Поющие в клоповнике
Шрифт:
— Тогда тебе лучше держать эти намерения при себе, а то к вам феминистки со всего мира сбегутся…
— И на меня будут сыпаться обвинения в сексапильных домогательствах?
Так, за безобидным трепом прошел весь день. Мы молчали, молчали элвары, молчал Лютик, находящийся в глубоком трансе, молчал Дайр, которого никто не собирался приводить в чувство. Винер и Реллон отлично понимали, что план побега не стоит обсуждать вслух — и полностью доверили его мне и Тёрну. Все-таки какое-то доверие я завоевала. А что до Его Величества — в этом мире не
Он и не проспал.
Ужин был откровенно убогим. Буханка хлеба и литр воды в металлической кружке. М-да, хорошо, что мы здесь не задержимся. Иначе я точно наживу себе расстройство желудка.
В воде не было никаких примесей, а если и были — черт с ними! Не пройдет и часа, как ни одного постороннего компонента не останется в моем теле. Я выпила половину своей порции — и начала раздеваться. Вслух я ничего не говорила, чтобы нас не услышали раньше времени. По той же причине пришлось завязать рот рубашкой, чтобы не закричать ненароком.
— Сейчас ты будешь держать меня за руки, а Винер — за ноги. Предупреди его и Реллона, чтобы они не паниковали и не пытались позвать на помощь, хорошо?
— Запросто. А Лютик?
— А что — Лютик?
Я повернулась к другу и сделала два жеста из нашего "бесшумного словаря юных шкодников". Первый — "спокойствие" — я повторила его трижды, чтобы друг понял, что волноваться не стоит, а второй — "Сматываемся". И посмотрела на Тёрна.
— Он понял?
— Да. Ты хочешь сделать что-то для побега и просишь не шуметь. Я могу попросить Винера приглядеть за ним.
— Пусть так.
Я стянула все, вплоть до нижнего белья, передала одежду элвару и улеглась прямо на пол.
— Рискуешь простудиться.
— Рискую я умереть. А простуду здесь лечат.
— Ёлка, не дури! Ты что — не помнишь, как в прошлый раз колдовала, заболев простудой?
Помню. В тот раз повеселились все студенты Универа. Я простудилась. Расчихалась на занятиях по травоведению и случайно уронила носовой платок в котел с зельем от морщин. Результат оказался печальным. Зелье внезапно собралось в плотный шар, вылетело из котла и впечаталось в потолок. И потолок пошел морщинами и трещинами. Мы все успели выпрыгнуть кто в окно, кто в дверь, до того, как все обвалилось нам на головы, но лабораторию спасти не удалось. В итоге у нас получилось помещение, сморщенное, как гармошка аккордеона, мало того — его стены еще и сочились чем-то, очень напоминающим сопли. А когда выяснилось, что расколдовать его не удастся, Директор распорядился перенести туда часть музея "Юных раздолбаев". Это, конечно, самоназвание. Официальное занимает три строчки, а если говорить об экспонатах — там собраны печальные опыты
Комната сама стала экспонатом, а мне, за все мои старания, влепили двадцать нарядов в библиотеке,
Тёрн протянул мне плащ, но я покачала головой.
— Это слишком дорогая вещь. Ее придется потом выбросить, наверняка!
— Не морочь мне голову. Элварион еще и не такое потянет!
Я подумала, потом подстелила плащ на пол, сняла все, включая нижнее белье, передала одежду Тёрну, чтобы случайно ее не испортить — и растянулась на плаще. Он был длинный и теплый, подбитый мехом — и я поместилась на нем вся, даже когда вытянулась в полный рост и вытянула руки через решетку.
Тёрн сомкнул пальцы на моих запястьях, Винер вцепился мне в лодыжки — и я поняла — не вырвусь. Они не позволят мне биться и причинять себе вред. Лучше всяких веревок, потому что элвары не пережмут мне кровеносные сосуды и не придется отрезать себе пальцы или конечности. Да, здесь и такое случалось. А вообще, медицина в этом мире гораздо лучше, чем в нашем. Например, даже если я отрежу себе пальцы, мне потом просто вырастят новые. Новые руки, ноги, внутренние органы. Единственное, что не могут регенерировать — это головной мозг. То есть могут, но вся информация, которая хранилась в поврежденной части, стирается намертво — и все приходится учить заново. Люди так и идиотами становились.
Что-то не может исправить даже магия. Не всесильны даже боги, но если они есть — я готова молиться с утра до ночи. Только бы мне удалось спасти тех, за кого я отвечаю. Они все — люди и элвары, Лютик, Винер, Дайр, Реллон и конечно же, Тёрн — они все МОИ.
Это не значит, что я буду считать их своей собственностью, что я безумно влюблюсь в кого-то из них и даже что мы по-прежнему будем друзьями через пятьсот лет.
Но это значит, что даже из могилы я приду на помощь к каждому из них. Что бы там не стояло передо мной и что бы мне не угрожало.
Я еще раз глубоко вздохнула.
— Что бы ни было — не зовите на помощь и не пытайтесь как-то воздействовать на меня. Просто не давайте мне себя искалечить. Ясно?
— Как скажешь.
— Еще вы должны хотя бы немного напоить меня. Точнее поить через каждые шесть минут. Хотя бы несколько глотков.
— Зачем?
— Чтобы я не умерла от обезвоживания. Слишком легко меня не угробить, каждый маг может прожить без воды до десяти дней, но мне надо тратить энергию не на выживание, а на ускорение.
— Хорошо.
— Вы должны дождаться, когда мое тело начнет дергаться — и постараться напоить меня. Пока я неподвижна, это будет бесполезно. Только когда я проявляю двигательную активность.
Ребята передали Тёрну всю воду, оставшуюся от ужина и теперь у нас было что-то около четырех литров. И один литр принадлежал Дайру, который пока еще был в обмороке.
— Ты уверена в том, что делаешь?
— Да.