Пойманные под стеклом
Шрифт:
Тысячи вопросов вертятся на языке, но Алина снова ведет меня на выход. Мы проходим пару метров и выходим через стеклянную дверь. В помещении, в котором мы стоим, жарко, громко и очень многолюдно.
Здесь люди носят маски для дыхания и крутятся все в поту вокруг каких-то движущихся машин, поднимаясь и спускаясь, бегают, гребут или едут на велосипеде. Несколько из них кивают мне и Алине приветствуя.
Я уже видела такие машины в Куполе. Премиум использовали их, чтобы оставаться в форме.
— Разве ты не говорила,
— Да, но при этом ты должна оставаться в форме. И сильной. Крепкое сердце крайне важно при таких способностях как расслабление, — объясняет она.
— Но здесь внутри им нужно гораздо больше кислорода.
— Верно. Но по прежнему не так много как тебе. Каждый здесь потребляет разное количество.
Все зависит от того, как долго человек тренируется. Поэтому они носят маски для дыхания.
— Ясно, — говорю я, как будто это совершенно логичный и понятный мне мир.
— Окей, нам лучше пойти поесть. Мы едим в первой группе, вместе с Петрой. Поэтому нам лучше не опаздывать.
— Я не понимаю, как… — начинаю я.
— Большинство мятежников научились обходиться тем, что предлагает атмосфера, — объясняет Алина на ходу. — Это значит, что они могу гулять на улице без кислородных баллонов. Они конечно не могут пробежать марафон, но могут передвигаться в нормальном темпе и даже беседовать при этом. А самое важное, они могут жить повсюду.
— Министерство знает об этом?
— Они подозревают что-то. Поэтому хотят устранить нас. Можешь ли ты представить, что произойдет, если мы войдем в купол и расскажем им, что они на самом деле пленники?
— Вас застрелят, прежде чем вы начнете, — предполагаю я и Алина кивает. — Каждый человек в конечном счете может обойтись без искусственного кислорода? — спрашиваю я.
— Нет, не каждый: старики и больные люди никогда не смогут жить без кислородного баллона.
И для нас, кто жил в куполе это очень тяжело. Ты и я, мы нуждаемся в наших бутылках. Во всяком случае пока. За столько лет мы потребили такое огромное количество кислорода, что будем испытывать боль, если попытаемся обойтись меньшим. И это было бы опасно.
Возможно, даже смертельно.
Мы снова останавливаемся, на этот раз перед вращающейся дверью.
— Сними маску. В этом помещении достаточно кислорода, — объясняет Алина. — Если закружится голова, тогда ты можешь одеть ее.
Приблизительно пятьдесят людей сидят за длинным столом, который уставлен тарелками с едой. Алина подтягивает меня ближе к себе, и хотя я замечаю, что вдруг становится очень тихо и все смотрят на нас, я не могу ничего другого, кроме как смотреть на еду. Не могу отвести взгляд.
Там стоят миски с ягодами земляники, малины и еще каких-то, которые я знаю только из фильмов, но названия не приходят на ум. Тарелки с нарезанными овощами и фруктами всевозможных цветов, миски с дымящимся супом, в котором плавают зеленые кусочки,
— Как такое возможно? — я вопросительно смотрю на Алину. Я знаю, что некоторые очень богатые Премиум могут себе это позволить, купив в Биосфере. Но я еще никогда не видела такого разнообразия, которое было здесь представлено. — Вы сами все это посадили?
— Ну, Алина ничего из этого не сажала. Она не садовник. В садовники мы берем только тех людей, которые разбираются в этом. И я не думаю, что Алина хорошо справится с этим.
Я вздрагиваю, потому что кажется, что великан обратился ко мне. Еще больше удивляюсь, когда вижу стройную, темнокожую женщину, которая стоит в другом конце стола.
— Нет, она наш поставщик: в основном черенки и семена. Хотя я думаю, что нам стоит заменить ее. Хотела бы ты получить работу? — спрашивает она.
Сжав губы, я пытаюсь проигнорировать хихиканье вокруг меня. Это должно быть Петра.
— А все равно. Будем! — женщина поднимает стакан в моем направлении и я киваю.
Алина нервно смеется, а затем ведет меня за стол, где представляет меня нескольким мятежникам. Дориан сидит там же. Он бросает мне идеальную улыбку и подвигается в сторону, чтобы мне было куда сесть.
— Добро пожаловать, — говорит он и через некоторое время добавляет. — Мы слышали, что тебя бросили в тюрьму. Не думай об этом. Меня тоже вначале поместили туда. Через несколько дней она освободит тебя.
— Через пару дней? — говорит девочка с густыми кудрявыми волосами. — Я провела там целый проклятый месяц.
— Ну, Лейла, это скорее всего из-за того, что едва ты появилась здесь, погладила любимого зверька Петры, — напоминает Дориан.
Лейла закрывает рот рукой и сдерживает смех. — Только не начинай про Джаз, — она кивает в направлении девочки, которая сидит рядом с Петрой в конце стола. Джаз набирает целую тарелку ягод и кусков яблок, а затем сует все это себе в рот. — Вчера она наблюдала, как я беседовала с Леви, и сразу же подскочила и начала квакать: "Отношения между мятежниками запрещены, ты забыла, Лейла?" Я правда чуть от смеха не описалась. Сколько ей лет? Пять? Я была здесь раньше, чем она выползла из пеленок. Видимо, ее все еще кормят грудью.
— Ей девять, — говорит Алина. — И о какой груди ты говоришь?
— Девять? А относится ко мне, как будто она моя мать. Иногда, возможно, я и перебарщиваю, — корит Лейла сама себя и отправляет землянику в рот.
— Не так громко! — предупреждает Дориан. Затем поворачивается ко мне: — Не переживай, Петра точно скоро тебя выпустит. Просто тебе нужно быть послушной и почтительной. По отношению к ней и ее любимчикам.
Когда мой взгляд обращается в конец стола, я замечаю, что Петра и девочка наблюдают за мной. Я пытаюсь улыбнуться, после чего Джаз нерешительно кивает мне и делает глоток из стакана Петры.