Позади на лихом коне
Шрифт:
Тайка отправилась на кухню, она решила сначала накормить животину, а уж потом, пользуясь одиночеством, всласть порыться в недоступном кабинете Касарова, а если останется время, то и Лодовского. В конце концов, они сами поручили ей расследование, вот с них и надо начинать. Сегодня же нужно спросить у Лодовского, выяснил ли он, кто такой этот таинственный касаровский предшественник. А может, Юрию удалось узнать адреса, телефоны его друзей, которых Элина так хладнокровно вычеркнула из своей нынешней жизни. Или они ее? А может быть, вообще никто никого не вычеркивал? Ведь был же неизвестный белый автомобиль. Тайка терпеливо дождалась, когда собака вылижет миску, и с чувством исполненного
– Это… Это что такое? – охрипнув от возмущения, зашипела Тайка. Ей почему-то не пришло в голову, что нанятых работников не должны волновать подобные вопросы. – Это что такое, я вас спрашиваю?!
– А вы, собственно, кто такая? – невинно моргало существо. – Что ж вы голосите с утра пораньше? В спальню вот ворвались, а приличия где?
Не успела юная леди закончить назидательную лекцию, как окончательно взбесившаяся умственная работница ухватила ее за ногу и принялась, пыхтя, стаскивать на пол. Леди упиралась и отчаянно отбрыкивалась, но, видимо, молодость уступила опыту, и поэтому нагая прелестница была вытолкана за дверь. Правда, ей удалось ухватить халат, и то только потому, что Тайка не собиралась трястись за вещи Элины. Чтобы прийти в себя, Тайке понадобилось выхлестать две кружки горячего кофе. Неожиданно затрезвонил телефон.
– Але? Анисья? Ну и как домашний отдых? – послышался в трубке издевательский голос Лодовского.
– Вашими молитвами. Ты про Белова что-нибудь узнал? – неприветливо спросила Тайка. Грызла обида. Вытолкали ее практически на улицу, ведь сами же квартиру ее сдали, а в теплую кроватку – молодую бабеночку! У-у, кобели, Тайку бы они фиг на постель склонили!
– О Белове, что знаю, – расскажу, когда приеду, – продолжал Лодовский. – А вот ты скажи, на кой черт ты Юльку из родного дома вышвырнула? Девчонка звонила, рвет и мечет, говорит, если бы не твои преклонные года, она бы тебе мозги вправила.
– Это у меня года преклонные?! Вот дрянь!
– Анисья, да ты никак ревнуешь? Побойся бога, немедленно зови Юльку домой, и будет лучше, если ты извинишься, – совершенно обнаглел Лодовский.
– А, так эта тварь еще не исчезла? И где она? В подъезде? Под забором? Где?
– Эта «тварь» в комнате, в своем родном доме. Повторяю, в родном, – раздался над ухом голос, и тонкая рука нажала на рычаг.
ГЛАВА 10
Сегодняшнее утро обещало превратиться в жаркий день, и Саша Степанов напялил на себя легкую футболку в сеточку, но едва он отошел от дома, как поднялся ветер и крупные капли упруго захлестали по лицу, а появившиеся тучи надежно упрятали небо. Добежав до знакомого белого «жигуленка», Саша уже истратил весь запас своего красноречия и плюхнулся на сиденье в совершенном безмолвии.
– Ты телевизором совсем не пользуешься? – спросил Олег. – Хоть бы погоду слушал, себя не жалеешь, о нас бы побеспокоился. Как теперь выглядеть достойно, если с нами такой подмоченный господин?
– Ну тебя к черту! Борис Борисович не появлялся?
– Не-а, да я еще вчера понял, что вряд ли он тут появится. Не зря же он так стремительно слинял. Надо в институт подаваться, чего здесь ждать? – рассудил Олег. Он сегодня с утра караулил химика во дворе, чтобы не мелькать напрасно в альма-матер, мало ли по каким вопросам придется туда обращаться. Однако улизнувший Кис Кисыч за все это время в поле зрения так и не появился.
– Ну что же, Олег, давай дуй в институт, узнай домашние
– Мы проведаем, не вопрос, только зря это, – задумчиво откликнулся Игорь. – Такие внезапные хвори не дома лечат, это я тебе точно говорю. Что он, глупее обезьяны? Понимает ведь, что искать его будем, и прежде всего дома или в институте.
– Ага! Вот все всё понимают, поэтому давайте сидеть тихонечко, как клопы, и попискивать, что опять в какое-то дерьмо вляпались! – взвился Степанов. – Разленились, черти! Марш приказ выполнять! Разговорились, мать вашу!
Олег и Игорь, молча раскрывая зонты, вылезли под проливной дождь.
Посетив два солидных кабинета и получив лаконичные ответы, они задерживаться не стали, так же, под зонтами, вернулись в белые «Жигули».
– Вашскородие! Приказ выполнен! – дурачился Олег. – Докладаю! Противный субъект Б. Б. Куценко предательски бежал в дом отдыха по горящей путевке в Кисловодск, вечером предупредил об этом начальство, позвонив ему домой. Начальство негодует и будет негодовать еще, видимо, долго, потому как заместить предателя некем. Что же касается Белова, то руководство сего института от него отреклось. Ректор сказал, что такого знал очень плохо, потому как с ним не водился. Зато баба Зоя, та, которая тряпкой перед нами возила, вспомнила, что был у Белова дружок по фамилии Голубев. Этот товарищ работает теперь на «Радио Анта» и может многое разъяснить, по причине близкой и продолжительной дружбы. На этом все. Вопросы и пожелания можно?
– Ну? – нахмурившись, спросил Степанов.
– Надо ли обо всем докладывать Касарову? В общем-то, еще и докладывать нечего, но с обучением-то каникулы получились.
– Это мои заботы, – отмахнулся Степанов.
– Ладненько, а как насчет похавать?
Степанов только сокрушенно покачал головой, но вытащил толстенький лопатничек и отсчитал деньги.
– Так, значит, ты и есть родная дочь Касарова, а Лодовский тебе приходится добрым дядюшкой, да? – в который раз удивлялась Тайка, разглядывая черноволосую девушку. Они уже наорались друг на друга и теперь пили чай, перейдя на нормальный человеческий язык. – Вот уж не думала, что Марк Андреевич успел потомством обзавестись! – поражалась Тайка.
– А чему ты удивляешься, он уже не мальчик, – попробовала растолковать хозяйская дочь. Они незаметно перешли на «ты».
– Как-то странно, что до сих пор Касаров и Лодовский ни разу о тебе не упомянули.
– Кому же охота лишний раз выставляться идиотом? С маменькой моей у них в свое время случился скоропостижный роман. Страсти хватило на две недели, а воспоминаний на двадцать лет, в моем лице.
– А что, они не расписывались?
– О господи! О чем ты? Маменька всегда считала, что в загс бегут только те, кто мужика к себе намертво приковать хочет, а папенька был с ней согласен. Им обоим этот брак был нужен, как коту собака.
– Но тем не менее Касаров же тебя признал как дочь.
– А куда ему было деваться? Мне было семь лет, маменька приволокла меня к Марку и заявила, что дальнейшим моим воспитанием обязан заниматься теперь он, потому как она сама отбывает с новеньким богатеньким поклонником в черноморское турне. На самом деле она ложилась опять на очередное принудительное лечение, вот Касарову и пришлось воспитывать меня до семнадцати лет. Здесь я и жила, это уж потом я уехала поступать в Москву, да там и укоренилась. А сюда теперь только наездами, в дни каникул.