Поймай неуловимый ветер
Шрифт:
– Что ты хотел?
– Бздонуть на весь салон.
– Зачем?
– Чтобы ты понял, что врать не хорошо.
– Правильнее выразиться – лгать.
– Ты будешь учить меня русскому языку? – искренне изумился Арахов.
– Конечно. Кто я? Русский кореец. А ты? Обыкновенный хохол.
– Ха-ха-ха-ха-ха!!!
– Ты не смейся. Ты лучше скажи, почему трусы купил американские?
– Понравились? У меня ещё есть трусы, все долларами изрисованные.
– Доллары, Лёня, должны быть в кармане, а не нарисованные на трусах.
– Мудрая мысль.
– Тормози-и!
У бетонного забора рынка, среди деревьев, Сергей заметил странную возню. Четверо парней-азиатов метелили длинноволосую блондинку. Девка
Получилось круче, чем у профессиональных водителей, пожелай они так притормозить специально.
– Уф-ф, – Арахов, бледный, виновато заулыбался.
Сергей толкнул дверцу, и прыгнул на улицу. На шум парни обернулись. Удар, ещё удар – Сергей, не давая опомниться, глушил противников – через пять секунд против него остался один противник, остальные корчились на земле. Девка плакала, закрывая лицо.
– Тихо! – Китаец выхватил, из под пиджака, пистолет, и направил в лицо Сергею. – Убью!
Улыбаясь, Сергей развёл руки. Он сейчас разглядел, что девка, из-за которой он ввязался в драку, тоже китаянка – длинный парик соломенного цвета съехал на бок. Всё-таки, здесь была разборка сутенёров с проституткой.
– Эй, ты! Волыну убери! – из-за спины Сергея, заорал Арахов.
Китаец испугался и, вдруг, выстрелил в Арахова.
– Бля!
Сергей метнулся в сторону. Арахов, ругаясь, спрятался за своей машиной. Парень с пистолетом, нервно корчась, схватил девку за шею, дёрнул на себя, и приставил пистолет к её голове.
– Тихо! Тихо всем! – заорал он визгливо.
Его подельники, отирая разбитые физиономии, отряхиваясь, поднялись на ноги. Они не собирались шутить – у каждого в руке вдруг оказалась короткая арматура с резиновой ручкой.
И снова завизжали тормоза.
Сергей оглянулся.
Широкое «БМВ», чуть не влепившись в зад араховской «Приоре», разом раскрылась – из всех дверей полезли боевики-азиаты, в пиджаках и с пистолетами.
– Бах! Бах! Бах!
Шквал огня обрушился на китайцев. Парень с пистолетом, пробитый пулями, дёргался, отлетая к забору. Уже мертвый, он стрелял куда-то в небо. Другие китайцы бежали.
Сергей лежал, вжимаясь в землю. Девка визжала пронзительно, на всю округу.
– Успокойся! – боевики схватили девку за руки, и поволокли к машине.
В затылок Сергею упёрся ствол пистолета.
«Зачем я полез в эту заварушку?».
– Ты тоже! Вставай!
Его рывком поставили на ноги, нагнули голову и толкнули в салон – он упал на чьи-то колени, упёршись лицом прямо в задницу китаянки, лежавшей тут же, и рыдавшей. «БМВ», ревя двигателем, сорвалась с места.
– Стой, бля! Эй! – различил Сергей крик Арахова.
– Утихни, – и в догонку грянул выстрел. – Бах!
Сергей втянул в себя воздух, вместе с пряным запахом неподмытой девки. Неужели убили Арахова? Нет, забавлялись – вслед за выстрелом начался смех.
Отсмеявшись, сразу заговорили не по-русски. Вьетнамцы!
Сергею невозможно было пошевелиться. Всё тело его болело, сжатое со всех сторон. «Терпи», – твердил разум, но тело отказывалось. Он пошевелился.
– Лежи спокойно.
«БМВ» встала. Сергея толкнули. Он с готовностью рванулся назад, и вывалился в открытую дверь на грязную землю. Следом полезла девка, чуть не ударив Сергея в лицо каблуком.
Боевики вышли, подхватили Сергея за шиворот куртки, и повели к открытым воротам автостоянки. Где он находился, Сергей понятия не имел. Высокий забор скрывал длинное одноэтажное здание с узкими окнами.
Девке надавали по щекам, и увели в маленькую дверь под вывеской «Автомойка». Сергея же, молча подталкивая в спину,
Сергей вошёл в тёмный узкий коридор. Его провели мимо приваленного к стене старого биллиардного стола – в ногах прыснули в дыру в стене две серые крысы.
За поворотом коридор упёрся в ажурную стеклянную дверь.
Шедший впереди боевик, отворил дверь, и Сергей оказался в освещённой красными фонариками комнате. Сергей с удивлением огляделся – убранство комнаты было в юго-восточном стиле – шёлковые драпировки с золочёнными драконами и стеблями бамбука, высокие фарфоровые вазы на полу, подушки, плетённые циновки. В кресле, в тёмном углу, под балдахином из тяжелого шёлка, с золочёнными кистями, сидел худой мужчина-вьетнамец, с надменно сжатым ртом. Один из боевиков, подошёл к хозяину комнаты и что-то сказал ему на ухо. Тот хрипло засмеялся, и коротко взмахнул маленькой рукой. Все боевики быстро вышли.
– Хе-хе-хе. Вступился за китайскую проститутку? Но ты же не китаец. И не кореец.
– Что? – Сергей не понимал, кто с ним говорит, и смысл его слов.
– Ты не кореец. Ты сын Хо Цуна. Ты вылитый Хо Цун в молодости.
– Кто вы?
– Я? Хэн Хан, отец молодой женщины, которую ты ищёшь.
– Я Сергей Ли, агент центрального управления ФСБ.
– Наслышан. Ли, да-да – это тот лётчик. Я помню его. Ему нравилась Зина. Как мы тогда говорили Зи-На. Мы тогда плохо говорили по-русски. Хе-хе.
– Вы знали мою мать? – Сергей шагнул к хозяину вьетнамской мафии.
– Знал. Она работала в больнице, которая обслуживала наш сельский округ. В нашей деревне была эпидемия лихорадки. Русские врачи творили чудеса. Особенно Зи-На. Она отпаивала нас лекарствами, колола шприцом – не брезговала лечить измождённых крестьян. Мы очень любили и уважали нашу Зи-Ну. Значит, она вышла замуж за лётчика, – Хэн Хан задумчиво закивал головой.
– Вы сказали, я похож…
– А-а, вот ты уже и забыл о моей дочери. Хе-хе. Ты молод, Серёжа. Но я говорю правду, не пытаюсь мутить твои мысли в мозгу. Ты вылитый Хо Цун. На прошлой неделе я был во Вьетнаме, ездил закупать наш знаменитый рыбный соус «ныок мам» для своих ресторанов. Был в родной деревне. Хо Цун постарел. Да, а тогда… давно… он был начальником деревни. Сразу после войны с Америкой, в деревнях были учреждены коммуны и они долго у нас держались, как у вас колхозы и совхозы. Хо Цун был нашим начальником. Нужно было много рису. У Вьетнама было только два богатства – дружба с русскими и рис. Да… Зи-На спасла нас от смерти – половину деревни – это точно. Все мужчины в деревне, узнав, что наша Зи-На отработала свой контракт, и возвращается в Москву, скинулись, и купили ей в подарок очень дорогой сервиз из фарфора. Хо Цун, от имени деревни, преподнёс его в подарок твоей матери, но она отказалась – она была очень молода, и думала, что это не хорошо, принимать подарки от спасённых больных. Тогда мы пригласили её к нам в гости. У неё был отлёт через четыре часа, но мы сказали, что она нас очень обидит, если откажется от приглашения. Представитель КГБ разрешил Зи-Не посетить нашу деревню. Мы ехали в автобусе через поля, где созревал рис – богатый урожай. Мы остановили автобус и стали пить водку – за наши поля, за урожай, за Зи-Ну. Зи-На тоже пила, и так упилась, – Хэн Хан, усмехаясь, кивнул головой, – что уснула. Мы сначала не заметили, что Зи-На спит – пили рисовую водку, говорили о своём все разом и вдруг, видим – дурак Че Шо – деревенский мальчишка, задрал платье нашей Зи-Ны, снял её трусики, и жадно пользует её. Мы ополоумели – мы прогнали мальчишку и сами, торопясь, ругаясь из-за очереди, сближались со спящей Зи-Ной. Мы были пьяны, Серёжа, и Зина была так прекрасна – белая женщина, почти богиня. Не забываемые минуты. Я помню их до сих пор.