Пожиратель
Шрифт:
— Нет, сначала ты поешь, — бутылка вовремя перекочевала в руку мужчины, и Мирка лишь воздух схватила. — Не поручение, но ты же ищешь информацию о Пожирателе?
— Ты что-то нашел? — мгновенно оживилась девушка.
— Да.
Ветхая кибитка скрипела полозьями по снегу, вторую неделю везя Мирку вглубь страны, к подножию самых высоких гор, о которых знала девушка. Небольшая равнина, расположившаяся между двумя хребтами, незаметно успокаивала размеренным бегом лошадей. Укутавшись в одеяло и придвинувшись ближе к жаровне, Мирка читала, чтобы скоротать дорогу. Иногда отвлекалась на разговор с Сегилом, но чаще спала, восстанавливая
— Даже тебя выбелил наш север, вон какая бледная стала без южного солнышка, — посмеивался Сегил. Девушка улыбалась. Она больше не нуждалась в маскировке, перемены во внешности были минимальны, всего лишь светлее стала, да волосы утратили медный оттенок: пройдя через такую зиму, какая была у Мирки, люди меняются сильней. Упрямый седой локон, свисавший на глаза, служил постоянным напоминанием.
— Дальше дороги нет, — возвестил возница на последнем полустанке. Три недели пролетели незаметно. Все же книг Мирка взяла достаточно, да и Сегил оказался не только приятным собеседник, но и ходячей библиотекой, что послужило скоротечности пути. — Да и весна скоро, лавины. Так что вы осторожней, паломники. Боги вам укажут путь, — попрощался возница со своими пассажирами поутру, разворачивая кибитку.
Небольшой полустанок, маленькая ухоженная гостиница: высоко в горах находился один из самых важных храмов Мерессии, и поток паломников хоть и не был велик, но все же постоянен. Колесная дорога завершалась здесь, а дальше только пешком, разве что на ослов навьючить весь багаж. Мирка с Сегилом так и поступили, потратив на приготовления и отдых на полустанке всего три дня. Храм, в который они направлялись, находился настолько высоко в горах, что лишь самые истые и смелые веряне решались на подобное паломничество и всегда вызывали восхищение не только местных жителей, но и всех, кто узнавал о том, что эти люди побывали там.
— Зачастили вы к нам, господин Сегил, — хозяин гостиницы знал каждого, кто останавливался здесь хотя бы второй раз. — Настолько набожны?
— Может, и набожен, но мы по работе с коллегой. Ученые, — ответил библиотекарь. Мирка отметила, что сказал он правду, ведь как ни крути, но так и есть. Пусть и из личных побуждений, но исследование Пожирателя являлось основной официальной работой девушки.
— У вас так принято — отвечать правду всем, кто спросит? — поинтересовалась Мирка, когда они навьючивали осла.
— А тут скрывать особо нечего, ничего преступного или противозаконного мы не затеваем. К тому же, у нас — это не у вас, — Сегил намекнул, что в краях Мирки на все любят ставить запреты.
— Разговорчивый ты нынче, — отмахнулась на колкость девушка.
— Всегда такой, — улыбнулся библиотекарь, и они выдвинулись в путь.
— Они никогда не оставят нас в покое, — устало проронил Сегил, разжигая огонь в небольшой печурке. По всей протяженности пути на расстоянии дневного перехода находились хижины, в которых монахами постоянно пополнялся запас дров и прочих необходимых мелочей, включая минимальный провиант и медикаменты. В долине наверняка уже началась весна, но здесь все еще лежал глубокий снег, и
— Они — это кто? — поинтересовалась девушка, подсаживаясь к огню и отогревая озябшие руки перед тем, как приступить к готовке ужина.
— Нововерцы. Им всегда мало земли, людей, денег, власти. Они слишком боятся, что наши боги снова обретут силу и низвергнут их лжебога.
— С чего ты взял, что они вас будут беспокоить? Последняя война была более трехсот лет назад. Причем, если историки не врут, то начали ее именно вы, — Мирка разлила по кружкам чай, который к тому времени успел закипеть. — Держи-ка, грейся. Ужин скоро будет. — Она отпила пару глотков и принялась распаковывать провизию.
— Ну да, было дело. Но и причины тогда были серьезными. А сейчас… да, открыто они не нападают, наши горы им не по зубам. Вот только то и дело устраивают провокации, а то и дальше заходят, как с этой эпидемией.
— Что ты хочешь этим сказать? — при воспоминании о "черной смерти" руки девушки задрожали, и она едва не выронила котелок, в котором собиралась варить похлебку.
— То и говорю. Болезнь занесли с конфетами, вот дети и попались первыми, а от них многие родители заразились, — мрачно проронил Сегил. Его все это беспокоило не меньше, чем Мирку.
— Откуда знаешь? Ты уверен в том, что говоришь? — девушка не могла поверить, что церковники способны на такую низость. Но тут же вспомнила, как обошлись с ней. И все же не могла понять, откуда простой библиотекарь обладает такой информацией.
— Ты никогда не спрашивала, кто я. Я ученый, и медицина тоже входит в науки, которыми я занимаюсь. Естественно, я знаком с теми, кто занимался исследованием причин возникновения болезни.
— Но… что ты делаешь в библиотеке тогда? — Мирка недоумевала. Объяснения были логичны, но…
— Работаю я там. Многие книги запрещено выносить из стен академии, вот и приходится просиживать штаны на библиотечных лавках, — слова Сегила звучали правдоподобно. А если учесть отсутствие скрытности в его характере и в устоях жизни его родины, то и вовсе верилось в сказанное.
Ужинали молча, сказывалась усталость, да и говорить было особо не о чем. Завтра будет новый день, и Мирка наконец-то доберется до храма, в котором, по словам Сегила, находится нужная ей информация. А сейчас нужно отдохнуть, все же путь еще долгий, и чем выше в горы, тем трудней передвигаться. В небольших сенях давно уснул осел, тихо поскрипывали ставни, и сон шел сам собой, обещая отдохновение и новые силы.
Он спустился с пригорка к яблоневому саду в долине. Раскидистые деревья были сплошь покрыты молодой листвой и благоухающими нежно-розовыми цветами. Она стояла под яблоней и не смела отвести взгляд. В его глазах светилась мудрость, смешанная с грустью и теплом. Он хотел что-то ей сказать, но речь его отнялась, и лишь взгляд стал еще печальней. И вдруг в нее со всех сторон полетели камни, грозясь поранить острыми углами. Он встал за ее спиной и прикрыл своими крыльями. Золотистая шерсть пахла травами и солнцем. Хвост метался из стороны в строну как у рассердившегося кота. Он и был котом, тот, кто пришел из-за пригорка. Большим, крылатым. С человеческим лицом. Она вспомнила, что видела его изображение когда-то. И вспомнила, что таких называют…