Пожиратель империй. Часть 2
Шрифт:
— Как видишь, — развёл я руками. — Тебя это не радует? Осталось меньше десяти дней до того, как наше соглашение вступит в силу.
— Можешь мне об этом не напоминать, — фыркнул четвёртый Отец.
— Зачем тогда позвал? — может быть это было неправильно в нынешней ситуации, но у меня внутри всё просто свербело от желания вывести его из себя и заставить показать своё истинное лицо.
— Хотел обсудить с тобой кое что.
— Я весь внимание.
Восприятие мировой ауры было заблокировано. Но для того, чтобы понять, что к пещере, где
— Мы не обговорили, что конкретно я получу.
— Потому что я пока не знаю, что в принципе возможно получить от Аргиронта. Он наверняка крутит какие-то схемы, по тихой управляя всем из Форта. Но так как сам он — лишь мозг, и не занимается ничем лично, понять, что конкретно это за схемы, невозможно. Я думал, ты это понимаешь. А когда получится его свергнуть и я получу информацию обо всех его тёмных делишках, мы сможем обсудить твою долю.
— Кое-что можно обсудить и заранее, — пожал плечами Пампонгомб. — Например причитающийся мне процент. Ведь не важно, что ты будешь делить, если заранее знать, на сколько частей.
— И сколько ты хочешь?
— Пятьдесят процентов.
— Многого хочешь, — улыбнулся я, ничуть не удивлённый наглостью толстяка. — Если будешь активно помогать, получишь двадцать. Если отсидишься в этой пещере, спихнув всю работу на меня, Йирро и остальных, то не больше пяти.
— Смеёшься надо мной? — похоже, вполне удовлетворённый моим ответом, спросил четвёртый Отец. — Моё влияние в Форте уступает лишь Аргиронту, а ты хочешь оставить меня с такой мелочью? Похоже, наш договор изначально был бессмыслен! Убить его!
М-да. Всё было настолько очевидно, что даже скучно. Оставался только один вопрос: сговорился ли Пампонгомб с Аргиронтом и решил прикончить меня по его приказу, или же дело было в том, что толстяк слишком боялся блохастого?
Впрочем, это я ещё собирался выяснить. Однако для начала всё-таки стоило разобраться с почти сотней Майигу, толпой ввалившихся в пещеру.
В Форте тысячи висельников главным была физическая сила. Так что относительно небольшие Майигу, способные комфортно себя чувствовать в пещере Пампонгомба, по определению не могли быть сильнее моей истинной формы.
Была бы у меня возможность обернуться здесь драконом, и они все превратились бы в обычных блох, без какой-либо надежды на победу пытающихся закусать меня до смерти.
Однако проблема была в том, что я не мог здесь превращаться. С потолками высотой «всего» около сотни метров и площадью пещеры «лишь» около квадратного километра, я бы превратился буквально в селёдку в бочке.
Может быть как-то заметно навредить мне у них бы не получилось, но с другой стороны и я бы не смог ровным счётом ничего сделать и вынужден был бы просто дожидаться непонятно чего. То ли конца смены, то ли момента, когда Пампонгомбу и его подчинённым банально не надоест.
Это совершенно точно был не тот вариант, которого я желал.
Промежуточная форма драконида канула в Лету вместе с Даром превращения, и теперь, когда мои Дары накрепко слились с «сердцами», уже вряд ли когда-нибудь ко мне бы вернулась. Ну, либо мне нужно было создать абсолютно новый мировой приказ невероятной сложности, потратив на это не один год.
Для человеческого тела эта пещера была поистине гигантской. Большинство жаждущих моей крови заключённых, вызванных Пампонгомбом, тоже выглядели великанами.
Впрочем, ровно по той же причине кого-то по настоящему большого четвёртый Отец на меня бы не отправил. Майигу даже в полсотни метров ростом в этой пещере оказался бы слишком ограничен в движениях, да и остальным мешал бы изрядно.
Так что в готовой наброситься на меня сотне процентов семьдесят имели рост в десять-двадцать метров, примерно такой же, как у самого Пампонгомба, а остальные были ещё мельче, некоторые — даже меньше людей.
Вот только проблемы это не решало. Ровно по той же схеме я, с ростом метр восемьдесят, должен был быть априори слабее тех, кто был меня в десять раз выше и больше. И оставшаяся в теле мощь истинного дракона глобально ни на что бы не повлияла.
Но если бы это было действительно так, я даже думать о том, чтобы принять приглашение Пампонгомба, не стал. И тем, на что я делал ставку, были даже не Дары, а мировые приказы.
В человеческом теле мои резервы мировой ауры были куда меньше, чем в драконьем. Та мировая аура, что содержалась непосредственно в моей плоти, при трансформации урезалась пропорционально уменьшению размера, так что по сути её не оставалось вовсе.
Тем не менее, мои Дары оставались на месте, и хотя я не смог разблокировать их полностью, вырабатывать мировую ауру они всё ещё могли.
По сравнению с тем, на что они были способны при полной активации, это по прежнему было очень немного. Заметно меньше, чем той мировой ауры, что пропитывала драконью плоть и полыхала в сердце. Но штука была в том, что это «немного» оставалось неизменным, в каком бы теле я ни находился.
В человеческой форме мои мировые приказы не могли сравниться по силе с приказами, что я мог использовать в истинном облике. Однако их эффективность относительно возможностей тела вырастала более чем на порядок.
Активировав приказы ветви усиления, я сорвался с места, устремившись прямо на идущего впереди толпы здоровяка. Один из самых больших явившихся по мою душу заключённых — могучий голем из каких-то полупрозрачных кристаллов ростом в четверть сотни метров, успел только довольно ухмыльнуться.
В следующее мгновение моё находившееся в воздухе тело неожиданно ускорилось, оттолкнувшись от невидимой платформы, и врезалось в его голову. Последним, что вспыхнуло в глазах голема, было удивление. А затем его треугольная башка взорвалась фейерверком из маленьких кристалликов.