Пожиратели миров. 9 том
Шрифт:
— Вы знаете, какая у неё способность, Марианетта? — поинтересовался я.
— Знаю, Грант. И она не должна участвовать в подобном. Участвовать во всех этих допросах, которые, поверь мне, я знаю, как проходят. Она ещё совсем ребёнок.
— Ей уже двадцать один, если я правильно помню.
— И она хорошая добрая девушка. Пусть так оно и остаётся. Поэтому я против, она не должна этим заниматься.
— Но ей так или иначе придётся с подобным столкнуться.
— А ты бы позволил своим дочерям заниматься подобным?
—
Марианетта аж смолкла. Посмотрела на меня странным взглядом, будто не могла поверить, что я это сказал. Но она и не могла понять, что детей от всего не оградишь. Если ты не можешь избежать чего-то, то ты должен быть готов с этим сражаться, но Марианетта вряд ли поймёт.
— Грант, — тихо начала она. — Долг родителей — оградить детей от подобного.
— От этого не оградишь, — покачал я головой. — Невозможно оградить их от того, что окружает нас со всех сторон. Так или иначе, они с этим столкнутся. И пусть лучше они это сделают рядом с теми, кто их поддержит, кто подскажет и сможет защитить, чем они окажутся перед подобным беззащитными.
— Если такое происходит, то это не значит, что теперь все должны этим заниматься. Знаешь, что говорил мой отец? — Марианетта дождалась моего кивка. — Иногда, чтобы сохранить мир чистым, надо испачкать руки. Это значит, что отнюдь не все обязаны их замарать. И наш долг — это сохранить и защитить наших детей от этого.
— Мне всё равно потребуется помощь Финисии.
— Грант, я запрещаю.
— Вы видели, что она изменилась? — поинтересовался я. — Что в ней будто разжёгся огонёк, проснулась жизнь?
— А если с этим проснётся и что-то другое?
— А лучше, чтобы она и оставалась побитой псиной, которая боится каждого шороха?
Лицо Марианетты буквально окаменело.
Дети были для неё чем-то святым, запретным. После того, как она потеряла всех и смогла вернуть буквально с того света двух, Марианетта с них глаз не спускала, стараясь дать всё самое лучшее. Нет, она не делала их избалованными, однако не обделяла и лаской, и заботой. И любое посягательство на них — это чуть ли не объявление войны для неё.
Однако я сказал так, как было на самом деле.
Марианетта медленно встала и подошла ко мне. Буквально нависла надо мной с маской, через которую было невозможно понять, о чём она думает и что собирается сделать.
Кто-то сейчас получит по морде.
Но вместо пощёчины Марианетта неожиданно схватила меня за голову и прижала к себе, обняв.
— Ох ты мой потерянный бедный ребёнок… как же мне тебя жаль…
— С чего вдруг меня жалеть, — пробурчал я, прижатый лицом к её телу.
— С того, что тебе пришлось пройти, чтобы стать таким. Пожалуйста, не заставляй её становиться такой же, какими стали мы.
— Как мы? Вы хотели сказать, что как я, верно?
— Как мы, Грант, как мы… — вздохнула она. — Подари ей будущее, в котором
— Я помог ей взглянуть страху в глаза. Ей стало лучше. Она будто вернулась к жизни.
— И я рада. Но… вместе с этим она может получить и то, с чем ей придётся жить.
— Она уже прошла то, что заставит её видеть этот мир грязным и жестоким, каким он, по сути, и является.
— Но ещё не стала чёрствой. Не стала холодной и жестокой, готовой проливать кровь ради собственной цели и мести. И я очень боюсь, что она озлобится. Что она почувствует силу и вдруг поймёт, что быть монстром намного проще, чем человеком. Я хочу, чтобы она почувствовала свою силу и перестала бояться, но не таким способом.
Я мог её понять. Но она не могла понять, что Финисия нам нужна.
— Марианетта…
— Я знаю, что ты скажешь. Она вам нужна, — вздохнула она. — И думаю, что ты говоришь это из-за необходимости. Я уверена, что ты делаешь это, потому что это необходимо и нет другого выхода. Но прошу тебя, не втягивай её в это больше, чем требуется.
Я вздохнул.
— Я постараюсь.
— Огороди её от этого всего, пожалуйста, — отстранилась она от меня. — Я рада, что она будто проснулась, и, как мать, вряд ли я опишу это словами. Но пожалуйста, старайся держать её от всего этого подальше. Не дай ей стать такой же.
Я взглянул на Марианетту. На эту женщину, которая никогда не ругалась, которая всегда улыбалась и даже сердилась по-доброму, как мать, чьё сердце всегда будет рядом с тобой. Что она успела натворить, что не хочет, чтобы дочь стала такой же, как она? И насколько чудовищем она видит меня.
Не знаю, почему я это захотел знать, но вопрос буквально повис в голове.
— Я понял, Марианетта. Можете не беспокоиться, — заверил я её.
— Спасибо, — она погладила меня по голове, как ребёнка. Да и взгляд у неё был таким, будто она смотрит на собственного сына.
С которым она спала. Но , как говорится, инцест — дело семейное, да?
— Кстати, я слышала, ты интересовался государственным турниром.
— Его ещё проводят?
— А почему его должны не проводить? — улыбнулась Марианетта. — Конечно проводят. Просто я подумала, что вдруг тебе будет интересно. И по поводу дома Голд, они требуют сатисфакции. Муж той женщины, которую ты ударил.
— Я могу убить его, — заметил я.
— Условия оговорятся позже, но это дело чести дома — ответить на это, пусть я и пыталась избежать этого.
— Вы не заставляете меня, — заметил я.
— Это не мне принимать решение. Получим мы репутационный урон или нет, тебе решать, а я приму любое твоё решение, — ответила она.
— Значит, лучше принять. Когда?
— Если ты согласен, я передам им весточку, и там станет видно, — ответила Марианетта.
— Да, пожалуйста. Если они так этого хотят… — пожал я плечами.