Поймай меня, или Моя полиция меня бережёт
Шрифт:
– Вы? – поразилась я. – Откуда?!
– Скажем так, для наших сослуживцев не секрет, что меня занимает ваша персона, – обтекаемо ответил Мердок, и я чуть не разинула рот.
Он что, подрядил своих шпионов разузнать обо мне?!
«Так, Стравински, успокоиться! – велела я себе, до боли стиснув кулаки. – Он же уже что-то такое говорил. Что ему донесли про меня и Ульва».
– Так что вы узнали? – не удержалась я.
– А что вас интересует в первую очередь? – Мердок прищурился.
На мгновение задумавшись, я перечислила:
– Первое. Почему дело о пропаже
Мердок одобрительно кивнул, и я почувствовала себя студенткой, сдавшей экзамен строгому преподавателю.
– По первому вопросу могу сказать следующее. Вчера вечером мадам Цацуева разговаривала по блюдцу с сестрой. В дверь позвонили, и потерпевшая, не прерывая разговора, пошла открывать. Блюдце у нее переносное, в пределах двора связь ловит. Со слов сестры, она успела услышать: «Вы?! Не ожидала вас тут увидеть!», после чего связь прервалась. Попытки восстановить ее не удались, и когда сестра потерпевшей вызвала наряд и примчалась, что заняло у нее примерно сорок минут, дверь оказалась открыта, блюдце было брошено во дворе, в доме явно что-то искали, а сама мадам Цацуева исчезла. При таких обстоятельствах, разумеется, заявление у сестры приняли немедленно.
– Бред. – Я помотала головой. – Если это было ограбление, то зачем куда-то увозить хозяйку? А если кому-то понадобилось ее похитить, хоть мне и странно в это поверить, то к чему шарить по дому?
– Возможно, это попытка инсценировки, – предположил Мердок, пожав широкими плечами. – Либо похититель не удержался и прихватил заодно сбережения жертвы. Далее. На вас указывают следующие обстоятельства. Во-первых, как раз накануне исчезновения у вас с потерпевшей произошел конфликт. Во-вторых, похитителя она явно узнала, притом обратилась к нему на «вы». И наконец, в-третьих, на месте событий сняли слепки ауры, и среди них только два недавних не принадлежат самой хозяйке. Это ваш след, а также полустертый след некоего тролля, предположительно Хельги, сына Гренделя, которые проживают по соседству.
Хм, а Хельги-то там что делал?! Или это не он?
– У всего этого есть логичные объяснения! – возмутилась я. – Конечно, я недавно была возле калитки мадам Цацуевой. Я же домовой, обходила подведомственную территорию! А «вы», кстати, может означать и множественное число.
В самом деле, чтобы похитить такую… увесистую красоту, нужны или сообщники, или недюжинная сила. Положим, вырубить ее несложно и одиночке, но как потом транспортировать?
Хотя стоп. Кто сказал, что ее унесли, а не увели под дулом пистолета?
– Вполне возможно, – не стал спорить Мердок. – Однако вы ведь понимаете, что проверить необходимо все возможные варианты. Хотя бы для того, чтобы с чистой совестью их отбросить.
– И кто будет проверять? – едко поинтересовалась я.
Быть подозреваемой (хотя бы формально, а не процессуально) мне как-то до сих пор не доводилось.
Непередаваемый опыт. В смысле непередаваемо гадостный.
– Стелла, –
– Эта… фифа?!
Я возмутилась до глубины души.
Стеллочка по прозвищу Безвинная, данному за ее коронную фразу: «Не виноватая я! Оно само!», в райотделе не работала, а только числилась.
Эта милая девушка – дочь одного высокого чина, который решил куда-нибудь пристроить кровиночку в тщетной надежде вложить в ее блондинистую головку хоть немного ума.
Поначалу ей расписывали самые несложные дела, но она умудрилась запороть и их, так что начальство мудро решило больше не рисковать. Например, Стеллочка ухитрилась сделать две ошибки в фамилии прокурора и расшифровать УК как «уголевный кодекс», а «ст.» – как «станция».
И распутывать эту мутную историю поручили именно ей?!
Судя по выражению лица, Мердок мое отношение к Стеллочке разделял.
– Лучше попробуем разобраться самостоятельно, – сдержанно заметил он. – Итак, начнем с очевидного. У кого имелся мотив?
– Да у кого угодно, – не задумываясь, ответила я. – Мадам Цацуева в разное время насолила всем соседям.
– Вы можете припомнить ее последние жалобы? – взяв карандаш и блокнот, спросил Мердок.
Ах эта его страсть все фиксировать! Поневоле вспоминалось сакраментальное: «Все, что вы скажете, может быть использовано против вас!»
– Конечно. – Я пожала плечами. – Водяной Ихтиар, который якобы содержит наркопритон. И еще Хельги, которого мадам Цацуева обвинила в покушении на ее честь.
Не удержавшись, я хмыкнула.
Мердок приподнял бровь. Похоже, фото потерпевшей он еще не видел.
– Помните тех троллей, которые помогли мне поймать вот этого красавца? – Я указала на господина Немо. – Вот это они были. Хельги – младший из троллей. А тех соседок, которые вас вызвали? Там была бабка-одуванчик и такая дама в теле. Полная – это как раз мадам Цацуева.
– Разумеется, помню, – кивнул Мердок. – Итак, нам нужен план.
– План? – Я задумалась. – Конечно, Ихтиара и Хельги нужно опросить, но вряд ли они правда к этому причастны.
Мердок покачал головой:
– Вы слишком узко мыслите, Стравински. Не в обиду будет сказано, однако вы привыкли мыслить тактически, как и полагается хорошему домовому.
– Что в этом плохого? – ощетинилась я.
– Ровным счетом ничего. – Мердок выглядел скучающим, только глаза насмешливо блестели. – Давайте попробуем рассуждать логически. Необходимо проработать следующие версии: потерпевшая ушла добровольно, уведена насильно, унесена живой или мертвой. Что скажете?
Не люблю все эти пункты и подпункты, хотя что-то в этом есть.
– Добровольно уйти могла, – согласилась я нехотя. – Может, с кавалером сбежала? Хотя вряд ли. Смысл устраивать такую сцену? Скорее, она организовала все намеренно, чтобы попортить кровь соседям и мне. Это вполне в ее духе. Только родню бы она вряд ли заставила переживать. Так что надо бы глянуть на эту сестру.
– Принимается, – не стал возражать Мердок. – Далее ваши соображения?
Я вынула пачку, взглядом попросила разрешения закурить. Он не стал возражать.