Пожиратели миров Отречённый

Номоконова Марина Александровна

– Мне жаль...
– Его слова вырвали меня из собственных мыслей.

– О них что-нибудь... сказали?
– Не в силах произнести больше.

– Сказали, что двери не были заперты, когда это случилось. Но никаких следов того, что кто-то хотел бежать...

– ...Что мне теперь делать?

– Жить дальше. Роб ведь жив.

– Роб?..
– С малой надеждой выговорила я не веря в это.

– Его успели спасти. Сейчас он в больнице.

Эти слова обнадёживали. Мне хотелось в них верить.

– Прошло

две недели.
– Начал парень.
– У тебя была температура под сорок. Моя мама сбила её. За всё время ты приходила в себя четыре раза, и сразу же впадала в истерику.

– Я ничего не помню.
– Чувствовала себя виноватой.

– Может ты голодная?

– Не хочу есть. Лучше скажи, почему я в твоём доме?

– когда ты потеряла сознание на улице, я принес тебя сюда. Мама не была против. И мы сошлись на том, что так тебе будет легче.
– С тревогой он молча смотрел на меня.

– Ну что?
– Не выдержала я.

– Ты слишком худая. Поэтому тебе все же придется поесть.

– Значит, мое мнение уже ничего не значит?

– Дело не в этом. Ты ведь ещё не видела себя. А стоило бы.
– Рен сразу же пошел вниз. Я слышала, как на кухне что-то гремело.

Решив воспользоваться советом и увидеть себя я, наконец, выбравшись из под одеяла, подошла к зеркалу, что находилось в противоположном конце комнаты. Только когда я встала у зеркала, поняла, что одета в темно-синюю женскую пижаму. Она не была моей, но сейчас не это волновало. Подняв края пижамы до пояса, я ужаснулась.

Теперь я понимаю, что зря лицезрела себя. Это и правда, был кошмар. Будто ходячий скелет. Рёбра и ключицы особенно выделялись на остальном фоне. Мне было больно смотреть. Вернув пижаму в исходное положение, голова закружилась. Мелкими шагами, дойдя до кровати, я улеглась на место. Меня все еще лихорадило. Обняв колени и уткнувшись в них я просидела пару минут.

Когда головокружение немного спало, я открыла глаза.

Ворот моей рубашки был расстёгнут. Из под него виднелась белая верёвочка. Потянув за нее, извлекла прозрачный кулон. Он был холодный. И это успокаивало.

Через несколько минут появился Рен. Он держал в руках поднос. Молча поставив его рядом со мной, я обнаружила на нём тарелку рисовой каши, и стакан апельсинового сока, возле которого лежало несколько таблеток.

Зачерпнув ложку каши, я без аппетита засунула её в рот. Она была слишком сладкая. Сахар хрустел на зубах. С усилием проделав это и со второй ложкой мне больше не хотелось. Запив это невыносимое месиво парой глотков сока, и поставив его обратно, я отодвинула поднос.

– И это всё?
– С удивлением спросил парень, наблюдая, как я пытаюсь избавиться от сахара во рту.

– Слишком сладко.

– Тогда хотя бы выпей таблетки.

– Что это?

– Успокоительное, обезболивающее и жаропонижающее.
– Перечислял он.

– Спасибо, но я не думаю

что сейчас мне это нужно.
– Отнекивалась я. Мне совсем не хотелось пить неизвестное мне лекарство. Пусть его и принес Рен но я не знаю его маму.

– Рен... а где мои родители?
– Спросила я. Хоть это и было сложно и невыносимо больно. Мне нужно было знать.

– Действительно хочешь знать?
– Настороженно проговорил парень.

– Угу...

– Их похоронили шесть дней назад. Твой брат дал согласие...

Я поняла. Можешь не продолжать...
– Мне хотелось плакать. Вновь осознав жестокую реальность.

Но первым за окном заплакал дождь. Он начался неожиданно. В один момент, забив дробь по стеклу. Он успокаивал и одновременно заглушал боль. Вместе с его каплями по стеклу, скатывались и мои слезы по щекам. Я пыталась вытирать их тыльной стороной ладони, а они продолжали литься.

– Джун...
– С тоской проговорил Рен стараясь утешить меня.

– Я в..по..рядке...
– Выговаривала сквозь слезы.
– хочу... нав..вестить их...

– Я отведу тебя к ним, когда захочешь. А пока тебе следует отдохнуть.

– Нет. Я уже отдохнула, столько, что хватит на всю жизнь...

***

Я ушла на следующий вечер в шесть часов. Рен сказал, как именно найти их. Еле успев заскочить в цветочный магазин за пару минут до закрытия и купив два букета, отправилась на поиски.

Мне не хотелось видеть надгробия с родными именами, но в глубине души я понимала, что должна была сделать это.

И вот я здесь. Передо мной два холодных безжизненных камня, на которых выбиты имена:

Анна Арлард 12.04.1990 - 21.01.2031.

Джон Арлард 27.06.1988 - 21.01.2031.

По спине побежали мурашки. Вокруг ни души.

Мама очень любила желтые лилии, поэтому я специально купила этот букет для неё. Цветы переливались оттенками жёлтого ловя солнечные лучи. Становясь ещё красивее.

Я не знала, что взять папе, поэтому взяла букет ослепительно белых пионов.

– Да уж...
– пробубнила себе под нос, опускаясь рядом.
– Зачем я здесь?
– Закрыв лицо руками, я почувствовала, как сквозь ладони капают теплые слёзы.

Наверное, я сделала это для себя.

– Я думала, что так мне полегчает...
– продолжая говорить сквозь слезы.
– Простите...

На улице темнело. Золотой диск плавно продолжал удаляться за горизонт, предоставляя власть месяцу. Он завис в ночном небе грозным серпом, заняв своё место.

Просидев там, около двух часов я потеряла счет времени. Лишь под конец успокоившись. И то лишь потому, что слёзы кончились.

"Шурх"

За спиной послышался шорох. Я вздрогнула, неожиданно вспомнив, где нахожусь. В голову полезли жуткие мысли о мертвецах, что ночью покидают свои могилы.