Пожар любви
Шрифт:
Будущее вдруг представилось в виде череды дней, которая тянулась перед ним длинным темным туннелем. Может, лучше встать и уйти, оставив боль позади? Но он этого не сделал. Он продолжал сидеть, будто его приклеили к стулу. В последние месяцы Зейн уже многое изменил в своей жизни, в особенности в том, что касалось работы. Для него наступило хорошее время — время новых начинаний. Он долго не мог собраться с силами и сделать это. Ему не хватало уверенности в себе,
Лили смотрела на него и, казалось, ждала чего-то. — Нет, для меня нет. Иногда мне кажется, что все было только вчера.
У Зейна подпрыгнуло сердце.
— Мне тоже. И все-таки, мне кажется, мы правильно сделали, что расстались.
— И я так считаю. Но ты почему-то всегда возвращался.
— Я знаю, что прошлого не вернуть, но мы могли бы начать сначала.
— Ты этого хочешь?
— Да.
Лили неуверенно улыбнулась, словно боялась поверить.
— Мы столько пережили врозь. Я хочу сказать — мы стали чужими.
— В каком-то смысле да. Но с другой стороны, это совсем не так. Спроси меня о чем хочешь, Лили, и я расскажу тебе все.
Она усмехнулась.
— Пожалуй, всего мне лучше и не знать.
Зейн засмеялся.
— Может быть.
— Ты рассказывал мне о своих делах, Зейн, но не о себе. Чего ты теперь хочешь от жизни?
Опустив взгляд на бутылку с пивом, Зейн сосредоточенно принялся отдирать наклейку.
— Интересно, что ты спросила об этом, — произнес он наконец. — Я многое передумал. Ты бы, наверно, назвала это «переосмыслить все стороны своей жизни». Долгое время я считал, что могу преуспеть в бизнесе, только оставаясь в Нью-Йорке. Но знаешь, времена меняются. Со всеми этими компьютерами и факсами, учитывая, что мои клиенты разбросаны по всему миру, я в один прекрасный день понял, что на самом деле провожу в Нью-Йорке не так много времени.
— А где же ты живешь?
— В «Америкэн эйрлайнс». — Он, посмеиваясь, отхлебнул пива. — Понимаешь, Лили, я устал от этой мышиной возни.
— А я считала, что она тебе нравится.
Зейн покачал головой:
— Пять лег назад я принимал все приглашения покататься на лыжах в Вейле или Сент-Морице. Пасху я праздновал на Барбадосе, День благодарения — в Вермонте. Но последние год-полтора я провожу все праздники в Бандере с мамой.
От мысли, что Зейн бывал в Техасе, возвращался к своим корням, у Лили екнуло сердце.
— Как она? — спросила
— Сейчас гораздо лучше. Медики очень продвинулись в лечении психических заболеваний. Так называемых маниакально-депрессивных психозов. Теперь, с новыми препаратами, она чувствует себя все лучше и лучше. К тому же у нее оказалась не в порядке щитовидка, и теперь она принимает тироксин.
— Зейн, как хорошо! Значит, те ужасные вспышки, которые у нее случались раньше, — это не наша вина? Просто болезнь?
Он улыбнулся:
— Никогда не думал, что ты тоже считала себя виноватой.
— Представь себе.
— Прости. Все из-за меня, — сказал он, вспомнив ту ночь, когда мать пришла в ярость, застав их вместе. Ночь, когда он решил уехать из Техаса.
— Оставь. Ты не виноват. Никто не виноват. Просто так уж случилось. Конечно, мне было неприятно, но что поделаешь, наверно, это судьба.
— Лили, а тебе не казалось, что наше время прошло?
— Да. И не раз.
Лили смотрела на этого красивого взрослого мужчину и иногда вдруг видела того мальчика. Они не стали чужими, как она боялась. В нем все еще жил мальчик, которого она знала, а в ней — та девочка, которую он любил.
Когда Зейн рассказывал о своей матери, о том, как приводил в порядок дом, Лили почувствовала, что в ней снова вспыхнула надежда. Может, им удастся вернуть друг друга? Может, после всего они смогут быть вместе? Может быть, наконец настало их время?
Улыбаясь, Зейн спросил ее:
— Могу я пригласить тебя завтра на ленч?
— У меня назначена встреча с адвокатом.
— А в чем дело?
— Это касается завещания моего отца.
Зейн почувствовал, как страх вонзается в его сердце. Однажды она уже предпочла ему мечты своего отца. Но если быть честным, он тоже не пошел на жертвы. Сегодняшний взрослый Зейн понимал, что должен с корнем вырвать все опасения, иначе он не смеет даже мечтать о Лили. Другого случая не будет.
— Не займет же встреча весь день?
— Если в деле замешана моя мать, она может занять и месяц. Когда ты улетаешь?
— Я заказал билет на пятичасовой рейс.
— Черт! — Лили оглянулась вокруг и снова перевела взгляд на Зейна. — Ты действительно хочешь со мной встретиться?
— Да. Нам надо о многом поговорить. Но я должен отвезти кинжал в Нью-Йорк. Мой клиент…
Лили подняла руку и улыбнулась:
— Ладно, не волнуйся, мы же профессионалы. Думаю, ты сумеешь выбрать время. И я тоже.