Поймать молнию
Шрифт:
– Я соскучился по тебе, Джейк, – сказал Харрисон. Голос его был сильнее, чем ожидал Джейк. Мужчина, которого он помнил таким могучим, был сейчас очень слаб. Джейк почувствовал приступ вины. Рената и в этом была права: Коринна медленно отравляла мужа. Она была больным человеком: алчным до денег и власти. Власти над людьми, такими, как Бен Бичкфорт и ее дочери.
– Почему… – Голос Джейка был угрюмым. Но он не хотел походить на обиженного ребенка. – Почему ты не женился на моей матери?
Несколько минут Харрисон молчал. Джейк не видел его, но услышал, как
– Я просил ее. Много раз. И она всегда говорила: «Нет». Ей не нужна была церемония белых людей, чтобы быть моей женой. В сердце она считала меня своим мужем, и для нее этого было достаточно.
Джейк закрыл глаза, и яркий лучик света, струившийся из окна, пропал. Желтая Луна говорила так же. Он всегда будет женат на Ренате в своем сердце. На женщине по имени Громкое Сердце.
– Когда у нее уже был ты, я просил ее каждый день. Но ответ ее всегда был одним и тем же. Может, завтра, Саммерс». Она всегда называла меня Саммерсом. И никогда – Харрисоном. Всегда Саммерсом. – Голос его звучал мягко. – Боже, она была самой красивой женщиной, какую я видел. Но больше я любил ее душу.
Джейк отвернулся от окна и хмуро поглядел на отца.
– Если ты любил ее, почему позволил уйти? – В вопросе его было больше боли, чем гнева.
– Она не была здесь счастлива. По-настоящему – нет. Ей не нравилось все время оставаться в доме. Оставаться на одном месте. – Он улыбнулся Джейку. – Ты такой же беспокойный, как она. Я вижу это. – Улыбка его угасла. – Но дело еще и в том, что ее, в сущности, здесь не приняли. Я никогда не подозревал, что это мучило ее, до того, как родился ты. Она не хотела, чтобы люди называли тебя полукровкой и относились к тебе хуже, чем к ребенку, в котором нет смешанной крови.
За несколько недель до своего ухода она начала говорить, что я должен взять в жены белую женщину, которая не будет смущать меня. Что она устала дышать затхлым воздухом. Так она называла воздух в доме – затхлым. Я понял, что она не была так счастлива, как когда-то, но я думал… со временем… – Харрисон пристально посмотрел на Джейка. Тот с озадаченным лицом сделал шаг вперед.
– Она… бросила… тебя? – хриплым шепотом спросил Джейк.
– Да. – Еле выдохнул ответ Харрисон. – Однажды ранним утром, когда она думала, что я еще сплю, она выскользнула из нашей кровати, собрала тебя и тайно ушла. Да простит мне Бог, но я смотрел, как она уходит, из окна нашей спальни. Это разбило мне сердце. Я видел, как она уходит, но я желал ей счастья.
– Но она не была счастлива после того, как мы ушла отсюда, – хрипло сказала Джейк. – Никогда. Вот почему я всегда думал… что ты вынудил ее уйти. Что ты… прогнал нас.
Харрисон грустно покачал головой.
– Нет. Я всегда хотел, чтобы Снежный Цветок была счастлива.
– Она говорила, что тебе нужна белая жена, которую будут принимать люди, работавшие на тебя, и горожане. Женщина, которая поможет превратить это ранчо в процветающее хозяйство, о котором ты мечтал.
Харрисон поднял голову, и Джейк увидел в его глазах слезы.
– Если бы я знал, что она уходит
Джейк отвернулся от отца. Такого Харрисона Саммерса он никогда не знал. Он сжимал и разжимал кулаки, ища в душе прежнюю ненависть.
– Джейк, сын, – тихо позвал Харрисон. – Я сожалею… обо всем, что произошло здесь, когда ты ушел… много лет назад. Я не должен был верить Коринне. Прошли годы, прежде чем я разобрался, кто она на самом деле.
– Не надо тебе делать этого, – сказал Джейк, не поворачиваясь к отцу.
– Твоя жена думает, что я должен. Джейк повернулся к отцу. Он был мрачен.
– Какое отношение к этому имеет Рената?
– Она сказала мне, что я должен был понять, что ты никогда не смог бы напасть на Коринну. Я получил от нее за это, право же. – Харрисон слегка улыбнулся. – Она – шаровая молния, эта девочка. – Харрисон усмехнулся и покачал головой. – Хорошо бы, ты привез ее с собой. Она отдыхает? Ведь Коринна и Бичкфорт не причинили ей вреда?
– Рената чувствует себя хорошо, – резко сказал он. – Она днем уезжает на дилижансе.
– Она говорила мне, что уезжает, но, по правде говоря, я не поверил ей.
Джейк покачал головой. Разговор принимал нежелательный для него оборот. Он предпочел бы поговорить о старых делах, нежели обсуждать со своим отцом Ренату.
– Это к лучшему.
– Она любит тебя, Джейк, – напористо сказал Харрисон. – И, черт побери, я знаю, что ты любишь ее. Какого черта ты думаешь?
– Она заслуживает лучшего. – Джейк посмотрел отцу в глаза, выдерживая взгляд его темно-синих глаз. – Рената никогда не будет счастлива… со мной.
Харрисон наклонился вперед. В глазах его промелькнули гнев и огорчение.
– Ты что, не видишь, что делаешь? – Он положил обе руки на подлокотники кресла и с усилием поднялся. В этот миг Джейк увидел в нем отблеск того, прежнего человека, которого он помнил. – Не будь таким дураком, каким был я. Не делай той же ошибки, которую сделал твой старик, и всю жизнь сожалел об этом. Снежный Цветок умерла! – закричал он. – У меня никогда не будет возможности исправить свою ошибку. Если бы в то утро я сказал ей, что люблю ее, что я хочу, чтобы она оставалась со мной… может быть, она бы не ушла. Может, она осталась бы здесь и родила еще дюжину таких же, как ты, ребятишек. Может, она бы сейчас была жива. – Силы покинули его, голос прервался, и он тяжело опустился в кресло.
Джейк прошел к окну, повернувшись спиной к своему больному отцу. Но Джейк – не отец, а Рената – не Снежный Цветок. Однако внутри у него было ощущение пустоты, которое возникло с того момента, как он ссадил Ренату с лошади перед отелем. Он не нашел в себе мужества спуститься самому. Он просто поставил ее на землю и направился в конюшню за черным жеребцом. Он даже не оглянулся, хотя она смотрела ему вслед. Но это ощущение пустоты росло с каждой минутой. Она забрала частицу его с собой… Частицу его сердца. Частицу его души.