Пожиратель
Шрифт:
Убивать.
В ближайшей от нас группе «Белых голубей», выбравшихся из-под земли из руин часовни, было около десятка человек и штук пятнадцать одетых в шипастую сбрую собак. Псов тут же спустили с поводков, и они ринулись в нашу сторону мохнатой лавиной. Со стороны монастыря, судя по отсветам факелов, приближалась толпа раза в три больше, растягиваясь в полукольцо и прижимая нас к обрыву. Деваться отсюда было особо некуда — разве что сигать вниз с высоты метров двадцать. Впрочем, для вампира — вполне посильный трюк, так что скорее всего, внизу поджидала ещё одна группа «голубей».
Однако в тот момент, когда псы почти сшиблись с группой вампиров, Демьян применил свой Дар. Хоть я и был поглощён дракой, краем
Вой, который прокатился по округе, я слышал до этого только раз — когда мы впервые столкнулись с Грачом во дворе усадьбы. Но тогда, видимо, Демьян рявкнул вполсилы. Сейчас же от жуткого, пронизывающего саму душу воя даже у меня колени подкосились. Псы сектантов и вовсе с визгом, поджав хвосты, бросились врассыпную, сталкиваясь друг с другом и сшибая с ног своих хозяев.
На обычных людей зов старого вожака Стаи подействовал не менее мощно — многие попросту попадали на землю, прикрывая голову руками, кто-то побежал назад, побросав дубины, некоторые с испугу начали шмалять, не особо целясь.
Впрочем, вспышка неконтролируемого животного ужаса продлилась недолго. Стоило волку стихнуть, «голуби» начали потихоньку приходить в себя и подниматься. Но прежней лавины, готовой снести вампиров, уже не было — бойцы были разрознены и деморализованы, а поначалу застигнутые врасплох вожаки Стаи впали в ярость. И вот тут даже я прочувствовал, что собрались здесь совсем не рядовые упыри.
Те трое, которых я довольно легко раскидал в первом же рывке, были скорее исключением. Седой, которому я выпустил кишки, и вовсе, похоже, не умел принимать боевую форму. Зато, когда вой Демьяна стих, на меня, перепрыгивая через костёр, набросился черноволосый волчара, двигающийся так быстро, что я едва успевал реагировать.
Когти у него были длиннющие, как у росомахи, чёрные и какие-то иззубренные, словно жвала насекомого. Когда они промелькнули у меня перед самым лицом, по телу пробежала жаркая волна. Я отпрыгнул, закрылся заряженными эдрой предплечьями от следующей атаки. Оттолкнув чёрного невидимыми щитками, атаковал в ответ.
Двигались мы так быстро, что со стороны это выглядело как неразборчивое мельтешение, а звуки ударов и сталкивающихся когтей сливались в сплошную рваную мелодию. Мои когти в движении становились вполне различимыми, хотя и по-прежнему прозрачными, а при ударах о препятствия вспыхивали совсем уж заметным голубоватым сиянием, очерчивающим их контуры. При этом, получив удар, противник ещё и дёргался, будто его шарахнуло током.
Страх у меня во время драки и раньше пропадал напрочь, уступая место какому-то бесшабашному азарту, но сейчас, под Боевой Формой, предчувствуя новую добычу, я и вовсе превратился в машину убийства, остановить которую, кажется, не смогло бы даже лобовое столкновение с поездом. Мало того — с каждой секундой я двигался всё быстрее и яростнее, распаляя себя и впадая в какой-то совсем уж неистовый боевой раж. Хаос вокруг только способствовал этому — «белые голуби» оправились от ментального удара Демьяна и снова ринулись в атаку, прижимая всю нашу дерущуюся группу к обрыву. В нашу сторону полетели бутылки с зажигательной смесью, и вскоре казалось, что сама земля горела под ногами.
Псы сектантов, похоже, были натасканы работать даже в огне. На моих глазах два здоровенных лохматых чудовища в шипастой броне, перемахнув прямо сквозь языки пламени, с рычанием вцепились в того пожилого вампира, которого я ранил первым. Тот, придерживая одной рукой разорванный живот, отползал в сторону, но настигнутый псами, истошно заорал, заглушая страшные крики рвущейся плоти.
Сектанты оттянули на себя добрую половину вампиров, но при этом Сумароков, не обращая внимания на неразбериху вокруг, упрямо наседал на Велесова. На мне же, помимо черноволосого,
Я даже толком не успевал разглядеть их — для меня все трое слились в единый многорукий клыкастый и когтистый силуэт, атакующий сразу со всех сторон. Сам я умудрялся остаться целым только благодаря защитному кокону из эдры, обволакивающему меня с ног до головы и концентрирующему энергию в кулаках, когда нужно было вырастить оружие. Когти врагов рвали мою куртку, но почти бессильно проскальзывали по коже, оставляя лишь неглубокие царапины.
Револьвер всё это время бесполезно болтался в кобуре под мышкой. Пожалуй, я мог бы изловчиться и выхватить его, чтобы выстрелить в кого-то из упырей в упор. Но у меня даже не возникало такой мысли. Сражаться голыми руками, используя лишь эдру, сейчас было для меня естественным и единственно правильным.
Чего уж греха таить — я просто упивался этой схваткой. Из-за чудовищно разогнанной скорости восприятие моё искажалось — казалось, что бой длится уже давно, хотя, по сути, «голуби» только успели выскочить из своей засады, добежать до обрыва, и откатились ненадолго, когда Демьян распугал их своим воем. На всё, про всё — пара-тройка минут, не больше. Но какие это были минуты…
Ярость и жажда крови клокотали внутри, но вместе с тем разум был предельно холоден. Я специально подпустил троих вампиров поближе, оттянул их на себя, чтобы оставить Демьяна один на один с Сумароковым. И намеренно медлил, не убивая их — проверял, на что они способны. Точнее, на что способен я сам в этой своей Боевой форме и с выросшей на порядок мощью Средоточия.
Оказалось — на многое. Я и до этого уже мог прихлопнуть рядового упыря за считанные секунды. Сейчас против меня были особи гораздо более матёрые, чем несчастный водила Беллы. Но всё равно я даже был несколько разочарован. Целую минуту я свободно сдерживал атаки всех троих. А потом начал попросту рвать их на куски.
Черноволосый прыгнул на меня, в полёте пытаясь располосовать когтями, но я, разворотом корпуса и шагом назад пропустив его мимо, ударил ему в горло, мгновенно сжимая пальцы. В кулаке у меня остался скользкий трепещущий комок плоти, а сам вампир рухнул на землю, булькая кровью в разорванной глотке. Второй попытался наскочить на меня сзади, но я развернулся и отшагнул в сторону так быстро, что даже для меня самого это было похоже на мгновенную смену кадра. Перехватил противника за рукав и ударил его прямо в область Средоточия, напитав кулак такой силой, что заряженный эдрой невидимый конус прошиб его насквозь, ломая хребет. Не успел он, согнувшись, рухнуть на землю, как я перешёл к третьему, рванув его несколькими размашистыми движениями призрачных когтей так, что звуки этих нескольких ударов слились в один. И тут же в ход пошли поглощающие эдру щупальца.
Тонкое тело противника оказалось на удивление податливым — я разорвал его мгновенно, а части его, превратившиеся в сгустки эдры, тут же растворились во мне, будто тающие на раскаленной плите хлопья мыльной пены. Разве что с Аспектом возникла секундная заминка — в отличие от большинства нефилимов, с которыми я имел дело раньше, у этого был сформирован твёрдый карбункул не только в Средоточии, но и в узле-сердечнике. И для того, чтобы вырвать из него Аспект, потребовалось небольшое усилие.