Пойманный свет

Мейер Сьюзен

Пока они ждали ужин, который должна была прислать Кук, Чанс натянул мишуру в арочном проходе, а Тори собрала оставшиеся украшения. К сожалению, она не могла их повесить даже там, где мишура свисала пониже. Чанс принес стремянку.

— Вот. — Он поставил ее под мишурой, и Тори вскарабкалась на ступеньки.

— Спасибо.

В детской заплакал Сэм, и Чанс пошел туда.

Через пару минут, видимо сменив ребенку памперс, Чанс вышел, держа на руках Сэма, который сонно тер глазки.

— А как Синди?

— Все еще спит как сурок.

— Надеюсь,

скоро проснется. — Тори скорчила гримасу. — Иначе она не будет спать ночью.

— Разбудить ее?

— Нет, пусть пока Сэм побудет один. Ему нравится, когда его балуют, правда, малыш?

Сэм, наряженный в красный комбинезон с танцующими на животике эльфами, радостно взвизгнул.

Тори указала на коробку с украшениями, оставшуюся на диване.

— Можете мне их подать, чтобы я не прыгала туда-сюда?

— Конечно. — Чанс вынул игрушку и подержал перед Сэмом. — Ты бы наверняка хотел поучаствовать.

Сэм издал звук, который должен был выражать согласие, и Тори рассмеялась:

— Вы подавайте ему, а он будет подавать мне.

Чанс протянул Сэму ярко-синий шар, и мальчик радостно его схватил. Чанс поднес его к лестнице и сказал:

— А теперь отдай его Тори.

Сэм не подчинился, а попытался засунуть шарик в рот. Тори со смехом отобрала его.

— Не съешь, а дай мне. — Она повесила шарик на мишуру. — Вот, видишь?

Сэм захихикал. Чанс пошел к дивану за следующей игрушкой, на этот раз зеленой. Вернувшись к лестнице, он снова вручил игрушку Сэму, и тот опять попытался засунуть ее в рот.

— Может, он голодный?

— Он всегда голодный. — Тори снова отобрала игрушку. — Он скоро запомнит, что делать.

Понадобилось пять попыток. Наконец Сэм понял правила игры и начал вручать украшения Тори. Она не удержалась и ущипнула его пухленькую щечку:

— Ты такой милый.

— И счастливый, — добавил Чанс, целуя его в другую щеку. — Ему нравится внимание.

— Им обоим нравится. Я стараюсь примерно каждый час проводить с ними по очереди минут пять наедине, давая все мое внимание одному из них. — Тори указала за спину Чансу. — Давайте возьмем вон ту звезду и попробуем прикрепить ее над мишурой в середине.

— Хорошо, но она большая. Для этого мне придется оставить Сэма в сторонке.

Он посадил ребенка в манеж, вручил ему несколько кубиков, а сам достал звезду из коробки и подошел к Тори. Она попыталась прикрепить звезду над мишурой, но покачала головой.

— Ее не за что подвешивать.

— Подождите секунду. — Чанс вернулся к коробке. — Я видел здесь такую липкую ленту, которую можно клеить на стены. — Он нашел ленту в коробке и вручил Тори. — Вот.

Положив звезду на верхнюю ступеньку лестницы, Тори взяла ленту из его рук и потянулась вверх, чтобы приклеить ее к стене. Но достать не могла. Поэтому она поднялась на еще одну ступеньку, желая подобраться ближе, и попробовала еще раз. Лестница затряслась, но Тори сделала еще один шаг. Теперь лестница заходила ходуном, и прежде чем Тори сумела восстановить равновесие, она упала назад.

К

счастью, Чанс ее подхватил. Их взгляды встретились, и оба рассмеялись. Но через секунду смех затих. Он держал ее в объятиях. Она обняла его за шею, инстинктивно, потому что боялась упасть. Но быть в его руках и обнимать его в ответ казалось таким правильным, что Тори не могла это прекратить.

Чанс медленно опустил голову, и по вспышке жара в его глазах Тори поняла, что он собирается поцеловать ее. К тому времени, как она велела себе отодвинуться, он уже коснулся ее губ своими. Мягко и нежно.

Пустота внутри начала заполняться, и вместо того, чтобы отодвинуться, Тори ответила на поцелуй. Прижалась к губам Чанса так же мягко и нежно, словно экспериментируя. Прошло много времени с тех пор, как она намеренно целовала мужчину. Хотя она думала, что будет странно, это было естественно, как дыхание.

Тори никогда не чувствовала ничего подобного. Желание не только получать, но и давать. Отдаться ему.

И будь что будет.

И это ее пугало.

— Перестаньте! — Она дернулась и выбралась из его рук. — Перестаньте.

На глазах выступили слезы. Она отступила на шаг.

— Простите, — пробормотал Чанс.

Вина едва не раздавила ее.

— В этот раз одного «простите» недостаточно.

Его взгляд исполнился тоской.

— Я не знаю, что еще сказать.

Тори отступила еще дальше:

— Потому что это не ваша вина.

— Конечно, моя. Я вас поцеловал.

— Я позволила. — Она прочистила горло. — Я хотела этого поцелуя. Хотела слишком многого. — Сердясь на себя, понимая, что ей нужно быть абсолютно честной, Тори потерла лицо ладонью. — Очень трудно быть помолвленной с человеком, который не может даже говорить. — Она сглотнула. — Но я предана ему.

Чанс покачал головой:

— Тори…

Она жестом остановила его и поймала его взгляд.

— Не знаю, как он это сделал, но Джейсон защитил меня от удара, когда мотоцикл покатился по асфальту. — Слезы, которые щипали ей глаза, пролились на щеки. — Он спас меня. Только потому, что он меня спас, я каждое утро поднимаюсь с кровати, чтобы заботиться о ваших детях. Вижу солнце.

— И вы чувствуете себя виноватой, поэтому платите ему тем, что не получаете ни от чего удовольствия?

— Нет. Я плачу ему тем, что не покидаю.

Чанс покачал головой:

— Ни один мужчина не защищает женщину для того, чтобы она провела остаток жизни, сидя рядом с его пустым телом.

Тори ахнула. Чанс поймал ее за руку и заставил посмотреть себе в лицо:

— Я знаю, что прямо сейчас вы считаете меня эгоистом. Но знаете что? Я это говорю, потому что я мужчина. Нормальный мужчина. Такой же, каким, наверное, был Джейсон.

Тори попыталась вырвать руку, но Чанс удержал ее:

— Все это очень романтично, но если Джейсон хотя бы вполовину такой мужчина, каким вы его представляете, то не захотел бы, чтобы вы проводили все дни у его постели, хотя он не может вас ни видеть, ни слышать.