Поймать молнию

Уинстед Линда Джонс

– Можно я посплю во время службы? Рената смотрела прямо перед собой:

– Только если ты пообещаешь мне не храпеть.

– Я не храплю.

– Нет, храпишь, – сказала она, изгибая губы в улыбке, которую пыталась подавить.

Она сумела рассеять его тревогу, и Джейк начал успокаиваться, входя в распахнутые двери церкви. Их осматривали с головы до ног, некоторые – открыто, другие – исподтишка, и он снова помрачнел.

– Я чувствую себя, как обезьяна в клетке, выставленная напоказ, – прошептал Джейк.

Рената повела его к скамье в конце церкви. Он был за это ей очень благодарен. Если городским зевакам

захочется поглазеть на него и Ренату, то им придется выворачивать шеи, чтобы рассмотреть их. Напряжение его немного спало, а злость сменилась ощущением некоторого дискомфорта. Они сели на свои места, и Рената тепло улыбнулась окружавшим их людям, однако лицо Джейка оставалось бесстрастным. Все это ему было тягостно. Но разумеется, он выживет час или два в обществе этих людей.

И тут через открытые двойные двери вошла дама средних лет. С высоко поднятой головой, в модном голубом платье, которое больше бы подошло для бала, чем для церкви, она величественно поплыла по приделу. Шляпка ее была украшена ленточками и плюмажем, в одной руке она сжимала кружевной веер. Она была со спутником – он сразу это заметил, – но ее сопровождал не его отец, а их управляющий, неотесанный ковбой, который был здесь так же неуместен и чувствовал себя так же неловко, как Джейк. Позади них шли три молоденькие девушки, погодки, с такими же каштановыми волосами, как и женщина, которая явно приходилась им матерью. Они были моложе Ренаты, но уже вышли из детского возраста. У них были очень важные лица. Одеты они были в розовые присборенные платья. Джейк почувствовал, что покою его пришел конец.

Рената повернулась к Джейку и увидела, как он, побледнев, неотрывно смотрит на женщин. Глаза его снова стали жесткими и холодными. Рената заметила в них какое-то странное выражение. Ненависти? Или страха?

Словно почувствовав, что Джейк наблюдает за ней, старшая женщина остановилась и, обернувшись, посмотрела на него. Она явно были удивлена, когда окинула снисходительным взглядом Джейка, а затем перевела оценивающий взор на Ренату. Потом взмахнула веером и с безразличным видом проследовала со своим эскортом – дочерьми к первой скамье.

– Джейк, кто… – начала было Рената, но умолкла под его взглядом.

Началась служба, а Джейк не собирался спать, как грозился. Рената внимательно смотрела на его каменное лицо, а он устремил взгляд в никуда. Он был выше всех в церкви и не мог остаться незамеченным, как бы ни старался, а его ледяной взгляд, которым он скользил по головам молившихся, привлекал к нему еще больше внимания. Люди, сидевшие перед ним, без конца оглядывались на него. Им не было никакого дела до проповеди. Рената понимала, что Джейк готов взорваться.

Когда служба закончилась, они вышли первыми: Джейк чуть не побежал через двойные двери, расположенные в конце церкви, Рената с трудом поспевала за ним. Потом они вместе направились к карете. Она никогда не видела Джейка таким напряженным: ни когда его собирались повесить, ни когда они венчались под дулом ружья. Она почти физически ощущала идущее от его прямой спины и плеч напряжение.

Джейк остановился возле кареты и подал ей сильные руки, чтобы усадить ее, но Рената отпрянула.

– А как, же наш пикник?

– Не сегодня, – тихим и каким-то зловещим голосом ответил Джейк.

– Ты же обещал. – Рената понимала, что говорит, как избалованный ребенок.

Они

смотрели друг на друга, каждый по-своему упрямый и несговорчивый. Лицо Джейка могло бы до смерти испугать не менее полдюжины человек, но Рената твердо встретила его гневный взгляд. Вдруг глаза его блеснули, и он отвел от нее взгляд, уставившись куда-то поверх ее плеч. А потом его суровое лицо изменилось… настолько неуловимо, что Рената подумала, что вряд ли кто-нибудь смог бы заметить это. Через некоторое время мимо них проехали несколько карет, запряженных подобранными в цвет лошадьми. Рената оглянулась и увидела Женщину, которая только что пристально смотрела на Джейка, женщину с тремя молодыми девушками. Сопровождавший их человек правил каретой. Он посмотрел на Джейка мимолетным, но исполненным ненависти взглядом. Едва ли он был родственником этих женщин. Он больше походил на наемного рабочего или слугу. У него не было той самоуверенности, которую излучала эта надменная женщина.

– Кто они, Джейк? – Рената подождала, пока карета их проехала мимо, и вся ее прежняя решимость улетучилась при виде смущения Джейка.

– Никто, – бросил он, отвернувшись от нее. Рената встала у него за спиной и положила ладони ему на плечи. Он напрягся от ее прикосновения, но не повернулся. Он ей казался таким загадочным: то грубым, то нежным, равнодушным к насмешкам всего города, и с тайной болью в глазах. Она отчаянно пыталась понять его, но в то же время ужасно боялась оттолкнуть.

– Думаю, ты сегодня и впрямь не готов к пикнику, – тихо сказала она, – иногда я стараюсь сделать… слишком много.

Джейк повернулся и посмотрел на нее сверху вниз. На лице его больше не было оцепенения и боли. Он был по-прежнему холоден.

– У тебя будет пикник, Рената.

Джейк вытащил из кареты корзину со снедью и старое стеганое одеяло. Похоже, он освободился от гнева и сомнений, однако Рената понимала, что не так это просто – отбросить свои эмоции. Они пошли к лужайке позади церкви, где проходил праздник по случаю их бракосочетания, и Джейк приноравливал свои шаги к Ренате, чтобы ей не приходилось бежать, поспевая за ним.

Джейк расстелил одеяло в изломанной тени старого дуба. Неправильные солнечные пятна сверкали на одеяле, как бриллианты, но в тени темно-зеленых листьев было прохладно.

Повсюду на большой, покрытой травой лужайке разместилось множество семей. Детишки бегали на солнце, женщины выкладывали припасенную еду, а мужчины спали… или делали вид, что спят, пока не наступило время приняться за еду. Рената не удивилась, что Джейк выбрал местечко подальше от других, и не разочаровалась. Они были там просто для того, чтобы отметиться, а не общаться. Это придет позже.

Джейк сбросил с себя сюртук и сел, скрестив ноги, на одеяле, как индеец. Потом рывком стянул с себя кожаную ленточку и встряхнул головой. Ослепительная белизна его льняной рубашки потрясающе контрастировала с его смуглой кожей, и Рената не могла отвести взгляда от его шеи, видневшейся в вороте. Потом она тоже встряхнула головой и пришла в себя.

– Ну хорошо, – вздохнула она. – Давай-ка с этим разберемся. – Она говорила деловито, полностью держа себя в руках. – Я готова разорвать тебя, если ты мне не расскажешь, кто были эти люди. – Она сгорала от любопытства, это правда, но в то же время боялась, что именно Джейк вот-вот взорвется.