Пожиратель II
Шрифт:
Мои брови сами по себе поползли вверх, но адвокат жестом попросил не прерывать его.
— Для перепрофилирования и развития завода Василий Петрович взял большой кредит в одном из банков Екатеринбурга, а именно «Уралинвестбанке», — продолжил Артемий Львович. — Однако очень скоро полученные в качестве кредита средства были выведены за границу, никакого перепрофилирования не произошло, сотрудников почти всех уволили, а завод оказался перепродан небольшому частному инвестиционному фонду «Ермаков и партнёры». А так как главным условием приватизации было перепрофилирование завода
— Это какой-то бред, Артемий Львович, — покачал я головой, едва сдерживаясь от смеха. — Вы точно на меня работаете, а не на тех, кто всё это затеял? Мой отец не мог ввязаться в такие дела. Приватизировать родной завод, а потом и кредит взять, чтобы деньги за рубеж вывести? Этого не может быть. Мы же спокойно можем доказать, что этого не было. О чём вообще думают те, кто это затеял?
Золотарев молча смотрел на меня несколько секунд, после чего совершенно спокойно произнёс:
— Видите ли, Игорь Васильевич, в этом и есть вся проблема.
— Какая? — уточнил я, понимая, что адвокат, которого посоветовал Александр Витальевич, вряд ли будет шутить.
— Ваш отец брал кредит и приватизировал завод, — медленно кивнул Золотарев.
— Вы издеваетесь? Встретьтесь с отцом, он вам подробно расскажет, чем он занимался на заводе.
На лице адвоката мелькнуло сочувствие, которое он тут же убрал, прежде чем произнести следующую фразу.
— Я с ним уже встретился, Игорь Васильевич, — объявил Артемий Львович. — И к сожалению, Василий Петрович подтвердил, что брал кредит и приватизировал завод.
— Что?!
Я даже дар речи потерял, просто не зная, как на это реагировать. Особенно в свете того, через что пришлось пройти нашей семье, сколько нервов потратить. И отец ничего нам не сказал. Да как такое вообще могло быть?
— Почему я об этом ни разу не слышал? — спросил я, откидываясь на стуле.
— Там всё сложно, — повёл рукой Золотарев. — Вашего отца использовали, не раскрывая ему всех деталей. Бывший директор завода просил Василия Петровича помочь, говорил, что это нужно, чтобы спасти завод, что это формальности. И, как мне кажется, ваш отец только сейчас осознал, что он на самом деле подписывал и куда влип. Василий Петрович как-то уж слишком сильно доверял своему бывшему начальнику.
Я не знал, что на это ответить.
А Артемий Львович посмотрел на меня какое-то время, давая осознать сказанное.
— В этом деле есть много нюансов, Игорь Васильевич, — проговорил он, когда молчание затянулось. — Дело однозначно непростое и крайне мутное. Однако я уже придумал, как мы выстроим линию защиты. И скажу прямо: будет сложно, но шансы вытащить вашего отца есть. Мы докажем, что его просто использовали, и он жертва этих махинаций. Но мне потребуется ещё дня два-три, чтобы до конца изучить все материалы дела. И пока что на этом у меня всё.
Я кивнул, все еще не веря в то, что услышал. Но всё же поднялся из-за стола, протянул ладонь Золотареву и произнёс:
— Спасибо, Артемий Львович, буду ждать вашего звонка.
Пожав мне руку, адвокат остался сидеть, а я побрёл на выход
Ещё шагая по ступенькам лестницы в подъезде, я ощутил ароматные запахи. Было не сложно догадаться — мама сегодня приготовила что-то особенное. В этом букете чётко выделялся аппетитный запах зиры, и я понял, что на ужин меня ожидает вкусный плов. Сразу же пришлось сглатывать голодную слюну. И ускорить шаг.
Едва я вставил ключ в скважину и отпер квартиру, волна умопомрачительных ароматов усилилась и ударила в меня с такой силой, что я чуть не пошатнулся. Желудок чуть ли не подпрыгнул к горлу, спеша добраться до еды.
— Я дома! — громко сообщил я, прежде чем бросить связку в ключницу.
— Ты как раз вовремя, Игорь, — отозвалась мать с кухни. — Мой руки и садись за стол!
Отказываться я, разумеется, не стал, разулся, быстро скинул уличную одежду и, натянув домашнее, направился в ванную. В коридоре столкнулся с Катькой. Мелкая шла на запах еды, как зомби — бездумно глядя перед собой и едва не пуская слюни.
В ванной, бросив взгляд на собственное отражение, я провёл пальцем по щекам. Трёхдневная щетина выглядела довольно внушительно. Конечно, густую бородищу ещё не отпустить, а вот эспаньолку отрастить вполне можно — генетика позволяет. А это сразу прибавит лет пять к моей внешности, что будет нелишним в свете происходящего. Чем старше я буду выглядеть, тем серьёзнее ко мне будут относиться те, с кем я буду вести дела.
Пройдя на кухню, я уселся на своё место. Сестра уже жевала ветчину, украденную с тарелки, на которой красиво разлеглись тонкие пластики мяса.
— Есть новости про отца? — сразу же спросила мама.
— Сначала ужин, затем новости! — отрезал я. — Тем более, ты сегодня нас решила побаловать.
— Я подумала, раз уж у нас теперь битком холодильник, — произнесла мать, ставя перед нами с мелкой по тарелке, — можно устроить небольшой праздник живота. Иначе всё не съедим, и придётся выбрасывать продукты.
Я кивнул, соглашаясь с ней.
Закупался-то я из расчёта на совсем другой расход продуктов. В прошлом я отвык от необходимости делить куриную тушку на восемь частей, чтобы потом восемь раз сварить суп. И здесь хотелось сразу перейти к такому же количеству и качеству продуктов. Чтобы съедать одну несчастную курицу за раз, а не растягивать её на восемь раз.
— И правильно сделала, — заявил я, когда мать села на своё место. — Мелкая вон совсем тощая, ей надо хорошо питаться.
— Я стройная! — возмутилась Катька, глядя на меня с неподдельным возмущением.
Я улыбнулся в ответ и подмигнул.
— Поверь, добавишь пару кило, Лёха вообще от тебя без ума будет, — заговорщицким тоном подсказал я.
Сестра зарделась, мать сделала вид, что не услышала моих слов — лишь кашлянула, призывая нас к порядку, а чуть погодя сказала:
— Игорь, мне очень приятно, что ты о нас так заботишься и хочешь побаловать, но больше так по магазинам не ходи. Это же всё очень дорого.