Пойнтер: Собачий глаз. Белое солнце Пойнтера. Пойнтер в гору не пойдет
Шрифт:
4
Великий Все
Теперь ты знаешь, почему огонь
Похож на рыжую лису,
Но если ты хотела спрятать это дерево,
То спрячь его в лесу,
И никому не доверяй ключи от дома,
Не клянись на молоке
Ни сердцем, ни рукой,
И я хочу надеяться на то,
Что ты останешься со мной…
До лагеря я добрался только перед самым закатом. Солнце уже цеплялось за верхушки пальм за расчищенной полосой. По-моему, с утра они стали выше раза в полтора. Или подступили обратно к лагерю настолько же близко.
А может быть,
При ближайшем рассмотрении кучи оказались только сверху покрытыми глиной, а в основе своей плетеными. Из вареных прутьев, по-видимому – необработанная меканская зелень проросла бы уже на следующий день. Вокруг же самих куч, у круглых, в пару футов, дыр и просто у меня под ногами сновали мелкие зеленые гоблины. Демонова уйма гоблинов, если честно сказать. Понятия не имел, что их столько в лагере…
Что самое непонятное, на меня вся эта орда – ноль внимания. Не сказать, чтобы фунт презрения, но и того подобострастия, которое зеленявки обычно демонстрируют каждому человеку, ни следа. Просто как нет меня: обойти обойдут, но взглянуть лишний раз им влом. Спасибо, хоть с пути не спихивают для легкости.
Немного любопытства оказалось как раз тем, что требовалось для выхода из полного остолбенения. По крайней мере, в частичное. Глухой звон в ушах сохранился, но сквозь него уже прорывался какой-то внешний поток, совершенно непохожий на обычный гоблинский галдеж. Скорее уж на гудение пчел в ульях – стояли мы на учениях как-то недалеко от пасеки. Помнится, неделю все, кроме Берта, чесались, попробовав добраться до дармового медка.
Ассоциация получилась не из приятных. Зеленые гоблины и без того слишком похожи на общественных насекомых. Они теплокровные, но не млекопитающие. Отличить самцов от самок практически невозможно. По-моему, все рабочие особи вообще стерильны, а какие еще типы особей способен производить этот вид, я предпочитал не задумываться…
Кто-то очень вовремя подергал меня за штаны. А то неизвестно, до каких еще умозаключений я мог дойти.
– Клюкать пойдешь? – с некоторой бесцеремонностью поинтересовался гоблин.
Хорошо, что вообще спросить удосужился. После всего прочего не удивился бы, если б он попросту пристроил меня носом в корыто. Молча.
Впрочем, если мелкота в сие понятие тот же смысл вкладывает, то как раз сейчас клюкнуть не помешает. Даже очень не помешает. Перед дальнейшими сеансами общения с Лесной. Что-то не верилось, что небольшой отдых в тени на травке существенно повлияет на ее моральный облик.
– Пойду! – Я разве что рукой не махнул отчаянно, соглашаясь на неизведанное.
Зеленокожий, впрочем, воспринял согласие вышестоящего как должное. Хотя это днем я им вышестоящий, а ночью, выходит, никто и звать никак. Оно и к лучшему. Сутки напролет тащить груз ответственности за уже сотворенное и еще только подступающее безобразие мне решительно не хотелось. Тем более тащить его на предполагаемое застолье.
Гоблин без стеснения отвернулся и пошел к ближайшей дыре, ведущей внутрь
Так я и вполз под своды исполинского однообъемного купола, лишенного каких-либо поддерживающих колонн и конструкций. Несущая оболочка, столь неопрятная снаружи, изнутри выглядела пугающе четкой и аккуратной. На свежий взгляд интерьер гоблинского обиталища поражал своей регулярностью, и поражал неприятно. Уж на что ко всему привык, но тут растерялся малость…
Не то чтобы я прежде в гоблинятнике не был. Мы, клановые пацаны, и не в такие демоновы прорвы на спор лазили. Не всем и обратно-то выбраться удавалось. Ну так канализация даже взрослого огра сжует без остатка, не то что мальчишку человеческой крови. Ремонтные бригады туда без пары бочек «ведьминого студня» да огневого тумана не суются.
Так что гоблинятники – это для новичков. Правда, туда мы забирались днем, когда все рабочие особи с тим-лидерами на подрядах, а самки в спячке. Храп и запустение. Сейчас совсем другой расклад.
Да и одно дело – городской, цивилизованный, можно сказать, гоблинятник, в котором проглядывают отдельные черты склада там или казармы. И совсем другое – гоблинятник меканский, дикий, в чем-то даже первозданный, не искаженный всепроникающим влиянием многорасового Анарисса.
Купол, обычно с трудом втискиваемый среди прямоугольных городских стен, здесь в полную силу затягивал взгляд опрокинутым водоворотом спирального плетения ярусов. Наискось пересеченные несущими поперечинами, горизонтали образовывали в толще стены бесчисленные норы-гнезда, отчасти уже заполненные обитателями. В плетеных коробах-инкубаторах у подножия купола зрели кожистые увесистые яйца наподобие свиных.
Некстати вспомнились байки о том, что простакам на анарисских рынках зачастую продают их вместо супоросых. И еще хорошо, если невезучему покупателю яйца на выведение поросят нужны. Гоблин вне роя вылупиться в полном разуме не может и попросту быстро дохнет. Хуже тем, кто снедь к обеду берет…
Оставалось надеяться, что на закусь к таинственному «клюканию» не яичница.
Да нет, не должно бы. Пусть зеленокожие и склонны к каннибализму, но только к посмертному. Правда, опять же поговаривают, что доминирующие самки поедают стерильные яйца товарок, не вышедших в стадию имаго. Но тут чего не знаю, того не знаю. И надеюсь в подробностях не узнать!
Небо в центральном продухе потемнело окончательно, лишь в западных проемах еще теплился закат, но добавить света был уже не в силах. Скорее наоборот. Тем заметнее вступало в права собственное освещение гоблинятника. Склизкие гроздья грибов по стенам, днем неприметно-серые, налились желто-зеленым сиянием.
Этот ли, другой какой неприметный для меня сигнал послужил причиной начала застолья, но именно с переменой света в зал пожаловала процессия. Иначе и не назовешь шествие, словно в насмешку исключительно походившее на вынос какой-нибудь Реликвии в Храме Победивших Богов.