Пояс Рода
Шрифт:
— Вот моя печать! — она не узнавала свой голос. — Не бойся, маленькая, иди к нам!
Чудовище хищно бросилось, захлопав крыльями. Обожгло, клыки почти сомкнулись на шее… но вдруг оно обмякло и поменяло цвет. Потом снова оскалилось, но уже было ясно, что надо делать. Тонкие руки обвили страшную шею. Когти, правда, царапались… А, уже поздно бежать, да и все равно из пентаграммы не уйти… Она обнимала ее так сильно, как только могла, говорила какие-то глупости, как ребенку, которого надо успокоить. Вдруг все стало меняться:
И тут Хранитель возмутился:
— Ах ты… — и поднял дубину.
Тень метнулась обратно. Змея лежала без движения, но темная сущность выглядела вполне активной и агрессивной.
В круг стали втягиваться клубы черного дыма, принимающие самые разные очертания. Они окутывали сущность, которая приняла форму, повторяющую форму Криви. Встрепенулось, расправило крылья, и стало видно, как струи огня пробежали по жилам…
Воины рванулись было в круг, но капеллан махнул то ли плащом, то ли крылом, и прогремел:
— Назад! Не выпускайте их! И не трогайте!
Хранитель дубиной замахнулся на свою свиту, которая тоже было ломанулась в круг:
— Не лезть! Згоняйте, кто не попался!
А это что, ей кричат, что ли?
— Лови ее!
Но она и сама шла навстречу. Хотелось убежать, но вдруг подумалось: а сколько же оно мучается здесь? Попросить за нее?
— Отпустим ее! Она — то, что она есть! Пусть идет домой! Ей же плохо!
… Свет… после смертельного холода… свет и чувство чьей-то благодарности. И волк лижет ее прямо в лицо. Что это было?
Все они — уже у источника, но там еще куча народа: местные элементали, наверное. Хранитель деловито полощет Змею в ручье. Оторвав взгляд от бурлящей желто-серой воды, похожей на кипящую серу, он буркнул:
— Работай иди! Разлеглась тут!
Вот сволочь!
С трудом поднялась. Руки горели. Все нутро — тоже. Взгляд упал на огромный пень. Его тут не было. А, зато он был в том сне. Ну, точно: и свечи, и люди, и записки… писать трудно… Но тут знакомая рука накрыла ее руку. Сил прибавилось. Она строчила, строчила, меняла перья…
Мельком поглядела на Хранителя: тот так же с остервенением сосредоточенно полоскал чудовище, как ребенка, выпачкавшегося на улице. «Как у него сил хватает?»
Он словил взгляд:
— Давай, давай, не симулируй. Ага, по-нашему-то труднее, да? Это тебе не в медитации сидеть! Ручками работай, работай! Я вас, блин, научу родину любить… и тебя тоже… Баба есть баба! Упала, лежит! Таскай их тут! Наделают, большие и просветленные всякие, делов, а мне потом таскай их, возись! Тьфу! И в морду дать некому!
Змея жалобно повизгивала обоими ртами и трепыхала крыльями.
— Терпи! А то брошу, — сказал он и снова окунул ее в источник. Вокруг метались белые тени, похожие на девичьи. Они пугливо перескакивали,
Хранитель отмахнулся от них и продолжил:
— И что теперь делать? У нее ж силы нет! Нюни пораспускали: не трогай, пожалей! Проще надо быть! Топором, дубиной хрясь! А силу забрать. Пожалей… Добрые, бл… все… А в дерьмо некому лезть, все великие! Снова подставили. Ну глянь: она ж совсем дохлая! Домой ее теперь к себе везти или на дачу?! Ты мне скажи, ведьма хренова! На хер мне такая родня… — сварливо добавил он.
Стало смешно. Но тут вышел капеллан. Он сиял.
— Да ладно вам, господин Хранитель! Все хорошо… почти. Правда, придется теперь, действительно, за ней, или за ними, присмотреть. Да и почистить и восстановить все. Но это только дело времени. А мы с Магистром попрощаться пришли. Мы дежурство свое сдали. Другие воины теперь, другие люди. Мы уже отстали от жизни. Устарели морально. Нужен ап… апгрейд… Долгие проводы — лишние слезы, как это по-вашему. Судьба довольна, Пояс плетется, Кривь поправится… наверное. Поклон вам. И прощайте. Но нам еще нужна ваша помощь!
— Некогда ей! Видишь, сколько народу еще!
— Это недолго! Отпустите нас!
…Они поднялись легко и свободно, осветив всю поляну светом.
Навстречу им плеснули молоком мягкого света Плеяды…
Очнувшись в комнате, она не сразу поняла, что уже утро. Чудесное летнее утро.
Купаться! Вода была теплой, как молоко, и такого же цвета.
Вся честная компания, за исключением Хранителя, уже сидела за завтраком.
— Жаль, что вас не было, когда вышли Плеяды! — проговорил один из Гуляк. Были зарницы разноцветные и такая благодать… даже комары кусать перестали! А вы не выспались? И что у вас с руками?
Руки, действительно, были в ссадинах и ожогах.
— Да… кирпич в камине выпал. Со страху его на место голыми руками поставить хотела… пройдет…
Вывалился из своей берлоги Хранитель.
— Чего расселись? А заниматься? А ну, быстро на источник заниматься, бездельники! Девчонки тоже. А то жрать, что ли, приехали? Семинар тут у меня или что? А ты опять мне тут дерьмократию разводишь? — и он расхохотался громким веселым смехом.
Потом потянулся, тяжело опустился на лавку, оглянулся вокруг и довольно пробасил:
— Хорошо… Посмотри, как хорошо!.. А тебя… зашибу когда-нибудь, — и снова заржал.
Что это было? — подумалось. В голове пронеслось: «Домой! Тебе нужно домой!»
Телефон говорил, что вызываемый абонент недоступен… появилось отчетливое чувство беды…
Сборы продолжались недолго.
XXVIII
Домой пока не надо, это точно. Да она и так знает, что там все перерыто.
Еще успеет разыграть удивление и возмущение по этому поводу. Сейчас на это нет времени.