Поймать лаптем удачу
Шрифт:
Ничего себе! Я всё до последней крошки съела! Осталось только тарелку облизать. Он это тоже увидел и, самодовольно улыбаясь, поставил новое блюдо, как я поняла рыбу под овощами, запеченную в фольге. Я с удовольствием её попробовала. Это кошмар! Как с ними их мама жила? Правильно, что она их от себя отселила. Если с ними жить, то можно получить ожирение. Я даже сытой бы не отказалась от таких блюд.
— Как ты узнала о поддельных паспортах?
— Паша забыл у меня барсетку. В ней документы, карточки… У меня все документы. Я нашла, где он их спрятал, — не знаю почему, но я ему всё
— И что предлагаешь за них? Жениться на тебе?
Я поняла, он смеялся. Или пытался понять, что я действительно хочу.
— Ты меня специально злишь?
— А зачем Алине про свадьбу сказала?
— Я просто слухи распускала, — блин, я, наверное, была красная, как вареный рак, — но, если тебе нравится слыть геем, то я завтра же скажу, что я тебя бросила из-за того, что ты любовника нашёл.
Миша громко засмеялся, потом встал из-за стола, чтобы налить нам чай. Дальше все происходило молча. Он поставил на стол варенье и хлеб с маслом. Странно, он ничего не спрашивает, не просит у меня документы… Я первая продолжила разговор.
— Что со мной потом будет?
— Когда потом?
— После того, как я отдам все документы и все… кроме Машинных бриллиантов, что хотел подарить ей твой брат.
— Не знаю. Хочешь, к оракулу съездим и узнаем?
Опять смеётся!
— Зачем ты пришла ко мне работать? Опять хотела навредить и отомстить за смерть моего брата? — уже спросил он.
— Соскучилась. Представь! — Он на меня посмотрел в упор, а я в этот момент взяла в рот ложечку варенья, но так и не смогла его сразу проглотить. Я отпила чай и, только после этого, смогла проглотила это вкусное и злосчастное варенье. — Я хотела разобраться, ты его убил или кто-то другой, и, если кто-то другой — зачем он это сделал. А зачем ты взял меня на работу?
— Я уже говорил. Ты упрямая, упорная, разбираешься в необходимых программах и можешь защитить своего начальника, что в настоящее время актуально.
— Это объяснение не подходит. Зачем ты меня принял на работу?
Я заметила, как он чуть опустив голову, хитрыми глазами посмотрел на меня и, отведя взгляд, ответил:
— Так захотел. Кого хочу, того и беру.
— А причина?
Не перегибаю ли я палку? Если можно было бы пытать взглядом, то я, наверное, была бы мастером. Потому что Миша все-таки ответил:
— У тебя документы, и ты сама пришла ко мне по рекомендации, умно ли тебя было не взять?
Да, а что я хотела услышать? Уж не слёзные ли признания в любви, и всякие лживые «сопли с сахаром». Но внутри меня появился червячок, который разъедал мне душу. Документы, поганые документы! Уволит ведь сразу, как только отдам их. Но ведь я сама не хотела у него работать! Но чёрт, обидно все равно! Хоть, не отдавай. Не отдам месяц, и месяц он будет бегать за мной, если нас раньше не убьют…
— Завтра у нас фуршет с предполагаемыми инвесторами. Ты должна принять в нём участие, — вполне спокойно продолжил он, не обращая внимания, что я уткнулась носом в чашку с чаем.
— Зачем?
— Ты же моя невеста. Если я приду с другой девушкой, не покажется ли это странным?
— Так у вас похороны, какие
Как могут они праздновать, когда только что потеряли близкого человека?
— Какое имеет отношение бизнес к похоронам? Сейчас важно думать о настоящем, а не о прошлом. Пашу не вернуть. А фирму надо сохранить. Надо исправлять то, что им волей-неволей сделано.
Может все-таки он его убил? Или их понятия о жизни так разнятся от наших? Но я не могу с ним идти на фуршет. Я вести себя не умею. И он ведь никогда не слушал сплетни.
— Я не пойду.
— Ты должна пойти. Не я это все придумал.
— Мне не в чем идти на твой праздник, — я выдвинула свой последний аргумент.
Миша улыбнулся и, поднявшись, завернул за лестницу. Я быстренько доела варенье и залпом выпила чай. Чуть погодя, Высоковский вошёл с ворохом платьев и кинул их на диван.
— Выбери себе что-нибудь.
— Откуда у тебя это?
Неужели он всем так дает платья, с кем ходит на банкеты? У меня было ощущение, что поселившийся в моей душе злосчастный червяк, грызет меня железными зубами в три ряда!
— Это мамино, — спокойно ответил он и стал убирать посуду со стола.
— Я не надену, — твёрдо ответила я. Ещё чего не хватало — его мамани вещи носить…
— У тебя выхода нет. Да и мама не помнит всех своих платьев.
— У нас размер разный. У нее 46–48, а у меня сорок второй!
Миша на меня внимательно посмотрел и подошел к дивану. Он выбрал золотистое платье.
— Вот это сорок четвертый. И тебе подойдет, — он отложил его, а остальные вернул на место.
Как такое может быть, чтобы парень сам мне выбирал платье, заставлял с собой тащиться на фуршеты! Да и вообще оставил на ночь?! Внутри меня медленно просыпался вулкан. Мысленно я понимала, что сейчас я ему все выскажу, и наброшусь на него с кулаками при этом. И пусть он меня потом увольняет, в тюрьму сажает, что хочет, то и делает, но я ему инвалидность обеспечу.
Глава 6.8
Миша вернулся на кухню и поставил грязную посуду в посудомоечную машину, а мне сказал:
— Иди, прими ванну. Там полотенце, пижама и халат.
Я замерла. Чёрт! Сейчас он отправил меня в душ, а потом что? Будет качать свои права жениха? У меня остановилось дыхание. Я на него смотрела, наверное, вечность, пока он не обернулся и спросил:
— Что?
Я не ответила, не потому, что не поняла вопроса, или ответ в голову не пришел, а потому, что пыталась понять, что со мной происходит.
— Пижама и халат тоже мамины. Они чистые.
Я и не сомневалась. Наконец-то, можно расслабиться и получить удовольствие в ванне с гидромассажем. Я решила от души (за моральный ущерб пленницы) поваляться в ней. Не знаю, сколько я так отмокала, но получила отличный «релакс». Когда мне надо было из неё выходить, то я с ужасом поняла — сейчас всё решится. Сердце колотилось, как у зайца, и сжималось в нервный комочек. Самое противное для меня — я понимала, что отказать ему не смогу, если только сразу не выйду с пистолетом и не пристрелю его, прежде чем он приблизится ко мне. Но как его теперь убивать, если я не уверенна, что он убийца?