Появление темного и голодного бога. Прыжок во власть
Шрифт:
В целях дополнительной предосторожности охрана и техники имели строгий приказ хранить молчание о каждом случае, когда Уорден Диос пользовался данными помещениями. Если в такие моменты главу полиции разыскивала Мин Доннер, то истину скрывали даже от неё: «Нет, офицер! Мы его не видели!»
В результате Годсен не имел понятия о том, где находился Уорден. И, следовательно, не знал, в каком направлении развивались события, когда ему наконец удалось повстречаться с Диосом.
Уорден не был зловредным человеком, но он получил особое удовольствие от неосведомлённости Годсена. Неведение вело к замешательству –
Диос только что вернулся в свой представительский кабинет – огромный, роскошный и обычно бесполезный, поскольку он держал его только для случаев, когда демонстрация статуса была важнее собственно статуса. Не прошло и минуты, как секретарь проинформировала Уордена о том, что с ним хочет увидеться Годсен. Диос подошёл к огромному столу из красного полированного дерева – дерева, выращенного на гидропонной станции и стоившего баснословные деньги. Он устроился в кресле, которое перекатывалось на старомодных роликах. Стол и кресло, как и вся мебель в кабинете, были предоставлены ему несколько лет назад Холтом Фэснером в виде подарка в честь завершения строительства орбитальной штаб-квартиры полиции Концерна. Наверное, именно поэтому он старался пользоваться своим представительским кабинетом как можно реже. Но сегодня у него не было выбора.
Быстро просмотрев расписание дел на ближайшие часы, Диос включил интерком и попросил секретаря – женщину, которую он считал такой же отполированной и бесполезной, как мебель, – пригласить к нему Годсена Фрика.
Руководитель службы протокола тут же вбежал в кабинет. Встревоженный вид был ему не свойствен. Важная представительность, этакая невозмутимая надменность служили хорошим прикрытием для его интриг и любопытства, но не для маскировки тревоги и обиды. Благообразная голова в шапке белых волос, которая обычно придавала Фрику вид благородного государственного деятеля, теперь делала его похожим на великовозрастного юнца, пойманного за позорным актом содомии.
Видя его растерянность, Уорден получил ещё одну небольшую порцию удовольствия.
Однако это ничего не меняло. Благодаря искусственному глазу он всегда видел Фрика «насквозь». Этим Уорден отличался от своих высокопоставленных коллег. Хэши Лебуол мог предать вселенную, но не дать инфракрасному взгляду Уордена ни одного намёка. Однако он не был прирождённым иудой – просто Хэши не делал никаких различий между уровнями своей природной двуличности. По контрасту с ним Мин Доннер выделялась чистотой помыслов и преданностью делу. Годсен же выдавал себя столь очевидно, что Уорден не мог не замечать его «физиологических» намёков – любая интрига, любой запутанный мотив, любая фальшь проявлялись в ритме сердца, в потливости, в температуре и ауре тела.
Каждый раз, общаясь с руководителем службы протокола, Диос знал, что должен быть готов к последствиям их разговора. И эти последствия могли простираться от пассивного противодействия Фрика до активного вмешательства Холта Фэснера
Это было бедствие. Тем не менее Уорден мог учитывать, планировать и использовать его.
– Прошу вас, присаживайтесь, – небрежно сказал он. Из-за того, что Фрик ему
Годсен, казалось, не замечал антипатии начальника. Как только дверь закрылась и индикаторы показали, что видеокамеры в кабинете не активированы, он опёрся ладонями о блестящую поверхность стола и, придав себе самоуверенный вид, произнёс:
– У меня к вам серьёзный разговор. Моя задница сейчас на раскалённой сковородке.
Его показной апломб был неубедительным. Голос дрожал от напряжения, а не рокотал с обычной ленивой надменностью.
Уорден развёл руками в жесте беспомощного сожаления.
– Как я понял, он остался недоволен вами? Но вы всегда могли переадресовать его ко мне.
«Им» в этом контексте мог быть только один человек. Однако Годсен не стыдился своей несоразмерной верности Холту Фэснеру. Торопливо, но без малейшего раскаяния, он ответил:
– Вы же знаете, я должен был информировать его. Во-первых, не вы нанимали меня на эту работу, а он. И именно Фэснер даст мне указания Неужели вы ожидали, что я проигнорирую сей факт? Во-вторых, на нашей станции не найдётся никого, кто отказался бы принять звонок от шефа.
Последнее утверждение было весьма некорректным. Мин Доннер и Хэши Лебуол не признавали какой бы то ни было власти за стенами штаб-квартиры полиции Концерна. Тем не менее Годсен верил тому, что говорил, и это было очевидно.
Уорден подавил желание ответить: «Я тоже даю вам указания». Вместо этого он спросил:
– Так что же сказал вам «шеф»?
– Он сказал: «О чём вы там, мать вашу, думаете, когда трубите на весь мир о побеге Термопайла и Тэвернера? Неужели вы не понимаете, какая шумиха сейчас начнётся? »
Годсен здорово имитировал голос Холта.
– И что вы ему ответили?
– Я сказал, что действовал согласно вашим непосредственным инструкциям.
От напряжения и досады аура Годсена лучилась тёмно-красным светом. Она разоблачала его показное хладнокровие.
– Я сказал ему, что мы сделали это для создания алиби Джошуа – для того, чтобы он мог обосновать свой прибытие на верфи «Купюра». И я отметил, что, на мой взгляд, вы приняли верное решение.
Флуктуация его ауры просигналила, что все сказанное – ложь.
– Риск вполне оправдан. Если верфи «Купюра» не поверят ему, то все наши усилия с Джошуа гроша ломаного не стоят.
Уорден пропустил эту реплику мимо ушей.
– А вы не упоминали о Морн Хайленд?
Так как в заданном вопросе содержалась угроза, голос Диоса прозвучал ещё учтивее.
– Разве вы не сказали ему, что, допустив утечку информации о нашей операции, я тем самым отказался от спасения Хайленд? Надеюсь, вы были красноречивы, описывая своё желание спасти её?
«А вернее, вывести из игры».
– Вы часто сетовали, что полиция получит серьёзную проблему, если кто-нибудь узнает о том, в какое положение мы поставили одного из наших лейтенантов. Разве вы не предложили Фэснеру настоять на изменении программы и объединить миссию Джошуа со спасением Морн?
Диос ждал правдивого ответа. И он сформулировал вопрос таким образом, чтобы извлечь из реакции Годсена как можно больше информации. Но инфракрасное зрение ничего не выявило. Фрик негодующе выкрикнул: