Появление темного и голодного бога. Прыжок во власть
Шрифт:
Шквал осколков подхватил корабль, разметал щиты и швырнул крейсер-разведчик в огромную бездну космоса. Половина кораблей пропала с экранов сканера, превратившись в руины под каменным градом останков Малого Танатоса.
– Давай! – крикнул Энгус.
Преодолев инерцию ускорения, Ник пригнулся к пульту и нажал на несколько клавиш. За несколько метров до огромного обломка скалы «Труба» вошла в контактное поле и исчезла в гиперпространстве.
Уорден
После взрыва в штаб-квартире полиции Концерна Диос был вызван к Холту Фэснеру. Его попытка
Если бы Диос был подвержен тщетным и сентиментальным сожалениям, он проклял бы наивность и слепой идеализм или, возможно, самонадеянные амбиции, которые побудили его пойти на службу к Холту Фэснеру. Однако он не относился к людям такого типа. Печально пожав плечами, Уорден занялся своей работой. Время и опыт внесли перемены в природу его мотиваций. Наивность, если она и была, испарилась, слепой идеализм рассеялся, и амбициозность исчезла. Тем не менее он по-прежнему занимался тем, ради чего первоначально возглавил службу безопасности ККР, а затем и полицию Концерна рудных компаний.
Он верил, что люди, осознавшие проблему, могли решить её. Он понимал, что нельзя ожидать преданности делу от тех, кто не видел нужды в подобном качестве характера. И поэтому Уорден заменял нерадивых работников такими мужчинами, как он сам, и такими женщинами, как Мин Доннер. На ранних этапах деятельности он считал свои убеждения замечательными – вероятно поэтому и казался столь самонадеянным. Но позже Диос осознал, что Холт Фэснер использовал их для манипуляций им.
К сожалению, Уорден не мог переделать себя. Да, ему не хватило мудрости, чтобы защитить свои убеждения от применения их против него самого. Но разве стоило из-за этого отказываться от собственного мировоззрения? К тому же основная часть всех нынешних проблем была порождена его промахами – его компромиссами и недооценками. Эти компромиссы и недооценки оказались плодотворной почвой для замыслов Дракона. Он посеял туда зерна зла, и теперь Диосу предстояло разобраться с урожаем.
Вылетев на личном «челноке» со станции ПКРК, он направился к «домашнему офису» Концерна рудных компаний – орбитальной станции, откуда Холт управлял всем комплексом промышленных предприятий. После посадки Уорден попал под опеку вооружённого эскорта – «домашней охраны» Холта. Зная дорогу к центру станции, он мог бы пройти туда самостоятельно, но шестеро телохранителей без слов окружили его плотным кольцом и сопроводили в тот сектор, где великий Дракон – шутки в сторону – скрывался в своём логове.
Когда за спиной Уордена закрылись десятки дверей, когда включились защитные экраны и генераторы помех, превратившие апартаменты Фэснера в неприступную для шпионов крепость, Диос встретился лицом к лицу с человеком, который считался его наставником и создателем.
На каждом из таких свиданий Уордена охватывали недобрые предчувствия и страхи. «Оставайся спокойным, – говорил он себе. – Оставайся спокойным. Помни о том, что ты хочешь сделать».
Аура Холта Фэснера была искажена. Несмотря на свои сто пятьдесят лет, он выглядел моложе Уордена – и на первый взгляд здоровее его. В течение восьмидесяти лет из кожи,
Фэснер холодно улыбнулся вместо приветствия. Он сидел за столом, который, как и весь его офис, был уставлен терминалами, мониторами и средствами связи – не особенно дорогими, зато функциональными и удобными. Он впитывал в себя информацию, как живой мозг. Взмахнув рукой, Холт указал на кресло, стоявшее у стола.
– Садись, Уорд. Давай поболтаем.
Скрывая волнение, Диос сел и сложил руки на широкой груди. Позволив себе быть нетерпеливым в присутствии самого могущественного человека в космосе, он язвительно заметил:
– Надеюсь, это будет не просто беседа. Вы не стали бы отвлекать меня от работы по пустякам, особенно сейчас, когда произошло столько неординарных событий. У вас наверняка была серьёзная причина, иначе для общения со мной вы могли бы воспользоваться обычными каналами связи.
Холт сделал жест, похожий на пожатие плечами. Его аура звенела от напряжения.
– Ну хватит, Уорд, не смеши меня. Неужели ты так занят, что не можешь уделить мне несколько минут? Неужели ты хочешь сказать, что с головой ушёл в этот омут?
Он раздражённо хмыкнул.
– Что твои спецы узнали о кадзе? Какие новости приходят с Малого Танатоса?
Уорден выглядел бесстрастным, как египетский сфинкс.
– О каком омуте вы говорите?
Холт продолжал задавать вопросы:
– Какого чёрта ты решил посадить Годсена Фрика под домашний арест? Я не могу сказать, что он мне нравился, но парень справлялся со своей работой. А теперь по твоей милости его больше нет.
Дракон быстро заморгал. Движения век походили на дрожь.
– Я думаю, ты понимаешь, что он был бы жив, если бы не твой приказ.
– Да. Я понимаю.
Если бы Холт обладал глазным протезом Уордена, он увидел бы сгустки сожаления и бесполезного гнева, которые, как насекомые, копошились под кожей директора ПКРК
– И что? – настаивал Холт.
Диос развёл руками.
– Я хотел защитить его. Причины приказа были простыми. Я спросил себя, каким образом этот кадзе, атаковавший капитана Вертигуса, мог получить легальный идентификатор. Ответ напрашивался сам собой: где-то завёлся предатель. Он мог работать в одном из трёх подразделений – в службе безопасности РСЗК, в штаб-квартире полиции или здесь. При всём моём уважении к вам я исключил из этого списка моих людей.
– Но не моих, – заметил Холт.
Уорден кивнул.
– И не охрану совета. Хотя ваши люди находятся под большим подозрением. Судите сами. Мы с вами обеспечиваем оборудованием и амуницией все службы безопасности. Но количество ваших сотрудников несопоставимо с численностью совета и полиции. Чем больше людей, тем выше вероятность того, что один из них окажется предателем.
Он многозначительно взглянул на Холта и продолжил:
– Пока мы определяли источник идентификатора, я решил свести до минимума опасность, которой могли подвергнуться мои люди Вы спрашиваете, почему я ограничил свободу передвижения Годсена? Он был более уязвим, чем остальные, поскольку часто посещал Сака-Батор.