадобилось?!
Она пожала плечами.
– Ну, просто посмотреть. Мы же должны понимать, как они жили! Вдруг у них разные спальни и всякое такое.
– Да какая нам разница, какие у них спальни?! – почти зарычал Герман. – И вчера Кондрат наверх не ходил! Он лазал в подвал за яблоками! И вообще, давай уже поедем отсюда!
Тонечка с сочувствием поцеловала его в щёку, выбралась в коридор и зажгла свет.
И тут же позвала негромко:
– Саша…
Он моментально подскочил к ней – голос не обещал ничего хорошего.
– Смотри, – теперь она шептала. – Вон, на третьей ступеньке.
Герман отсчитал ступеньки. На третьей
Он посмотрел на жену.
– Наверху кто-то есть, – прошептала она, и глаза у неё округлились. – Это снег. По лестнице прошёл человек, с ботинка отвалился снег и растаял.
Он даже не стал спрашивать: ты уверена? Он сразу понял, что она права.
…Чёрт возьми, чего-то в этом роде он и ожидал! Всё сразу пошло наперекосяк, недаром ему так отчаянно хотелось отсюда уехать!
Он отстранил Тонечку с дороги и стал подниматься по лестнице.
– Саша, стой! Не ходи!
Но он не слушал. Она догнала и вцепилась ему в рукав:
– Стой, мы не знаем, кто там!..
Он оторвал от себя её руку и пошёл дальше, прикидывая, где может быть выключатель. Нужно сразу зажечь свет!.. Если на втором этаже кто-то есть, значит, он давно их слышит и видит. И он готов!..
– Тоня, не ходи за мной!
Он перемахнул сразу через две ступеньки, нашарил выключатель, вспыхнул свет.
Возле чёрного провала распахнутой двери стоял наизготовку человек с длинным ножом в руке.
– Не подходи, – негромко сказал он, и свет блеснул на лезвии. – Я не дамся.
– Тихо, тихо, тихо, – быстро проговорил Герман. – Ты кто? Как ты сюда попал?
– Прочь с дороги, – приказал человек. – Ну?!
И головой вперёд, как в воду, кинулся на Германа. Тонечка взвизгнула.
– Стой, кому говорю! – Герман перехватил руку с ножом, выбил, нож дзинькнул и покатился. Человек дёрнулся, вывернулся, странно извиваясь – в руках у Германа осталась куртка, – и помчался к лестнице.
Какое-то молниеносное движение, сдавленный крик, и человек кубарем покатился вниз.
Герман ринулся за ним, следом Тонечка.
Человек сидел на полу возле лестницы, держался за локоть и скулил.
– Вставай, – сказал ему Герман. – Или ты ноги переломал?
Незнакомец неуклюже поднялся.
Тонечка подумала, что все драки в сценарии нужно срочно переписать. Нынешняя возня с незнакомцем так отличалась от киношных драк! Неприлично писать такие глупости, которые она писала до сегодняшнего дня. В жизни так не бывает…
– Иди туда, – Герман подтолкнул человека к кухне и повернулся к жене: – Что ты сделала? Почему он упал?
Тонечка пожала плечами с независимым видом.
– Подножку поставила, – сказала она и зачем-то отряхнула свитер. – Мы в университете всё время на «Динамо» бегали, и мне всё время подножки ставили. Я плохо бегала! И всё время падала. И решила тоже научиться и всем ставить!
– Молодец, – похвалил Герман. – Научилась.
Незнакомец стоял посреди кухни, ссутулив плечи и опустив длинные, словно обезьяньи, руки.