Пожиратели душ
Шрифт:
Глава 3. Провал к троллям
– Нет, нет, нет! Только не это! – он хотел было закрыть руками глаза. Но щеки, нос и лоб были измазаны густой кровью.
Вместе с полным пробуждением подоспел и запах. Металлический, чуть солоноватый. Он был всюду, врывался в нос, садился густым осадком где-то в желудке, вызывая приступ тошноты. Натаниэль не смог сдержаться и его вырвало. Благо, он успел встать не четвереньки и сунуть голову в кусты.
– Нам надо серьезно поговорить. И я не слезу отсюда, пока ты не расскажешь мне все про свою, так называемую
– Я… Я, их всех…? – не мог договорить Натаниэль, выползая из кустов.
– Сложно сказать. Если ты их не сожрал, то по всей видимости растерзал на куски и разбросал по округе. Надеюсь, это не очень важно для тебя, я пропустила все самое кровавое.
Натаниэль развернулся и сел на пригорок, облокотившись о бревно. Он закинул голову назад и выдыхая потянулся к медальону, и только тогда вспомнил, что его обокрали.
– А мой медальон! Где он?
Некрис вытянула руку и частично отпустила зажатое содержимое кулака. Из полуоткрывшейся ладони выскользнул тот самый медальон Архимага Вейтерина, она ловко ухватила за веревочку, предотвращая падение.
– О, хорошо, что ты нашла его. Не могла бы ты вернуть мне медальон, и я обещаю, что все расскажу. – Натаниэль протянул руку и умоляюще посмотрел в глаза ифрита.
По всей видимости, это сработало и она, раскрутив веревочку, кинула медальон в сторону Натаниэля. Он сам поразился ловкости, с которой поймал небольшую вещицу. Видимо, остаточное явление от приступа.
Когда драгоценный артефакт окрасился в багряно-красный, оказавшись в ладонях лорда, Натаниэль понял, что ему нестерпимо хочется смыть с себя кровь.
– Возможно ли мне как-то умыться? – особо не рассчитывая на понимание и снисхождение спросил юноша.
– Само собой.
Натаниэль уставился на ифрита с благодарностью.
– Ты воняешь на весь Тенистый лес.
Несмотря на отсутствие хотя бы попытки скрыть пренебрежение и грубость, Натаниэль все равно был благодарен инферналу. Некрис указала дорогу через кусты, где твердая почва опять становилась жижей, но еще чуть поодаль можно было найти вполне себе глубокий пруд, наполненный пусть и все такой же вонючей, но относительно чистой водой. Натаниэль был не в том положении, чтобы капризничать. Он постепенно погружался в водоем, боясь, что его засосет, но, когда понял, что зеленоватый оттенок пруду придавало огромное количество очень маленьких водорослей, с головой ушел под воду. Лучше вонять тухлой травой, чем кровью.
Оказавшись на берегу, после того как вода с его волос перестала стекать розовыми каплями, Натаниэль покосился на свои вещи. Их ни отмыть, ни отстирать не получилось бы даже при дворе отца, а уж тут в походных условиях и думать нечего. Сидя голым и дрожа как муха в паутине, Натаниэль не знал, что ему делать, как за спиной из-за кустов раздался шорох, а после привлекающий его внимание свист.
– Эй, серийный-убийца. Держи.
Натаниэль успел увидеть руку ифрита, выглянувшую из листвы. Некрис с поразительной точностью швырнула в голого скрюченного лорда гору тряпок. Там оказалась ситцевая рубаха с просторными рукавами, мягкие черные штаны и дешевого, но прочного материала, потертый ремень и длинный кожаный жилет. Стоило юноше почувствовать себя немного лучше, как за первым броском последовал второй и сделал Натаниэля счастливейшим из страшно больных смертных (если такие
– Примерь, может подойдут. Хоть твой босоногий вопрос разрешился сам собой. – хрипло хрюкнула Некрис.
Быстро нацепив штаны и рубаху, но не торопясь заправлять ее, Натаниэль кинулся изучать сапоги. Как бы цинична не была его спутница, она была права, – он не мог путешествовать в одном ботинке, а теперь об этой проблеме можно было не беспокоиться. Юноша заметил на язычке правого сапога маленькую надпись, нацарапанную, вероятно, ножом. «Патрик» – мысленно прочел Натаниэль и нервно сглотнул, потому что к горлу опять подступила тошнота. Подтверждая страшные опасения, что в рай юноше не попасть, сапоги пришлись в пору, будто принадлежали самому сыну губернатора, будучи сшитыми прям под его ногу.
Руками зачесав все еще влажные волосы назад и облачившись в одежду контрабандистов, Натаниэль вышел назад к дереву, где по-прежнему сидела инфернал.
– Вот сейчас ты одет для путешествия. Никто не будет лишний раз таращиться на твою шелковую рубаху и расшитую серебром куртку. Выглядишь как воришка. – и, не давая раскрыть рта, отрезала. – Рассказывай.
Натаниэль вздохнул, не зная особенно с чего начать, поэтому решил рассказать самое главное:
– Месяц назад у отца были гости и у меня впервые случился приступ. Подобный этому… ну, то есть…
– Ты прикончил гостей отца?
– Не всех. Пострадал только один из них, но все равно это было ужасно. Раньше ничего такого не происходило и никто не знал, что это могло бы быть. Бешенство? Проклятье? Но явно не просто пищевое отравление. Поэтому мой отец запер меня дома и отправился к Архимагу короля, просить его осмотреть меня и вылечить.
– Ну судя по тому, что я тут, а ты по-прежнему жрешь людей, вылечить ему тебя не удалось.
Натаниэль бросил на ифрита полный недовольства взгляд. Она не просто выдержала его, но и ответила убийственной серьезным выражением лица. Натаниэль в очередной раз почувствовал себя мелкой и незначительной помехой в жизни этого существа, смиренно выдохнул и продолжил:
– Да, он не смог даже определить, что это. Сказал, что магии понятной ему, он на мне не чувствует. И нужен взгляд лекарей за пределами Пяти Озер. Слава о Фениксе, как о наемнике, решающем дела за пределами человеческих земель, давно гремит в Озерах, вот отец и поручил найти его, то есть тебя.
– Пффф, людские маги. Бесполезные! – закатила глаза Некрис и резко дернулась, тщетно пытаясь скрыть, что чуть не полетела с дерева.
– Ну не совсем. Юлиан дал мне это. – Натаниэль потянул за шнурок и из ворота рубашки показался медальон. – Архимаг сказал, что пока это на мне, приступов можно избежать. Но мне нужно стараться сохранять спокойствие и равновесие духа.
– Чтобы это ни значило. – пробубнила Некрис. – То есть, что с тобой, он не знает, но рекомендует спокойствие? Ну не глупость ли?
– Есть повод думать, что приступы случаются, когда я сержусь. – тихо сказал юноша.
– Откуда такая мысль? – с прищуром поинтересовалась ифрит.
– В первый раз я разговаривал с одним человеком, и он сильно задевал меня весь вечер. – почесал в затылке Натаниэль, припоминая и чувствуя себя неловко признаваясь. – И когда мне стало особенно обидно, я рассердился, в глазах потемнело и будто отключился. А когда пришел в себя, то вот.