Пожар любви

Лэниган Кэтрин

Арлетта видела, как одеваются в Нью-Иберии, но она никогда не встречала таких богатых людей. Неудивительно, что Анжелика не хотела возвращаться домой. Кто мог винить ее?

— Мамочка и папа, это моя сестра Арлетта. — Анжелика знакомила свою старую семью с новой.

Арлетта пожала руку мужчине, подумав при этом, что рука у него мягче ее собственной.

— Джеймс Мишон, — представился он с сильным новоорлеанским акцентом. — А это Бетти. — Он указал на стоявшую рядом с ним женщину.

— Я так рада с тобой познакомиться! — произнесла Бетти

с улыбкой, показавшейся Арлетте ослепительной, как летнее солнце. — Анжелика считала дни. Не так ли, дорогая?

— Я зачеркивала их по очереди в своем календаре.

— Ну и хорошо. Давай перенесем твой чемодан в машину.

Джеймс взял потрепанный рыжевато-коричневый чемодан, который Арлетте пришлось связать бельевой веревкой, чтобы не развалился, и положил его в багажник.

— Сядешь со мной сзади, — авторитетно произнесла Анжелика, беря сестру за руку и усаживая ее на заднее сиденье «кадиллака».

За то время, пока они доехали до Гарден-дистрикт, Арлетта сделала множество открытий. Она видела туристов и горожан, делающих покупки, идущих к воскресному причастию, сидевших в старых креольских ресторанчиках и беседующих у дверей магазинов. «Кадиллак» медленно пробирался по узким улочкам Французского квартала, где звучала танцевальная музыка вперемешку с грустными нотками джаза, которые Анжелика назвала «блюзами». Взглянув вверх, Арлетта заметила красивую темноволосую женщину, облокотившуюся па черные перила балконной решетки. Женщина, смеясь, смотрела на нее. Потом наклонилась, вынула из вазы розу и бросила ее вниз в «кадиллак». Над улицей зазвенел ее низкий гортанный смех.

— Не обращай на нее внимания, Арлетта. Она просто дрянь, мусор.

— Чего она хотела? Зачем бросила мне розу?

Джеймс сжал руку жены, как бы подавая сигнал вмешаться.

— Она просто немного пошутила… над тобой, разумеется.

Арлетта взглянула на женщину, но «кадиллак» тронулся и поехал дальше по улице.

«Пошутила? Странно». Арлетта оглянулась и увидела, что женщина посылает ей воздушный поцелуй. Все это казалось ей совершенно непонятным, но когда она повернулась к Анжелике, то поняла, что сестра наверняка знает, почему женщина так себя вела. В глазах Анжелики была мудрость.

Арлетта пожала плечами:

— Я не понимаю.

— Знаю, — сказала сестра. — Я потом тебе объясню.

Дом Мишонов располагался в самом сердце Гарден-дистрикт, напротив Адюбонского парка. Дом был трехэтажный, из белого кирпича, с большими белыми колоннами впереди, с маленькой лужайкой, великолепно оформленной азалиями, магнолиями, круглыми и коническими тисами и другими вечнозелеными деревьями. Широкая мощеная дорога образовывала перед домом круг. Увидев двустворчатые стеклянные двери с блестящими бронзовыми ручками, Арлетта лишилась дара речи. Солнце, отражаясь от стекол, расплескивалось крохотными лужицами цветных огней. Казалось, Арлетта шагнула в Зазеркалье. Страна чудес! Вне всякого сомнения!

Внутреннее убранство дома только лишний раз подтвердило это. Пол вестибюля и лестницы

был сделан из белого мрамора, того самого материала, который, по мнению Арлетты, встречался только на небесах. Экзотические цветы, орхидеи, розы и лилии, которых она прежде никогда не видела. В доме стоял аромат необычных растений, смешанный с запахом лимона и персика. Анжелика назвала этот запах «попурри», и Арлетта решила, что это определенно что-то райское.

Анжелика несла чемодан Арлетты сначала вверх по лестнице, которая, казалось, вела на небеса, потом вниз через холл, покрытый таким толстым ковром, что Арлетта боялась утонуть в нем по колено.

— Это моя комната, — гордо объявила Анжелика, открывая дверь из темного дерева.

Солнце просвечивало сквозь тюлевые занавески, отбрасывая на стены и абиссинский ковер тени от роз и лилий. Над огромной кроватью красного дерева возвышался белый кружевной балдахин. Покрывало и накидка на подушке были из дорогого тонкого гипюра. У стены между двух окон стоял туалетный столик с зеркалом, на котором стояло не меньше дюжины флаконов с духами и одеколоном. Рядом со стулом, обтянутым голубой тканью с цветами, стоял проигрыватель и ящик с пластинками. На стене над стулом висел огромный вымпел с надписью «Тьюлейн».

— Ты здесь живешь?

— Да.

— В этой комнате?

— Да, когда я не в школе.

— Но так живут только принцессы.

— Папа меня так и называет.

— Но ведь он не твой настоящий отец.

— Прошлое меня не интересует. Теперь это мой дом. Моя жизнь. Мой отец.

Анжелика подошла к туалетному столику, села на стул и принялась расчесывать волосы.

Арлетта прошлась по комнате, осматривая все вокруг и трогая вещи рукой. Потом она остановилась и посмотрела на отражение сестры в зеркале. Она наморщила лицо от любопытства — точно так же, как делала, когда ей было пять.

— Почему та женщина бросила мне розу? — Арлетта не заметила недовольного выражения на лице Анжелики. — Я многим нравлюсь, но они не позволяют себе таких шуток. Кто она такая? Твоя знакомая?

— Нет, я с ней не знакома, но я знаю, что это за женщина. Она шлюха. И я стала бы шлюхой, если бы не Мишоны. Они спасли меня. Иначе мне ни за что не удалось бы отделаться от нашего папаши.

— Что ты имеешь в виду? — Арлетта терпеть не могла, когда сестра начинала крутить вокруг да около.

Анжелика повернулась и взглянула ей прямо в глаза.

— Изнасилование. Вот что. Папа насиловал меня. Не один или два раза, а постоянно. Он бы и тебя стал насиловать, если бы мне не хватило смелости обо всем рассказать. Но я не хотела, чтобы с тобой и Антуанеттой случилось то, что случилось со мной. Я знала, что я сильная, по крайней мере я так считала… А теперь иногда сомневаюсь. Мне бывает так одиноко в этом большом доме. Я действительно соскучилась по тебе.

— Соскучилась? — В голосе Арлетты звучали недоверие и подозрительность. — Но у тебя же столько всего… И красивые платья. Ты только взгляни…