Поющий Ландыш.Сила для Меча.Часть1

Сараева Ольга Геннадьевна

"Найди настоящую мать своих сыновей". Легко сказать! Лоредиль Хит'Таль, тёмноволосая красавица с белоснежной кожей и по-кошачьи гибким станом. Чуть раскосые глаза - изумрудные, с золотой искрой, нежные губы, обворожительная улыбка. Это был обычный династический брак - совсем не редкость среди кланов Древней крови. Но я и Лорди были юны, и нас угораздило влюбиться. Мы не расставались ни на миг, и наше слияние душ казалось неизбежным. Не сложилось: Лоредиль так и не смогла стать моей мелианой, несмотря на происхождение и магический дар. Наша любовь

всё больше уступала её уязвлённому самолюбию, и в конце концов ушла, не выдержав конкуренции. После эйена разлуки у нас снова не сложилось, но на этот раз уже закономерно: место в моём сердце оказалось занято, как я теперь понимаю. Не помогло даже рождение сыновей. Стоп, они же.... Так вот откуда постоянная тревога в глазах отца: Лоредиль не только не возлюбленная, но и не мать!

У мальчишек мой боевой почерк, значит, я был с ними с самого рождения, и, скорее всего, в Эльдамаль мы вернулись вместе. Зная, как может убеждать отец, не факт, что добровольно, и вполне возможно, именно два лэда назад. Значит, не было никакого предыдущего эльма, и наши общие воспоминания о нём - просто наведённая память, виртуозная работа отца! Моё тайное возвращение, затворничество на благо клана, подготовка к Академии - всё это было придумано, чтобы объяснить появление внуков такого возраста. Точно так же он вложил в мою память все необходимые знания и навыки, обеспечив мне тем самым успешную сдачу экстерната. Словом, Фаротхаэль сделал всё, чтобы и близко не подпустить меня к настоящей матери своих внуков. Интересно, Лоредиль об этом знает или просто "помнит" несуществующие лэды, как я? Впрочем, в таком деле отцу было не обойтись без союзника. Но если я уйду в Свободный Поиск сейчас, что будет с Элизартом и Элисейном? И что означают слова ду серке: "мать защитит их от самих себя"?

Такие невесёлые мысли одолевали меня, пока я поднимался на Детскую половину. Мальчишки в нарушение всякого этикета со всех ног бросились навстречу. Их излишняя эмоциональность всегда раздражала Лоредиль, и не только с точки зрения хороших манер. Ду серке оказался прав: я был слеп на оба глаза. Я чувствовал, но не понимал, смотрел, но не видел!

– Атар, это он?
– Элизарт осторожно прикоснулся к пряжке моего пояса.

– Конечно, - улыбнулся я.

– А как его зовут?
– спросил Элисейн, не в силах отвести взгляда от меча.

– Он ещё не выбрал имя: слишком молод.

– А можно мы..., - Зарти замолчал, не зная, как правильно попросить.

Я коснулся пояса, и клинок послушно скользнул в руку.

– Фидо!
– раздался предупреждающий возглас Лоредили.

Мы не услышали, как она подошла. Лорди по-прежнему прилежно исполняла роль матери, и я вдруг почувствовал, насколько она может быть опасна.

– Коснитесь лезвия, только осторожно, - разрешил я.

Две капельки крови растворились в зеркальной глади клинка, две цепочки радужных сполохов пробежали к острию: меч признал воинов рода. Я посмотрел на мальчишек - мои точные копии. Что это, сила нашей крови или воплощённая любовь, не оставившая ничего для себя? Зарти уже что-то горячо втолковывал брату, то и дело слизывая кровь, а Сейни уже закрыл порез и задумчиво слушал,

накручивая на палец чёрную прядь. Ни у кого из нас, кроме сыновей, я не замечал подобной привычки. Неужели След?

Лорди подошла ко мне и коснулась щеки прохладными губами:

– С победой тебя, Фидо!

Я осторожно отстранился и кивнул, благодаря за поздравление.

– Как Тинтаэль?

– Могло быть и хуже. Я хочу просить тебя....

Голос жены дрогнул.

– Конечно, иди к нему. У меня есть несколько дней, я присмотрю за ребятами.

Лорди недоверчиво взглянула на меня: ещё совсем недавно простое упоминание имени её брата вызвало бы у меня раздражение. Я улыбнулся:

– Поговорим, когда вернёшься, дорогая.

Глядя на удаляющееся от меня совершенство, я подумал: какая она - та, что подарила мне сыновей?

Меч - Кладенец

Тара

Гиллэстель снова устроился на столе, свесив ноги, Данги продолжал хлопотать у печи, а Дигги, уже успевший вернуться из кладовой, начертал в воздухе несколько рун. Через некоторое время дверь распахнулась, и на пороге появилась закутанная в длинный плащ фигура. Глубокий капюшон был надвинут на самые глаза, не позволяя разглядеть лицо. Как и Гил, капитан задержался на пороге, быстрым взглядом оценивая обстановку. Очевидно, результат его устроил, потому что гость откинул капюшон и поздоровался:

– Мир дому и его хозяевам! Вечер добрый, уважаемые Мастера.

Похоже, присутствие Гиллэстеля его ничуть не удивило.

– И тебе здравствовать, Ратислав, - откликнулся Дангор, пристраивая сковороду на стол.

– Ты проходи к столу-то, присаживайся, - добавил Дигрим, гремя посудой в шкафу.

Гил слегка улыбнулся и сделал приглашающий жест. Ратислав сбросил тяжёлый плащ и перчатки на один из сундуков. Зеркальца чешуек его удивительной кольчуги тут же поймали пламя светильников, расплескав по доспеху красноватое золото. Из-под доспеха виднелись рукава и ворот плотной куртки, штаны были заправлены в высокие офицерские сапоги, у бедра - знакомый красавец-меч.

– Чего гостей не встречаете?
– спросил Ратислав, подходя к столу. Серебряные шпоры мелодично позвякивали в такт его шагам.

– Так то гостей, - отозвался Дигрим.

– Есть будешь?
– спросил Дангор.

– Не откажусь, коль предложите. Только кто же я, как не гость? В хозяева-то вроде не вышел, - рассмеялся капитан.

– Ты теперь им вроде родича, Ратислав, через него, - пояснил Гиллэстель, указывая на меч.

Эльф спрыгнул со стола, пряча за спиной бутылку вина, о которой мы все забыли. Его слова озадачили капитана. Он недоверчиво глянул на свой меч.

– Да шутит эльф-то, ай не уразумел?
– поспешил успокоить гостя Дигги.
– Тут вот какое дело, Ратислав: клинок твой уж больно непростой вышел. Скажи, ты его в деле испытывал?

– Ну случалось, - ответил слегка удивлённый гость.

– Ничего не подметил?

– Да нет вроде, - офицер задумался.
– Клинок отличный: из ножен птицей вылетает, в руке как влитой держится и послушен на диво.