Пожиратели душ
Шрифт:
Все бы ничего, если бы его недруги страдали от тех же лишений, но это, конечно, не так. Самые ничтожные из его соседей держат на службе магистров, и те, как ни плохи, все-таки лучше тех, которыми теперь располагает он сам. Ни на войну выступить, ни вассалов призвать к порядку, ни даже погрозить королевским кулаком… поскольку он знает, что уступает даже слабейшим своим противникам, и его подданные это тоже знают. Рано или поздно кто-то этим воспользуется и выступит против него самого.
Проклятие богам Первого Века Королей, а с ними и всем магистрам! Неужели и тогда правитель государства
– Ваше величество…
– Что там еще? – прогремел король, сдвинув брови.
– Человек, назвавшийся Костасом, – доложил слуга, – полагает, что вашему величеству угодно будет принять его.
– Костас? Не знаю такого.
– Он одет в черное, ваше величество, – сообщил слуга.
– Магистр?
– Вероятно.
Любопытно. Возможно, буря пригнала к его порогу что-то полезное.
– Хорошо. Проводи его в аудиенц-зал.
Этот Костас, должно быть, издалека, раз король ни разу не слышал о нем. Дантен гордился тем, что знает всех местных магистров и их особенности. Не исключено, что Костас – имя вымышленное, взятое неким чародеем, который задумал уйти от прежнего господина. Если так, Дантен не станет пока требовать настоящего имени. Магистры твоих врагов стоят того, чтобы с ними обращались уважительно.
Аудиенц-зал представлял собой холодный, неприветливый чертог со стенами из грубого камня, казавшийся сырым даже в самый солнечный день. Он наводил оторопь и на смертных, и на магистров, хотя и по-разному. На простых смертных, приходивших с прошениями, король взирал со своего трона, словно коршун на добычу. Удивительно, сколько всего можно узнать о человеке при таких обстоятельствах! Что до магистров, то почти все они, входя сюда, начинали ворожить – кто тайно, кто явно. Один из них – подумать только! – посмел наколдовать себе стул, чтобы сесть против короля. Этим они, видимо, хотели угодить государю или – в случае последнего – показать, что не видят особой разницы между магистром и коронованной особой. Нет бы подумать о том, каких отношений между ними желает сам Дантен.
У него оставалась всего минута, чтобы занять трон, предназначенный для приемов. Это сооружение вытесали из дерева в начале Второго Века, но многочисленные слои краски и позолоты полностью скрыли от глаз первозданную древесину. Как только король воссел на трон, двери распахнулись, и вошел человек в черном.
Он сразу же вызвал в Дантене интерес. Магистры способны менять облик по своему желанию и поэтому внешний вид чародея может много сказать о нем. Большинство выбирают нечто эффектное или хотя бы запоминающееся. Одни предпочитают молодые лица, не затронутые обычными для людей испытаниями. Другие, напротив, предстают морщинистыми старцами, выходцами из минувших веков. Третьи принимают чудовищную личину, давая понять, что магия сделала их отличными от обыкновенных людей. Четвертые превращают себя в неземных красавцев, которым и сами боги бы позавидовали.
А у этого вид совершенно заурядный, что само по себе интересно.
Он тонок, как трость, и облегающее черное одеяние подчеркивает его стройность. Угловат – кости торчат везде, где только возможно. Из-за выступающих скул магистр кажется голодным,
Сделав несколько шагов вперед, магистр обвел взглядом зал. Дантен приметил глаза цвета ненастного неба и волосы столь неопределенного цвета, что он вполне мог быть естественным. Они падали до плеч, неровно подрезанные – к моде незнакомец, как видно, был равнодушен. Всего занятнее королю показались шрамы у него на лице – явно старые и зажившие без вмешательства лекаря. Несколько параллельных, наподобие следов от когтей, на щеке, один глубокий на челюсти, еще один у самых волос. Магистр нарочно заплел в косу белые жесткие пряди, которые росли у него в том месте. Шрамы опять-таки походят на подлинные, но зачем человеку, способному исцелить любую рану, носить на себе такие отметины?
Серые глаза остановились на короле, и тот на миг замер, ощутив за ними огромную силу и глубину, недоступную даже самой долгой человеческой жизни.
– Государь мой Дантен, – поклонился пришелец, – до меня дошло, что вам при дворе нужен муж Силы…
– Прежний вызвал мое недовольство, – напрямик заявил король, – и я его прогнал.
Это был откровенный вызов. Очень многие правители боятся прогневить черных колдунов и всячески стараются ублажить своих придворных магистров.
Слабаки, одно слово. Король Дантен им не чета.
Кое-какие соискатели, с которыми он говорил, осмелились обсуждать его действия. Другие промолчали, но по глазам было видно, что им неприятно.
Костас, однако, только кивнул. «Это твое королевство, – говорил кивок, – и никому, даже магистру, не пристало указывать тебе, как управлять им».
Для начала недурно.
– Я беседовал со многими, – продолжал король. – Никто из них не понравился мне.
– Дураков на свете полным-полно, – заметил магистр. – Даже среди волшебников.
Король приподнял уголок губ в улыбке.
– Меня зовут Костас, но если вы предпочитаете называть меня как-то иначе, это можно уладить.
– Смирение у вашего брата не часто встречается.
– Смирен тот, кто уступает в чем-то для себя важном, – пожал плечами магистр. – Тот, кто уступает в малом, просто расчетлив.
– У какого короля ты служил последнее время?
– Мне, увы, еще не случалось занимать такой пост. – Серые глаза слегка потемнели, как небо перед грозой. – Это непременное условие?
– Нет. Однако я удивлен.
– Я не испытывал в этом нужды.
– А теперь испытал, выходит?
Костас снова вздернул вверх плечи, угловатые, как и все в его облике.
– Мои интересы изменились. Политика этой части света занимает меня. – Легкая улыбка сделала его лицо холодным и хищным. – Говорят, что для наблюдения за ней нет лучшего места, чем подле вашего высокого трона.
Дантен пропустил лесть мимо ушей.
– Наблюдать – это все, чего ты хочешь? Грозовые глаза блеснули.
– Таков обычай, не правда ли?