Пожиратель мух

Алексеев Кирилл

Некоторое время она разгадывала кроссворд. Но смутная тревога, охватившая ее на крыльце, не давала сосредоточиться. Мысли вертелись вокруг погруженной в темноту деревни. Пустой, абсолютно безмолвной, несмотря на не поздний еще час. Неужели тут все ложатся спать, едва стемнеет? Все? И собаки тоже? Только сейчас она поняла, что за весь вечер ни разу не слышала собачьего лая.

Конечно, деревня – это не пригородное садоводство, где через дом живет какая-нибудь сявка, и стоит пройти мимо, как ее тявканье подхватывают все окрестные псы. Но неужели ни

одной собаки?

Нет, очень неприятное место. Вика брезгливо осмотрела комнату. Господи, как можно здесь жить? Все такое старое, что кажется, ткни пальцем – рассыплется в труху. Наверняка мышей видимо-невидимо. Вику передернуло. Ей показалось, что она слышит тихий топот бесчисленных лапок над головой. Скрипы старых рассохшихся балок, похожие на тяжелые вздохи, невнятное шуршание за стеной, дребезжание стекол в рамах, когда ветер ударял в них мягким кулаком – все эти обычные для старых домов звуки, звуки, которых она раньше не слышала, вдруг проникли в сознание. Вике стало не по себе.

Она всегда смеялась над рассказами о домах с привидениями. Слишком хорошо знала, что в жизни есть вещи и похуже – например, отчим, норовящий по пьяни залезть под юбку четырнадцатилетней падчерице. Или муж-алкоголик, от которого приходится делать аборт за абортом, и который избивает жену всякий раз, когда она заводит речь о разводе. По сравнению со всем этим, о господи, любое привидение покажется милягой.

Но сейчас, в пустом старом доме, наполненном таинственными шорохами, в доме, где по рассказам Сергея, три года назад умерла его бабушка, россказни о призраках уже не казались анекдотами для дебилов.

Нет, она не верила, что духи умерших возвращаются на землю, чтобы поразвлекаться, пугая слабонервных дурочек. Но ведь и в детстве ты знаешь, что в шкафу не живет Кровожадный Скелет, потому что не раз заглядывала туда при свете дня и ничего, кроме платьев и коробок с обувью, не находила. Однако стоит выключить вечером свет, твоя уверенность в этом куда-то испаряется… И едва скрипнет дверца шкафа, ты почти различаешь в темноте костлявую руку, тянущуюся через всю комнату.

– Ну, хватит! – громко сказала Вика. – Не будь идиоткой…

Она встала с дивана и включила телевизор. Треск помех и прорывающийся сквозь них лепет эстонского репортера заглушил скрипы и вздохи старого дома. Все детские страхи тут же рассеялись.

Вика подошла к зеркалу над раковиной. Придирчиво осмотрела себя и осталась почти довольна. Отличная кожа, никаких намеков на морщины, даже шея – часть тела, безошибочно указывающая на возраст, как годовые кольца на срезе дерева, в полном порядке. Грудь, конечно, уже не та, что в молодости, но если правильно подобрать лифчик, это не заметно. Нет, не так уж все плохо.

Вика послала своему отражению воздушный поцелуй и направилась было к дивану, но застыла, не сделав и двух шагов. В стекле окна отражалась тускло освещенная комната, и разглядеть, что происходит на темной улице, было почти невозможно. Но все же… Да, пожалуй,

показалось, что там, в чернильной темноте, разлитой за окном, мелькнула светлая фигура.

Девушка немного постояла, глядя в окно, но ничего, кроме комнаты и себя в ней, не увидела.

«Показалось, – подумала она, но сердце застучало быстрее. – А может, ребята приехали?»

На всякий случай Вика погасила свет и выключила звук телевизора. Теперь безмолвную комнату освещал только голубоватый экран «Рекорда» и отблески огня, пробивающиеся сквозь щели печной дверцы. Вика осторожно приблизилась к стеклу и посмотрела на улицу. Сначала ничего не было видно, и она уже начала успокаиваться, но вот в кустах, росших вдоль соседнего забора, снова на мгновение показалось что-то светло-серое. Показалось и исчезло. До девушки донесся приглушенный расстоянием хруст веток.

Вика отпрянула от окна. Сомнений не осталось – на улице кто-то был. Человек или животное, но кто-то бродил неподалеку. Сергей рассказывал, что в этих лесах хватает зверья. Поля рядом с деревней были огорожены низким плетнем, чтобы посевы не вытаптывали кабаны, богатеи приезжали поохотиться на лосей или волков, а местные утверждали, что встречаются и медведи.

«Какие медведи, господи, не будь дурочкой! Медведи не светло-серые… А может, собака? Или… или…»

Что «или» Вика не знала. Осторожно, морщась от каждого скрипа, она подошла к телевизору и выключила его. В комнате стало совсем темно. И очень, очень тихо… Было слышно, как по стеклу шуршат капельки дождя, а позади дома работает дизель-генератор. Тонг-тонг-тонг.

Вдалеке пронзительно и тоскливо прокричала какая-то ночная птица, заставив Вику вздрогнуть.

«Господи, где же Сережа? Почему так долго-то? Скотина, Сереженька, приезжай быстрее!»

Рядом с домом, с той стороны, которая была обращена к лесу, раздался треск. Под чьей-то ногой сломалась ветка. Через секунду – еще одна, чуть ближе. Вдруг генератор громко чихнул, и монотонное тонг-тонг-тонг оборвалось. Вика зажала ладонью рот, чтобы не вскрикнуть.

От навалившейся тишины зазвенело в ушах. И в этой вязкой тишине девушка ясно услышала тяжелые шаги. Кто-то грузно ступал по чавкающей грязи, неторопливо обходя дом по кругу. Шаги направлялись к крыльцу.

«Дура, господи боже мой, вот дура! Я же не заперла дверь! Идиотка, идиотка, идиотка! Ну надо же быть такой дурой!»

Вика вскочила с дивана, и тут же налетела на стол. Послышался стук падающих бутылок. Одна скатилась на пол и разбилась со звуком, похожим на выстрел. По комнате разлился резкий запах коньяка. Но Вика не обратила на это внимания. Касаясь руками столешницы, она быстро обогнула стол, не думая ни о чем, кроме незапертой двери на крыльце. И тут же поплатилась за это. Ногу пронзила острая боль, будто кто-то вогнал в ступню раскаленный гвоздь.

Вика взвыла, из глаз брызнули слезы. Шерстяной носок наполнился чем-то горячим и липким. Женщина навалилась на стол и закусила губу, превозмогая боль.