Позади Москва

Анисимов Сергей

Капитан-лейтенанта передернуло, по телу прошла волна озноба. Машинально он выдернул из сжатой кисти руки курсанта рожковый магазин к «калашникову», посмотрел. Сколько-то патронов было. Снова смешно, будто он подобрал бонус в компьютерной «бродилке». Интересно, что оружия у убитого не было, а магазин был. Почти полный или хотя бы полупустой, это тоже более чем хорошо. Снова потратив несколько секунд на прислушивание к звукам, доносящимся с улицы и изнутри здания, через коридорную дверь, он перешел к другому убитому. Тоже курсант. У этого ничего ценного в сложившейся ситуации нет. Ни действующего паспорта гражданина Эстонии, ни четырехствольного гранатомета, ни даже такого же магазина. Капитан-лейтенант перевел тормозящий взгляд на первый и только

теперь обратил внимание на то, что тот изгваздан кровью. Это было плохо: может попасть в механику. Выбрав чистый участок на форме лежащего у его ног мертвеца, он равнодушно и тщательно вытер магазин о ткань. И вот от этого очнулся окончательно.

– Эй… Эй!!

Он поднял голову на женщину и не сразу сообразил, где он и что происходит. Совпадение было пронзительным – очнуться тогда и очнуться сейчас. Заснул он, что ли? Понятно, что в этом не было бы ничего удивительного, но…

– Что? – хриплым голосом переспросил капитан-лейтенант.

– Мальчик очнулся.

Было глупо переспрашивать, какой, он просто посмотрел по очереди на обоих. Да, один очнулся, открыл глаза. Мыслей в них пока не было, но лиха беда начало.

– Хорошо, – прокомментировал моряк, понял, что сказал глупость, и замолчал снова. Женщина, впрочем, не обратила на него внимания, пошла и быстро вернулась с очередным стаканчиком с водой. Смешной был стаканчик: из тонкого стекла, с яркой переводной картинкой в виде герба какого-то города: стоящего на задних лапах медведя. То ли Берлин, то ли Владимир.

– Слышишь меня? – негромко спросила женщина лежащего без движения парня.

– Да… – неожиданно ответил тот и тут же начал давиться воздухом, закатывая глаза. Женщина подхватила его свободной рукой, отведя вторую, со стаканом, далеко в сторону. Капитан-лейтенант сообразил помочь, и это сработало: приподняв верхнюю половину тела контуженого курсанта, они помогли ему прокашляться. Попив, тот сплюнул почти сплошной грязью и попросил еще воды. Оживал он все больше. Сможет ли он двигаться через час? Когда начнется настоящий рассвет, а лучше и до него, надо будет что-то решать с дальнейшими действиями. Пока офицер откладывал это «на потом», но с тоской чувствовал, что тянуть дальше было уже невозможно. Надо было делать хоть что-то.

Курсант снова попил и снова выплюнул все прямо себе на грудь, прочищая горло. Его лицо чуть потеряло исходный белый оттенок, но это могло и показаться. В блюдце с дерганьем и треском догорал фитиль еще одной свечи.

– Как тебя зовут? – спросила женщина мягким голосом, погладив парня по грязной щеке.

Капитан-лейтенант моргнул, снова ощущая себя тупым. За все это время он не догадался спросить ее о том же самом либо представиться сам.

– Дима…

– Меня Антон.

Женщина обернулась к нему от курсанта на секунду, кивнула.

– Меня Женя. Евгения. Владимировна.

Капитан-лейтенант сморщил нос, чтобы только не улыбнуться. Педагог – это диагноз. Как она сказала, «русского языка в колледже»? Женя, надо же…

– Дима, ты помнишь, как тебя… Это…

Тот молчал довольно долго.

– Плохо помню, – признался наконец он тем же хриплым, не подходящим его совсем молодому лицу голосом. Но зато в голосе были интонации, значит, точно оживает. – Было… Артиллерией, да?

Капитан-лейтенант кивнул, но потом понял, что парень его плохо видит, и просто подтвердил, что да.

– А мичман где?

– Который?

– Ну… Старший мичман… Евтюхов или Евстюхов, я точно не помню… Который со «стечкиным» был.

Антон отвесил челюсть до самого нижнего из возможных положений. «Старший мичман с АПС» был концепцией сюрреалистической и невозможной в принципе. Они были военно-морским институтом, в прошлом высшим военно-морским училищем, а не бригадой морской пехоты. Или какой-нибудь номерной группой морского спецназа, известной лохам как «Морские дьяволы», «Тритоны» и так далее: телесериалов про них сейчас снимали больше, чем сохранилось самих таких групп на всех четырех флотах.

Старший мичман с незнакомой ему фамилией, имеющий автоматический пистолет, у них, в их институте – это ерунда… Бредит парень? Последствия только-только начавшегося отходняка от контузии, как бы это ни называлось правильно медицинскими терминами. Типа отек от ушиба извилин спадает, но еще не спал полностью?

Все это промелькнуло в его голове ровно за секунду. Потом капитан-лейтенант вспомнил про загадочные тридцать с лишним автоматов, которые он видел собственными глазами и которых не должно было быть, и согласился, что случается всякое. Еще раз: он служил в этом здании многие годы. Он мог не знать каждого мичмана или даже офицера, но, оказывается, он не знал и многого другого. Жаль.

– Нет, не помню такого. А что он?

– Он нас всех организовал. Мы держались в правом крыле, довольно хорошо. Когда они дали артиллерией в первый раз, мы… Мичман очень четко командовал. Лейтенанту из школы техников он таких пинков дал, когда тот с катушек поехал… Отобрал пистолет, отдал курсанту с первого курса, здоровому такому: у него ножка от парты была и еще нож-выкидуха откуда-то…

Капитан-лейтенант коротко покосился на женщину, которая слушала, обалдев. От него она таких подробностей не дождалась, а вот курсанта понесло. От облегчения, вероятно.

– То есть это был пистолет офицера?

– Не, у офицера он нормальный «макаров» отнял… Но он бы и с голыми руками его отнял, с таким не поспоришь… Я о чем: этот мичман, которого на «Е» фамилия, реально все держал. А когда они прорвались…

Курсант Дима замолчал, и капитан-лейтенант молча кивнул сам себе. Он отлично понял, о чем идет речь. «Держались» значило, что, когда караул перебил наглых разведчиков или забывших оставить в тылу оружие парламентеров, эта группа занималась тем же самым, что и все остальные: таскала мебель и готовилась встретить следующих, настоящих. Поучаствовала в отражении «попытки номер два», этот раунд моряки провели почти на равных, что несомненно ввергло многих в большой оптимизм. А дальше… Никакого штурма цитадели Брестской крепости в стиле видеоряда свежего белорусского фильма не было. Половину обороны снесли первым же артиллерийским ударом, попробовали оставшихся и, как только снова пошли потери, добавили еще. А потом рывком прошли вовнутрь, и пошла уже зачистка. Хотя в итоге еще один или два полных цикла получились в каком-то из мест: полезть, откатиться, добавить артиллерией, полезть снова, уже более настойчиво…

– До ближнего у вас доходило?

– Не… В смысле до огневого доходило, до совсем ближнего нет.

– Повезло.

Женщина перевела взгляд на него и посмотрела так… Капитан-лейтенант опустил глаза. В полумраке это было не так уж и сложно. Он не помнил, почти не помнил. Немного помнило тело, мышцы. Голова уже выкинула это из себя, чтобы защититься. Он не хотел помнить.

За окном громко простучала короткая, на четыре патрона, очередь, и все трое обменялись быстрыми взглядами. Точнее, намеками на взгляды, потому что теперь гореть осталась одна свеча из трех и в комнате стало уже совсем темно. Стреляли совсем рядом, в каких-то десятках метров. Из чего было непонятно, но выходить и уточнять не хотелось.

– Товарищ капитан-лейтенант.

– А?

– Это вы меня вытащили?

– Он, – ответила вместо моряка женщина. – И тебя, и вот еще его…

– Спасибо.

Антон молча кивнул и в который раз потрогал лежащего за шею. Он ничего не понимал в медицине такого уровня, который тут явно требовался. Не было ни малейших признаков того, что второй контуженый придет в себя. Пульс был вроде бы ритмичный и наполненный, дыхание ровное, но это было все, что он мог понять. Который час лежащего без сознания курсанта требовалось везти в стационар. Делать рентген головы, снижать внутричерепное давление и так далее на много и много пунктов, о которых он имел очень смутное представление, сформированное в основном отрывочным просмотром сериалов «Интерны» и «Склифосовский».