Пожиратели миров. 10 том
Шрифт:
Больше не сказав ни слова, я вышел из комнаты и в сопровождении служанки направился прямиком к наследнику. В этот момент послышалось несколько отрывистых гудков на улице, которые сигнализировали тревогу для нашей личной гвардии.
Проблема была в силе. До сих пор непонятно, как много перешло на сторону предателя солдат, но у меня подозрения, что Ристингаузер не стал бы начинать это всё, не имей за спиной войск, способных продавить личную гвардию государя и дружественных ему домов, которые те поставят на его пути. И именно поэтому он начал — знает, что остановить его вряд
Вторая, менее очевидная проблема — куда бить. Срежь верхушку заговорщиков, и переворот посыплется, однако надо точно знать, где они находятся, чтобы это сделать.
В таких ситуациях самый очевидный вариант — защита столицы, так как именно там находится правительство. В таких переворотах самым важным и ответственным моментом становится именно первый день, когда заговорщики имеют силу, а государство ещё не активизировало все свои возможности. И кто одержит верх в этот день, тот, скорее всего, и победит, а остальные, будь то лояльные или нейтральные, подчинятся победителю. Защитить государя, отбить нападение, и их наступление захлебнётся.
Но это возвращает нас к первой проблеме.
У нас попросту не было средств, чтобы это сделать. Втроём мы бы, возможно, справились с ними при поддержке дружественных войск, однако там достаточно много одарённых, и Ристингаузер наверняка предусмотрел тот вариант, что мы можем вмешаться. Он знает, его люди готовы, и здесь нашими силами ничего не решить. Их нужно куда больше, чтобы перевесить ситуацию.
Служанка привела меня к комнате, где находился Вальцелав, вежливо посторонившись и рукой указав мне на дверь, и я без стука зашёл внутрь. Тот уже был на ногах, надевая рубашку.
— Я уже знаю, — произнёс он.
— Отлично. Нам нужен план действий.
— План действий? — взглянул он на меня. — План действий такой. Переждать бурю, пока мой отец не утихомирит смутьянов, и после этого наблюдать, как расправятся с Ристингаузером. Что такое?
Он заметил на моём лице кривую улыбку.
— Ты до сих пор веришь, что вы выстоите?
— Мы выстоим. Как было в прошлый раз. И в позапрошлый.
— Но сейчас иной случай. Видимо, ни ты, ни твой отец не понимаете, с чем столкнулись. Ристингаузер не обычный заговорщик. Он не тот, кто слишком переоценил свои силы, решив, что сможет сместить твоего отца. Он начал действовать, потому что знает, что у него это получится.
— Это мы ещё посмотрим, — он вышел из комнаты. — К нам сейчас прилетит дополнительная охрана. Они будут защищать нас, если что-то случится.
— Это не поможет.
— Посмотрим.
Они до сих пор не осознали всю проблему. Не могут представить себе противника, способного обрушить их власть им же на головы. Это проблема многих людей, излишняя самоуверенность.
Мы вернулись к Марианетте, где нас уже ждали Грог и Зигфрид. Гостей видно не было.
— Где остальные? — спросил я.
— В свете последних событий они возвращаются к себе в поместья, — ответила Марианетта.
— Вызывайте все подконтрольные семьи. Пусть перекидывают сюда гвардию. Как это у вас называется…
— Всеобщий
— Да, объявляйте всеобщий сбор. Боюсь, нам придётся защищать это поместье.
Я подошёл к столу и кивнул слугам, которые тут же расчистили его. Не знаю, зачем она нам, привычка, наверное.
— Вы в курсе? — сразу спросил я Грога и Зигфрида.
Они кивнули.
— Отлично, Вальцелав, ты нужен сейчас. Нам нужна информация, которая поможет оценить обстановку.
— Сейчас всё под контролем, — подошёл он.
— Точно так же, как и вчера? — спросил Зигфрид.
— Сейчас ситуация изменилась, я не отрицаю, но…
— И она изменится ещё раз, — перебил его Грог.
Да, это главная проблема любого правительства или высоких военачальников — не осознавать проблем или пытаться игнорировать их, считая, что всё под контролем. Иногда это страх, иногда безалаберность, но очень часто встречается именно самоуверенность. Вера в собственные силы, вера, что враг, как и в прошлые разы, так же обломает колья о крепкие стены, не придумав ничего нового. Однако…
— В прошлый раз к перевороту привлекались солдаты? — спросил я, взглянув на Вальцелава.
— Нет, — всё же был вынужден признать он.
— Вот и ответ. Какой сейчас расклад, ты знаешь?
— А вы можете чем-то помочь? — скептически спросил он.
Понятно его сомнение. Не самый сильный дом на краю государства, у которого гвардия даже меньше, чем у семей крупных домов. Что он может? Я бы тоже засомневался.
— Можем. Если будем знать, что происходит.
Но он не ответил. Вернее, не дал однозначного ответа, который мог бы обрисовать ситуацию. С одной стороны, это государственная тайна. С другой — потом может быть поздно. И мы втроём это прекрасно понимали. А он не доверял нам, как я не доверял Фоксруд.
— Что будем делать? — спросил Грог. — Он не настроен сотрудничать. Высадка?
— Там? Против армий одарённых? — с сомнением посмотрел на него Зигфрид. — Нет, я сомневаюсь, что мы что-то сможем сделать. Здесь, как минимум, при таком количестве одарённых нужно крыло космодесанта, никак не трое. К тому же, без цельной картины точно сказать, что делать, невозможно. Побеждают правительственные войска, у них патовая ситуация или они проигрывают? Остаётся только наложить определённый план действий, если всё же переворот случится.
— Случится, — ответил я категорично. — К этому всё шло, и силы хаоса вряд ли бы начали действовать, не будь точно уверены, что одержат верх.
— Они и раньше ошибались. Мы и раньше побеждали.
— Но не сейчас. Этот мир важен. Захватят его — уничтожат империю. Без уверенности в успехе они бы не стали рисковать.
— Что делать? — вновь прогудел Грог.
— Сил у нас не хватит, — подытожил Зигфрид. Он положил телефон в центр стола, на котором была открыта карта столицы. — То, что можно сейчас определить. В новостях сообщают, что это войска, окружавшие столицу для защиты. Три военных части, усиленные для защиты столицы. Эта, эта и эта, они образуют треугольник. Сейчас они её и атакуют. Каждый сейчас стремится к центру по этому, этому и этому направлению.