Позади вас – море

Даррадж Сьюзан

А теперь еще и этот мужик.

Рыжий, с голыми ногами, ест свинину со шпажки – и это на свадьбе сына мистера Аммара, астагфирулла [10] .

Раеду на его мнение наплевать. Он столько вкалывал, чтобы оплатить сыну колледж, купить хорошую машину и красивые костюмы для собеседований. А теперь мальчик стал мужчиной и отцовские советы ему больше не нужны. А что плохого, если бы на свадьбе играла арабская музыка, спросил он сына, улучив момент, когда идиотки рядом не было.

10

Прости

господи. – Прим. ред.

– Семья Эллен гордится своей культурой не меньше, чем мы нашей, – заспорил Раед. – Ты должен относиться к этому с уважением.

Но у нас тоже есть своя культура, ответил он.

– У твоего брата Деметрия… У твой сестры Ламии… у обоих на свадьбах играла арабская музыка. А с твоей что не так? Я хочу танцевать у сына на свадьбе.

Тут вошла его будущая невестка – оказалось, она все слышала.

– Моя тетя играет на арфе, она специально для нас разучила одну мелодию, – заявила она, решительно глядя на мистера Аммара своими голубыми глазами.

Забавно, даже перестала притворяться милашкой, чтобы настоять на своем.

Мистер Аммар не дурак. Он прожил в Америке тридцать лет. Знает, какими нежные белые женщины бывают скользкими, арабских мужчин к ним так и тянет, как звезды к планетам, а в итоге они превращаются в красных как раки задыхающихся дураков. Он видел, как Эллен со своими розовыми ноготками, тонкими запястьями и узкой талией превратила Раеда, юриста, футболиста, его второго сына – сына, в которого он вложил всю свою любовь и энергию, сына, за которого он молился, – да неважно все это теперь, потому что эта ведьма превратила его сына из первопроходца в мула, который опускается на колени, чтобы ему взвалили на спину груз потяжелее. И вот теперь она управляет им с помощью жирно подведенных эльфийских глаз и сияющих улыбок, а сама еще и посмеивается:

– У нас с Рэем много общего, мы оба львы.

Будто это охренеть как важно! Каждый раз, когда она это говорит, мистеру Аммару хочется заорать ей в лицо: «Ну и что? Одна двенадцатая всего человечества львы».

Гости вокруг него болтали и смеялись. А ему хотелось крикнуть: у меня мать умерла! Хватит чокаться! Но они все обсуждали, каков красавец высокий темноволосый жених, а невеста – ну прямо-таки модель. Мужик в юбке снова встал в очередь к буфету и навалил на тарелку курятину, стейк и свинину. Сколько же мяса жрут эти американцы! А потом удивляются, что у них сил нет. Такого Раеду надо было за четырех гостей считать, а не за одного.

Подошла Надия, красивая, как ангел, в серебристо-голубом платье, но он-то знал, что она по-прежнему расстроена. Он говорил ей, что она чересчур наряжается. Что все гости, скорее всего, придут в джинсах. Но ей было все равно. Я, говорит, мать жениха, вырастила чудесного сына и имею право им гордиться.

– Ты есть будешь? – спросила жена, поймав его у бара, где он собирался заказать еще выпить, и подхватив под руку.

Как приятно было поговорить с кем-то по-арабски. Арабские гости на этой свадьбе слонялись по залу, поддерживали вежливую беседу, но совершенно не вписывались в компанию и наверняка это чувствовали. Конечно, им ведь тут все было непривычно – и еда, и напитки, и музыка. Почетный гость – кошка, и уважения ей выказывают больше, чем отцу жениха. А танцпол? Мистер Аммар прямо зарычал, как его увидел. На арабских свадьбах такого маленького

танцпола не бывает. Там каждый дюйм помещения превращается в танцпол.

– Вид у тебя все еще злой, – тихо сообщила Надия.

– Интересно, почему это у тебя он не злой? – спросил он.

– Тебе нужно поесть, – все с той же вежливой улыбкой сказала она.

Надия была к нему очень добра, мистер Аммар это ценил.

– Вся эта свадьба… В такой спешке…

– Им нужно было пожениться до поста, – спокойно объяснила жена. – Ты же знаешь. Жаль, что так получилось с твоей мамой.

– Кстати, один мужик пришел в платье, – мистер Аммар кивнул на гостя.

– Алла ярхамха [11] , я тоже скучаю по твоей маме, – сказала Надия.

– Они должны были подождать. Еще сорока дней не прошло.

– А во время поста жениться нельзя.

Таким голосом она начинала говорить, когда злилась на него, и он понимал, что пора остановиться. Иногда ему хотелось сорвать с нее эту вечную вуаль невозмутимости. Чтобы и она разозлилась не меньше его.

– Жизнь должна замирать в такие моменты. Из уважения к мертвым, – не унимался он.

11

Да смилуется над ней Господь. – Прим. ред.

– Давай положу тебе еды. Нужно что-нибудь поесть. Сколько ты уже выпил?

– Не буду я есть. – Мистер Аммар наконец заметил того мужика. – Вон он! Видишь?

Надия на его слова не обратила внимания.

– Люди смотрят.

– Видишь, что творит этот мужик?

Наконец, она повернулась.

– Вижу. Очень милый мужчина. Женат на тете невесты. Той, что играет на арфе. Нас с ней еще не познакомили.

– Почему их музыку играть на свадьбе можно, а нашу нельзя? – спросил мистер Аммар.

– Все сразу видят по тебе, что ты не рад.

– Потому что я не рад. У невесты из выреза платья сиськи торчат. Я к ней подойти боюсь, того и гляди одна выпрыгнет.

– Халас [12] , – отрезала Надия, и мистер Аммар замолчал. Жена взяла его под руку. – Я положу тебе еды. А потом мы поболтаем с Раедом и, может, сделаем несколько снимков. А еще мы будем улыбаться и пожимать всем руки. Общаться. И у тебя будет довольный вид.

– Я никому тут не хочу пожимать руку.

12

Хватит. – Прим. ред.

– Приехал твой племянник Маркус. Мы должны с ним поздороваться. Я рада, что он пришел, хоть ты и не позволил мне пригласить его сестру.

– Ее родной отец с ней не разговаривает. С чего бы мне ее приглашать?

– Аллах, пошли мне терпения, – пробормотала Надия, выпустила его руку и направилась к очереди в буфет.

Мистер Аммар смотрел ей вслед и вдруг заметил, что к нему направляется отец Эллен. Тесть Раеда. Бежать было поздно, так что пока мужчина пробирался к нему, он прикончил свой стакан «Грей гус». Седые волосы отца невесты торчали во все стороны, очки сползли с мясистого носа. И похож он был на белого Хусни из фильма «Гавар», человека, которого никто не воспринимает всерьез, как бы солидно он ни нарядился.