Поющие пески. Дело о похищении Бетти Кейн. Дитя времени
Шрифт:
— Как же она проводила время в Ларборо? Я имею в виду Бетти…
— В основном-то картины…
— Картины? А, кино! Понимаю.
— В Ларборо вы этим можете заниматься с утра до вечера. Большие кинотеатры открываются в полдесятого, каждую неделю дважды меняется программа. А кинематографов там чуть не сорок, так что можно ходить из одного в другой весь день.
— Значит, Бетти и ходила?
— Нет, зачем же? Она девочка разумная. Ходила в кино утром, потому что до полудня билеты по сниженным ценам, а потом каталась на автобусах.
— Каталась?
— А куда глаза глядели. Возьмите еще печенья, мистер Блэр, оно совсем свежее. Как-то она отправилась поглядеть на замок в Нортоне. Нортон — главный город графства. Считается, что главный — Ларборо, ведь он куда больше, но Нортон всегда был…
— Значит, к обеду домой она не возвращалась?
— Бетти? Нет. Она пила где-нибудь кофе, ела бутерброд, и все. Мы-то в основном едим вечером. Раз мистер Тилзит весь день отсутствует, значит, когда он вернется, его должен ждать обед. Признаться, я горжусь тем, что мы хорошо едим и у меня всегда готов горячий обед к его приходу…
— В какое же время? В шесть?
— Нет, мистеру Тилзиту редко удается попасть домой раньше половины седьмого.
— А Бетти обычно возвращалась раньше, чем он?
— Как правило, да. Только однажды она запоздала, потому что пошла в кино на вечерний сеанс, а мистер Тилзит рассердился, хотя я не понимаю почему. Какой вред от кино? После того случая Бетти всегда приходила раньше него. Это когда он не был в отъезде. А в его отсутствие являлась и позже.
Итак, в течение добрых двух недель девочка была предоставлена самой себе. Могла приходить и уходить, когда ей заблагорассудится. Единственной помехой был лишь недостаток карманных денег, выданных ей на каникулы. Что ж, две недели были проведены вроде бы невинно: утром ходила в кино или же глазела на витрины, затем кофе и бутерброд, поездки на автобусе во вторую половину дня — ну, чем не блаженное времяпрепровождение для подростка, впервые ощутившего сладостный вкус свободы?
Но Бетти Кейн была не совсем обычной девочкой. Ведь именно эта девочка, не дрогнув, поведала полиции длинную и обстоятельную историю. Ведь эта девочка неизвестно где пребывала четыре недели. С этой девочкой приключилась странная история: кто-то жестоко избил ее. Какое же употребление нашла такая девочка для своей свободы?
— А в Милфорд она ездила на автобусе?
— Нет. Они меня об этом, конечно, спрашивали, но я не могла ответить ни да, ни нет.
— Кто они?
— Полиция.
Ну, конечно, он совсем забыл, что полиция сделала все, что в ее силах, лишь бы проверить каждое слово Бетти Кейн.
— А сами-то вы не оттуда? Кажется, вы говорили, что из полиции?
— Нет. Я адвокат. И представляю тех двух женщин, которые якобы похитили Бетти.
— А, да, правда, правда. Ну конечно, им, бедняжкам, нужен адвокат. Чтобы он вместо них задавал вопросы. По-моему, я рассказала вам все, что вы хотели знать, мистер Блэр.
Он выпил еще чашку чая в тайной надежде выжать из хозяйки дома еще хоть несколько слов. Но, кроме повторения сказанного, он ничего не услышал.
— А
— Право, не помню, — задумчиво ответила миссис Тилзит. — Они меня спрашивали, как Бетти проводила день, и я сказала, что большую часть времени она ходила по кино или каталась на автобусе. И они еще спросили, бывала ли я с ней… Должна признаться, что тут я немного отступила от истины, я сказала, что и я с ней иногда ездила. Я вовсе не желала, чтобы они думали, что Бетти всюду ходила одна. Хотя, впрочем, не вижу в этом большого вреда.
Мученье разговаривать с этой женщиной! Ведь у нее полный сумбур в голове!
— Она получала письма, когда жила у вас? — спросил Роберт, поднимаясь.
— Только из дому. Я бы знала. Я всегда сама вынимала почту. Во всяком случае, ведь не стали бы они ей писать?
— Кто они?
— Ну, те две женщины, которые ее похитили.
Роберт вздохнул с облегчением, очутившись на шоссе, ведущем в Ларборо. «Интересно, всегда ли мистер Тилзит уезжал из дому «дней на десять», или же он нанялся коммивояжером только затем, чтобы не сбежать окончательно или не кончить самоубийством?»
В Ларборо Роберт разыскал главный автобусный парк. Постучался и вошел в дверь маленькой конторы. Человек в форме автобусного контролера разбирал какие-то разбросанные на столе бумаги. Он кинул равнодушный взгляд на Роберта и снова принялся за свои бумаги. Роберт сказал, что хотел бы узнать, какие автобусы и в какие часы ходят в Милфорд.
— Расписание висит вон там, на стене.
— Мне не расписание нужно, я его знаю, я сам живу в Милфорде. Меня интересует, ходил ли когда-нибудь по этой дороге двухэтажный автобус?
Молчание длилось долго, молчание, умело рассчитанное на то, чтобы вывести Роберта из себя.
— Нет, — наконец произнес инспектор.
— Так-таки никогда и не ходил? — осведомился Роберт.
На сей раз ответа вообще не последовало. Этим инспектор, очевидно, хотел дать понять, что интервью окончено.
— Послушайте, — сказал Роберт, — это очень важно. Я представитель адвокатской фирмы в Милфорде, и я…
— Да будь вы хоть самим шахом персидским! Двухэтажных автобусов нет на милфордской линии! А тебе чего? — добавил он, обращаясь к невысокому механику, появившемуся в дверях за спиной Роберта.
Механик на мгновение замялся, будто забыл, зачем он сюда явился. Затем объяснил:
— Это по поводу записок для Нортона. Надо ли мне?..
Но когда Роберт проходил мимо него, он почувствовал, что его толкнули, и догадался, что механик хочет с ним побеседовать. Роберт вышел, открыл капот, склонился над мотором. Вскоре рядом с ним возник механик.
— Вы, по-моему, спрашивали о двухэтажных автобусах? Там, в конторе, я не мог ему возражать. Он сейчас в таком настроении, что мог бы в два счета меня уволить! Вы что, хотите воспользоваться двухэтажником или просто хотите знать, ходят ли они по этой линии? Дело в том, что достать двухэтажник сейчас трудно, потому что они…