Поющее сердце поэта. О творчестве поэта Владимира Силкина
Шрифт:
– потрясающе заканчивает «Охоту» Силкин. Да, не должно быть жалости на войне. Но он – офицер, русский воин, русский человек. И душою никогда не может до конца оправдать сам себя, сколько бы этого ни делал. Это вечное «если» («война человечна, если…») – вневременная дилемма, карма русского солдата, который смотрит на войну как на нежеланную, тяжелую, вынужденно
Добрый, чуткий, мудрый солдат-поэт Владимир Силкин радуется вещам простым, извечным: «А ещё я был в гостях у брата, пили с ним домашнее вино». Тонкий психолог, он удивительно точно передает душевное состояние возвращающихся с Великой Отечественной фронтовиков. Непросто им было уходить на войну, но, оказывается, ещё сложнее с неё возвращаться: «И когда вставал состав, обрывалась сразу песня, веселиться перестав», ох «и трудна была дорога к милым дедовским местам».
Да и сам поэт «ещё не вернулся с войны», затуманившей горы Кавказа. Он, как и отцы-фронтовики, «больше пули» боится тишины и пока что может общаться «только с небом и Богом». Возвратиться оттуда полностью, скорее всего, невозможно, ибо для этого «столько пуль выковыривать надо из души из моей и страны».
Гармошка, которая в День Победы грустит, «изнемогая, в кипящем море голосов знакомый крик подстерегая», рязанская «бабка Груня, мать погибших сыновей», батя, протягивающий руку «через страшную войну», молитва в Моздокском православном храме о павших на войне, милая у «госпитального фонтана» сын, который «знает, крепость пригодится» – таковы точки опоры, вехи судьбы поэта, который «от пуль себя не прятал» и знает истинную цену неброским, человечным, дорогим понятиям. «Как хорошо, что не война. Как хорошо, что дома тихо».
Образ поэта может показаться излишне строгим. Это не так. Лира поэта, когда она в кругу друзей, от частушечного «Ступенечка, ступенечка, пора на службу, Женечка!» легко переходит на шутливо-озорное: «Я лежу, не хаю дождь, мокрым дольше проживёшь». Минорные аккорды – «с вещами вместе в чемоданы мы упаковываем грусть» – неожиданно сменяются мажорными: «Кричат младенцы в зыбках, и ветерок свежей». А то вдруг и вовсе не разгадать, чего тут больше – печали или света: «Музыканты завели» тоскливую «Прощание славянки», а сердце ликует: «Ничего, что непогода, о своём поет труба. Для военного два года – это целая судьба».
Чего уж говорить про судьбу военного (каким аршином её измерить?), за плечами которого десятки лет службы в армии?
Таков поэт Владимир Силкин.
Богатырские песни
Когда возглавлял журнал «Россияне», Владимир Силкин учился в военной академии, был, по-моему, майором, и заглядывал к некоторым моим сотрудникам, с которыми он тогда дружил, побалакать. Что-то из стихов помнится, у нас было опубликовано. Но вот поговорить о его творениях, послушать, над чем он работает, как-то руки не доходили. Теперь я твердо сказал и полковнику, и своим друзьям: «Я проглядел бойца». Возглавляя в Литературном институте семинар, всегда старался поддержать подающих надежды ребят, а тут проглядел.
Читая рукопись новой книги Владимира
Если говорить о самих стихах, то надо в первую очередь отметить, что творения Владимира Силкина-афористичные, плавные, музыкальные, берущие за сердце. Автор находит такие слова, которые зримо отражают суть его жизненной позиции.
Сейчас много пишут на тему войны и армии, но делают это большей частью неуклюже, блёкло. Силкин, зная военную жизнь изнутри, умеет заглянуть в душу солдата, офицера, отразить такие чёрточки их характеров, в которые веришь, которыми гордишься, как русский человек.
Во многих стихах новой книги мне видится родной образный ряд, любимые мне мотивы. Поэтому я удивлялся, каким зорким пером обзавёлся Силкин, как умеет распорядиться словом. Его стихотворения, посвящённые Родине, её проблемам, простым сельским жителям вряд ли оставят читателя равнодушным.
Совершенно мощными являются стихотворения о Кавказской трагедии конца 20-го начала 21-го веков, причём с точки зрения формы и содержания. А некоторые из них вполне можно ставить в один ряд с блистательными фронтовыми стихами. Затрудняюсь сказать, кто сегодня ещё так глубоко и умело разрабатывает военную тему.
Я знаю, что Владимир Александрович бывал в «горячих точках», в том числе в Чечне и Приднестровье. Именно оттуда и мог он привезти свои опалённые порохом и обагрённые кровью строчки. Только побывав в первую чеченскую компанию в Моздокском православном храме, в госпитале мог написать офицер стихи «Фото», «Молитва», «Охота», «Блокпост» и другие. Многие из них стали сегодня песнями. «Блокпост» пошёл гулять по городам и весям, звучит во многих радиопередачах, на фестивалях. И эти богатырские песни помогают людям в погонах выстоять в трудный час.
Самое примечательное, что поэт следует лермонтовской традиции, пишет без злобы о врагах, наделяет душевной болью людей, которые вынуждены убивать, повинуясь приказу. К примеру, в стихотворении «Охота» говорит:
Присяду в раздумье на камень, Вернувшись с трофеями в полк, Зажму себе уши руками, Завою неслышно, как волк.Вот она настоящая поэзия, царапающая сердце, щиплющая глаза, воспаляющая ум. И творцом её является русский офицер, полковник Силкин, которого я искренне поздравляю с выходом очередной хорошей книги.
Родом из поэзии
Удивительным образом переплетаются человеческие судьбы… Совершенно незнакомые люди, проживающие в разных географических точках, неожиданно узнают друг друга. Сближает их, как правило, общая сфера деятельности.