Поздние последствия
Шрифт:
— Не очень-то.
— А как ты думаешь почему?
— Да он и не скрывал этого. Он сказал, что только что встретил женщину, которая для него много значит. Казался влюбленным, как мальчишка. И все время болтал про эту даму. Не могу сказать, что мне это понравилось.
— И что он о ней говорил?
— А как ты думаешь? Говорил, что их свела судьба, что он очень благодарен этой судьбе, которая наконец-то ему улыбнулась. Ну просто кисель какой-то, но парень казался искренним. — Она грустно улыбнулась.
Валманн должен был признать, что она неглупа и привлекательна —
— Мне нечего больше сказать такого, что могло бы тебя заинтересовать, — сказала она после небольшой паузы. — Для меня он остался просто парнем, которого я встретила в городе. Я неправильно оценила ситуацию. — Она вдруг забеспокоилась и начала ерзать на стуле. — Он был не совсем обычный. Мне он понравился, но… Too bad. You can’t win them all. [10] — Лилиан встала и прошлась по комнате, как бы показывая, что сеанс окончен. — Еще что-нибудь?
10
Очень жаль, но нельзя заполучить их всех (англ.).
— Я хотел бы… — начал Валманн.
Однако она вдруг остановилась у письменного стола, наклонилась и, прежде чем он успел ей помешать, схватила несколько снимков с места преступления на улице Фритьофа Нансена, которые лежали там с предыдущего вечера, и уставилась на них.
— Что это такое? — почти закричала она, разглядывая фотографии.
— Положи назад.
— Кто это? — Она повернула к нему лицо, полное ужаса.
— Отдай мне, пожалуйста, фотографии!
— Неужели это… Ведь это Карита!
— Отдай фотографии! — Валманн схватил девушку за руку и попытался вырвать у нее снимки. Затем, вспомнив о ее недавней выходке, разжал пальцы, она сделала то же самое, и фотографии посыпались на стол и на пол. — Ты что, ее знаешь? — Он наконец-то вновь почувствовало себя полицейским.
Она была явно потрясена и не притворялась.
— Это, наверно… — Она сделала усилие и бросила еще один взгляд на изуродованный труп. — Это Карита! — Она рухнула на стул и зарыдала. — Какой ужас! Какой ужас!
Валманн опустился в свое кресло и, пыхтя как после потасовки, собрал фотографии.
— Это она? Это ее по телевизору показывали? — Девушка прерывисто дышала.
Валманн испугался, что она упадет в обморок прямо у него в кабинете.
— Принести воды? — спросил он.
Она покачала головой.
— Так ты знаешь… эту женщину на фотографии? — спросил он немного погодя.
Она кивнула, закрыв лицо руками:
— А что с ней?..
— Ее убили.
— Это о ней по телевизору говорили?
Он кивнул.
— А кто?
— Мы не знаем. И я не вправе об этом разговаривать. — Но
— Неужели это он?
Опять она разоблачила его. Валманн глубоко вздохнул:
— Мы ничего не знаем наверняка.
Она начала плакать, сначала тихонько, жалобно завывая, затем сильнее. Валманн попытался вспомнить, куда он засунул бумажные носовые платки, но так и не смог. Он стоял и не знал, что для нее сделать. Наверное, лучше всего не делать ничего.
— Так ты ее знаешь как Кариту? — спросил он, когда она немного успокоилась.
— Ну, это, конечно, не настоящее имя, — всхлипнула она.
— Почему?
— В нашем ремесле никто не называет своего настоящего имени. Более экзотично с «псевдонимом». — Она попыталась скривить губы в улыбке. — И надежнее.
— Так ты хочешь сказать… — До Валманна начало доходить, чтоозначали ее слова. — Ты хочешь сказать, что эта женщина на фотографии была одной из тех, кто «работает» в здешних барах? — Теперь он еще яснее вспомнил эпизод в четверг вечером, все детали, которые он все время пытался отодвинуть, ее ловкие прикосновения, профессиональную хватку, шепот на ушко про дешевый тариф для таких «красавчиков», как он.
— Верно. Ну, ты прямо Эйнштейн.
— И это правда? Ты уверена, что она этим занималась?
Девушка попыталась собраться, вытерла слезы тыльной стороной ладони, а затем ответила без всякого притворства:
— Мы какое-то время держались вместе. Хорошо работать в паре. — Она говорила об этом как о чем-то само собой разумеющемся. — Но я ее давненько не видела. Я подумала, что она нашла подходящего парня и забросила эти игры. Так это был он?
Ему пришлось прервать ход ее мыслей. Не мог же он пуститься с ней в дискуссию!
— Итак, ты утверждаешь, что Карин Риис… Это ее настоящее имя, — вставил он в ответ на ее вопросительный взгляд, — что она… была проституткой?
— Honi soit qui mal у pense!
— Что-о?
— Пардон, это по-французски. — На этот раз ей удалось изобразить на лице некое подобие улыбки, как бы назло ему, чтобы еще раз подчеркнуть его невежество. Еще одно очко в ее пользу. — Это означает нечто вроде: «Пусть стыдится тот, кто дурно об этом подумает». Впрочем, мой псевдоним Лолита, — добавила она, засунула большой палец в рот и закатила глаза. Если бы не потекшая краска с ресниц, она могла бы сойти за девчонку лет пятнадцати-шестнадцати.
24
— Ну и видок у тебя!
Сама она тоже выглядела не очень-то.
В воскресенье вечером он встретил Аниту на вокзале. Они сели в машину и окинули друг друга испытующим взглядом, прежде чем он повернул ключ и завел свой «мондео». Ожидания, накопившиеся за три дня разлуки, вдруг растаяли, и возникла немая пустота, в которой все мелочи проявились с беспощадной ясностью. Их отношения были стабильными, однако недостаточно длительными, чтобы успела выработаться прочная рутина повседневной жизни, и даже после расставания всего на несколько дней они сидели и искали в лицах друг друга сигналы и знаки.